господи, я просто слишком стар для этого дерьма!
аффтар: PornoGraffity
фэндом: Big Bang
бэта: ---------------
название: jago
рейтинг: G
пейринг: G-Top.
жанр: сюр
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои принадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: немного страшная сказочка про море и сны.
настоятельно прошу слушать под MOT - Cold Blood
написано на фразу от [J]Stupid Lier[/J]
от автора: sumyeon* (кор) спящий
статус: закончено
Размер: 1270 слов
море тянет в глубину
Джиён сидит на узкой ступеньке, на лесенке, ведущей на чердак. Сынхён сидит прямо на бетонном полу, у его ног. Они курят молча, Джиён стряхивает пепел в картонную баночку из-под чипсов. Джиёну странно, он не понимает, что с ним. И вдруг Сынхён начинает говорить. Джиён не слышит, не слушает слова, потому что они не имеют ни малейшего значения. Сынхён гудит весь, резонирует со стенами так, что воздух вокруг него ходит волнами и дым заворачивается кольцами.
- Тут такая акустика... Как будто мы под водой.
Сынхён наклоняется, заглядывает под выжженную чёлку с хитрой улыбкой.
- А мы и есть под водой.
Джиён смотрит на него, как на дурачка, поднимает руку с сигаретой, чтобы отмахнуться.
Он падает со своей жёрдочки, падает медленно, вода закладывает уши, забивает нос и глазам больно. Джиён чувствует, как на него наваливаются тонны, тонны воды, огромная толща, синяя и холодная.
Джиён паникует, кричит, выдыхая драгоценные остатки кислорода, цепляется за воду. Воздух взметается белым всклокоченным комком выше, туда, где светлее от пробивающегося солнца. Джиён бьётся, на глаза давит, в висках оглушительно грохочет.
Джиёна берут за руку. Он резко оборачивается и видит, как Сынхён улыбается.
- Дыши. - беззвучно говорит Сынхён, - Дыши, это не страшно.
У Джиёна не получается дышать, от страха сводит рёбра и он закрывает глаза. И тогда холодная вода пробирается в лёгкие, кажется, во всё тонкое тело, и Джиён вдруг успокаивается.
И становится не больно. Сынхён сидит рядом, прямо посреди этой бесконечности воды, и зовёт Джиёна сесть рядом. Джиён садится и тоже смотрит вверх.
Там, через километры и тонны воды, как по небу, в светло-голубой толще - плывёт огромная тень. Тень ворочается с трудом, такая она огромная. И постепенно закрывает от них, затонувших, жалкие крохи солнечного света.
- Что это? - изо рта Джиёна вытекает поток чуть прогретой воды.
- Это, - угадывает Джиён, - Кит. У него никогда не было пары, никогда не было стаи. Это очень грустная история, Джиёна. - Сынхён мягко перехватывает его пальцы и продолжает "рассказывать". - Проблема в том, что все нормальные киты поют свои песни на частоте от двенадцати до двадцати пяти мегагерц. А этот кит, по какой-то совершенно непонятной
причине - на частоте пятьдесят два мегагерц. И его просто никто не слышит. Никто из китов.
Джиён присматривается, хотя глаза немного режет солью, но разбирает, как величаво, медленно поднимаются и опускаются мощные плавники. Одинокий кит плывёт куда-то, ищет
своё место в океане. Джиён чувствует, как грудь снова сжимает, но в этот раз вода вовсе не при чём. Кит проплывает над ними, снова открывая косые лучи света. Сынхён смотрит на Джиёна и ловит стайку мелких воздушных пузырьков, вырвавшуюся из закрывающихся глаз. Пара пузырьков запуталась в ресницах и Сынхён любуется.
- Он привык. Возможно, когда-нибудь, кто-то его услышит. Спи.
Сынхён ложится, тянет Джиёна к себе и обнимает. Джиён слышит низкий, едва уловимый гул, когда кит уплывает совсем. И засыпает.
