о страхах и глупости

[j-rock-gay]

аффтар: AkiTaka
мыло: [e-mail]
фэндом: The GazettE
бэта: Seamus Finnigan временно недоступен(
название: о страхах и глупости
рейтинг: NC 17
пейринг: Reituki
жанр: angst, romance
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои пренадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: ни-а-чём. к тому же, с элементами... ну не порева, но... в общем, вот.

да простит меня Великая Страна Япония, Японский Император и PSC. *дважды хлопнул в ладошки*

*фырчит*

-Така... - Мне стыдно, страшно и ещё очень противно от собственного страха. - Така, ты спишь?

- Сплю. Чего припёрся? - Он очень умело играет простое равнодушие. Так умело, что я начинаю верить.

- Я.. Кис, я...

- Я тебе не "кис