Джиён засыпает. Сынхён заходит в его комнату, заворачивает его в плед и берёт на руки. Потому что ему хочется. Потому что ему нужно. Он, огромный, гулкий, ходит ломаными кругами по спящему дому, убаюкивает Джиёна, гудит едва различимо какую-то свою, новую колыбельную. И почти не отрывается от чуть напряжённого во сне лица.
Джиён спит долго, долго. Когда он не просыпается на следующие сутки - у всех начинается паника. С Сынхёном что-то происходит, он молчит и не отпускает Джиёна. Только смотрит
новыми, звериными глазами сквозь чёрную чёлку и низко рычит. Сынхён не отпускает Джиёна даже в машине скорой помощи. Даже в палате. Он подпускает к себе и спящему только
Ёнбэ, который буквально деревенеет от страха, когда смотрит в эти глаза. У Ёнбэ получается уговорить Сынхёна уложить Джиёна на больничную койку и держит его за руку, когда в Джиёна втыкают трубки и иголки.
Ёнбэ тратит все деньги на то, чтобы Сынхёну разрешили остаться. Он понимает, что Сынхён не навредит.
Сынхён сидит на койке, аккуратно уложив джиёнову голову себе на колени, перебирает сухие волосы и беззвучно рассказывает сказки. Он забывает, как спать, почти не ест и отпускает Джиёна на небольшое время только тогда, когда приходит всё тот же Ёнбэ. На врачей Сынхён рычит, вцепляется в тонкое больничное одеяло и чувствует, как наливаются кровью дёсны, распухающие над резцами.
Джиён открывает глаза, но не видит Сынхёна рядом. Он захлёбывается водой и не знает, как выбраться. Вода держит плотно, не даёт даже пошевелиться, Джиёну холодно и одиноко до тошноты в этом огромном синем пространстве. Он чувствует течение, подхватывающее его руки, заставляющее раскинуть их, как на распятии. Джиён смотрит на свои
предплечья и видит, как буквы набухают, делаются объёмными и срываются в пустоту стремительными лентами. Правую лопатку режет жаром, Джиёна дёргает и ленты выстраиваются в витую, ажурную клетку. В клетке Джиён один. Он всё ещё не умеет дышать водой, в ушах режет, потому что клетку рывком тянет ещё глубже, так глубоко, что уже почти ничего не видно.
- Хватит.
Знакомые сильные руки хватают ленточные прутья и заставляют всё остановиться. И ленты лопаются, отдаваясь в лопатке и предплечьях тусклой болью. Джиён успокаивается в тот
момент, когда видит спокойные, улыбающиеся глаза. Сынхён оказывается совсем рядом - руку протяни и дотронешься.
- Почему тут нет рыб? Ни одной рыбы. Неужели я так глубоко?
- Почему - нет. - Сынхён не спрашивает, в нём нет ни звуков, ни интонаций. - Есть, целых две. И они очень красивые.
Джиён прислушивается к себе, туго моргает.
- Больно.
- Это плавнички. Ты привыкнешь.
Сынхён смотрит на двух серебристых, гладких ртутных рыбок, окружённых густыми ресницами и любуется. Рыбкам хочется целоваться.
- Больно.
Джиён кусает губы и рыбки прячутся под веками.
Джиён спит уже третью неделю, Сынхён не знает, что с ним, у него уже кончаются сказки и колыбельные. Он забывает, как говорить и только держит его на руках. Он немного привык, и теперь подпускает врачей, проверяющих, жив ли Джиён вообще. Джиён жив. Почти. Номинально.
Ёнбэ приносит Сынхёну поесть, приносит свежую рубашку и джинсы. Ёнбэ держится молодцом, не показывает ни страха, ни беспокойства. Глаза у Сынхёна делаются красными и дикими. Как у животного, защищающего своего детёныша.
- Сынхёна... Он... Он же проснётся?
Ёнбэ, всё же, тоже человек. Он смотрит на своего лучшего друга, болтающегося между "там" и "тут".
- Тихо. Разбудишь.
Возможно, это первые слова Сынхёна с тех пор, как Джиён уснул. Ёнбэ кивает и тихо закрывает за собой дверь.
Джиён спит и видит море, бесконечное и холодное. Море баюкает его, колыбелит, но один Джиён никогда не спит.
Иногда к нему приходит Сынхён, рассказывает новые и новые истории, но никогда не завёт с собой наверх. Хотя, Джиён уверен, знает, как выплыть.
Сынхён приходит всё реже, Джиён один совсем. Вода дерёт лёгкие, Джиёну больно.
Его тащит всё глубже и глубже, неумолимо и издевательски медленно. Он уже почти не боится.
На шестой неделе Сынхён не выдерживает, встаёт, осторожно уложив спокойную голову Джиёна на подушку, наклоняется и медленно вынимает трубки из его носа. Аппаратура истерично пищит, зовут на помощь, паникует. Сынхён морщится от этих звуков и вынимает катетер из полупрозрачной вены на локте.
Джиён резко садится, дышит оглушительно сипло, громко, хватается за горло, по его подбородку течёт вода. Сынхён забыто улыбается - он просто соскучился. Смертельно соскучился. Джиён весь мокрый от частого дыхания, он сжимает рубаху на своей груди и дрожит. Через семь вдохов он медленно открывает глаза и Сынхён смотрит, как рыбья ртуть растворяется в карих, почти чёрных глазах.
- Что.. Как... Что...
Рыбки исчезают совсем, Сынхён берёт Джиёна за руку.
- Тшшш... Всё хорошо. Ты просто очень долго спал.
Джиён постепенно успокаивается, кашляет и падает обратно на подушки.
- У тебя голос, словно мы под водой.
- Нет. Мы на поверхности. Просто ты долго спал. - тихо каркает Сынхён и кладёт голову на тяжело поднимающийся и опадающий живот. - Всё хорошо.
Джиён смотрит в белый потолок, положив руку на лохматые чёрные волосы, и чувствует, как из ушей вытекают последние капли солёной воды.
OWARI
фэндом: Big Bang
бэта: ---------------
название: jago
рейтинг: G
пейринг: G-Top.
жанр: сюр
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои принадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: немного страшная сказочка про море и сны.
настоятельно прошу слушать под MOT - Cold Blood
написано на фразу от [J]Stupid Lier[/J]
от автора: sumyeon* (кор) спящий
статус: закончено
Размер: 1270 слов
море тянет в глубину
Джиён сидит на узкой ступеньке, на лесенке, ведущей на чердак. Сынхён сидит прямо на бетонном полу, у его ног. Они курят молча, Джиён стряхивает пепел в картонную баночку из-под чипсов. Джиёну странно, он не понимает, что с ним. И вдруг Сынхён начинает говорить. Джиён не слышит, не слушает слова, потому что они не имеют ни малейшего значения. Сынхён гудит весь, резонирует со стенами так, что воздух вокруг него ходит волнами и дым заворачивается кольцами.
- Тут такая акустика... Как будто мы под водой.
Сынхён наклоняется, заглядывает под выжженную чёлку с хитрой улыбкой.
- А мы и есть под водой.
Джиён смотрит на него, как на дурачка, поднимает руку с сигаретой, чтобы отмахнуться.
Он падает со своей жёрдочки, падает медленно, вода закладывает уши, забивает нос и глазам больно. Джиён чувствует, как на него наваливаются тонны, тонны воды, огромная толща, синяя и холодная.
Джиён паникует, кричит, выдыхая драгоценные остатки кислорода, цепляется за воду. Воздух взметается белым всклокоченным комком выше, туда, где светлее от пробивающегося солнца. Джиён бьётся, на глаза давит, в висках оглушительно грохочет.
Джиёна берут за руку. Он резко оборачивается и видит, как Сынхён улыбается.
- Дыши. - беззвучно говорит Сынхён, - Дыши, это не страшно.
У Джиёна не получается дышать, от страха сводит рёбра и он закрывает глаза. И тогда холодная вода пробирается в лёгкие, кажется, во всё тонкое тело, и Джиён вдруг успокаивается.
И становится не больно. Сынхён сидит рядом, прямо посреди этой бесконечности воды, и зовёт Джиёна сесть рядом. Джиён садится и тоже смотрит вверх.
Там, через километры и тонны воды, как по небу, в светло-голубой толще - плывёт огромная тень. Тень ворочается с трудом, такая она огромная. И постепенно закрывает от них, затонувших, жалкие крохи солнечного света.
- Что это? - изо рта Джиёна вытекает поток чуть прогретой воды.
- Это, - угадывает Джиён, - Кит. У него никогда не было пары, никогда не было стаи. Это очень грустная история, Джиёна. - Сынхён мягко перехватывает его пальцы и продолжает "рассказывать". - Проблема в том, что все нормальные киты поют свои песни на частоте от двенадцати до двадцати пяти мегагерц. А этот кит, по какой-то совершенно непонятной
причине - на частоте пятьдесят два мегагерц. И его просто никто не слышит. Никто из китов.
Джиён присматривается, хотя глаза немного режет солью, но разбирает, как величаво, медленно поднимаются и опускаются мощные плавники. Одинокий кит плывёт куда-то, ищет
своё место в океане. Джиён чувствует, как грудь снова сжимает, но в этот раз вода вовсе не при чём. Кит проплывает над ними, снова открывая косые лучи света. Сынхён смотрит на Джиёна и ловит стайку мелких воздушных пузырьков, вырвавшуюся из закрывающихся глаз. Пара пузырьков запуталась в ресницах и Сынхён любуется.
- Он привык. Возможно, когда-нибудь, кто-то его услышит. Спи.
Сынхён ложится, тянет Джиёна к себе и обнимает. Джиён слышит низкий, едва уловимый гул, когда кит уплывает совсем. И засыпает.
Джиён засыпает. Сынхён заходит в его комнату, заворачивает его в плед и берёт на руки. Потому что ему хочется. Потому что ему нужно. Он, огромный, гулкий, ходит ломаными кругами по спящему дому, убаюкивает Джиёна, гудит едва различимо какую-то свою, новую колыбельную. И почти не отрывается от чуть напряжённого во сне лица.
Джиён спит долго, долго. Когда он не просыпается на следующие сутки - у всех начинается паника. С Сынхёном что-то происходит, он молчит и не отпускает Джиёна. Только смотрит
новыми, звериными глазами сквозь чёрную чёлку и низко рычит. Сынхён не отпускает Джиёна даже в машине скорой помощи. Даже в палате. Он подпускает к себе и спящему только
Ёнбэ, который буквально деревенеет от страха, когда смотрит в эти глаза. У Ёнбэ получается уговорить Сынхёна уложить Джиёна на больничную койку и держит его за руку, когда в Джиёна втыкают трубки и иголки.
Ёнбэ тратит все деньги на то, чтобы Сынхёну разрешили остаться. Он понимает, что Сынхён не навредит.
Сынхён сидит на койке, аккуратно уложив джиёнову голову себе на колени, перебирает сухие волосы и беззвучно рассказывает сказки. Он забывает, как спать, почти не ест и отпускает Джиёна на небольшое время только тогда, когда приходит всё тот же Ёнбэ. На врачей Сынхён рычит, вцепляется в тонкое больничное одеяло и чувствует, как наливаются кровью дёсны, распухающие над резцами.
Джиён открывает глаза, но не видит Сынхёна рядом. Он захлёбывается водой и не знает, как выбраться. Вода держит плотно, не даёт даже пошевелиться, Джиёну холодно и одиноко до тошноты в этом огромном синем пространстве. Он чувствует течение, подхватывающее его руки, заставляющее раскинуть их, как на распятии. Джиён смотрит на свои
предплечья и видит, как буквы набухают, делаются объёмными и срываются в пустоту стремительными лентами. Правую лопатку режет жаром, Джиёна дёргает и ленты выстраиваются в витую, ажурную клетку. В клетке Джиён один. Он всё ещё не умеет дышать водой, в ушах режет, потому что клетку рывком тянет ещё глубже, так глубоко, что уже почти ничего не видно.
- Хватит.
Знакомые сильные руки хватают ленточные прутья и заставляют всё остановиться. И ленты лопаются, отдаваясь в лопатке и предплечьях тусклой болью. Джиён успокаивается в тот
момент, когда видит спокойные, улыбающиеся глаза. Сынхён оказывается совсем рядом - руку протяни и дотронешься.
- Почему тут нет рыб? Ни одной рыбы. Неужели я так глубоко?
- Почему - нет. - Сынхён не спрашивает, в нём нет ни звуков, ни интонаций. - Есть, целых две. И они очень красивые.
Джиён прислушивается к себе, туго моргает.
- Больно.
- Это плавнички. Ты привыкнешь.
Сынхён смотрит на двух серебристых, гладких ртутных рыбок, окружённых густыми ресницами и любуется. Рыбкам хочется целоваться.
- Больно.
Джиён кусает губы и рыбки прячутся под веками.
Джиён спит уже третью неделю, Сынхён не знает, что с ним, у него уже кончаются сказки и колыбельные. Он забывает, как говорить и только держит его на руках. Он немного привык, и теперь подпускает врачей, проверяющих, жив ли Джиён вообще. Джиён жив. Почти. Номинально.
Ёнбэ приносит Сынхёну поесть, приносит свежую рубашку и джинсы. Ёнбэ держится молодцом, не показывает ни страха, ни беспокойства. Глаза у Сынхёна делаются красными и дикими. Как у животного, защищающего своего детёныша.
- Сынхёна... Он... Он же проснётся?
Ёнбэ, всё же, тоже человек. Он смотрит на своего лучшего друга, болтающегося между "там" и "тут".
- Тихо. Разбудишь.
Возможно, это первые слова Сынхёна с тех пор, как Джиён уснул. Ёнбэ кивает и тихо закрывает за собой дверь.
Джиён спит и видит море, бесконечное и холодное. Море баюкает его, колыбелит, но один Джиён никогда не спит.
Иногда к нему приходит Сынхён, рассказывает новые и новые истории, но никогда не завёт с собой наверх. Хотя, Джиён уверен, знает, как выплыть.
Сынхён приходит всё реже, Джиён один совсем. Вода дерёт лёгкие, Джиёну больно.
Его тащит всё глубже и глубже, неумолимо и издевательски медленно. Он уже почти не боится.
На шестой неделе Сынхён не выдерживает, встаёт, осторожно уложив спокойную голову Джиёна на подушку, наклоняется и медленно вынимает трубки из его носа. Аппаратура истерично пищит, зовут на помощь, паникует. Сынхён морщится от этих звуков и вынимает катетер из полупрозрачной вены на локте.
Джиён резко садится, дышит оглушительно сипло, громко, хватается за горло, по его подбородку течёт вода. Сынхён забыто улыбается - он просто соскучился. Смертельно соскучился. Джиён весь мокрый от частого дыхания, он сжимает рубаху на своей груди и дрожит. Через семь вдохов он медленно открывает глаза и Сынхён смотрит, как рыбья ртуть растворяется в карих, почти чёрных глазах.
- Что.. Как... Что...
Рыбки исчезают совсем, Сынхён берёт Джиёна за руку.
- Тшшш... Всё хорошо. Ты просто очень долго спал.
Джиён постепенно успокаивается, кашляет и падает обратно на подушки.
- У тебя голос, словно мы под водой.
- Нет. Мы на поверхности. Просто ты долго спал. - тихо каркает Сынхён и кладёт голову на тяжело поднимающийся и опадающий живот. - Всё хорошо.
Джиён смотрит в белый потолок, положив руку на лохматые чёрные волосы, и чувствует, как из ушей вытекают последние капли солёной воды.
OWARI
@темы: сказка, G-TOP, графоманство, Romance, кошмар
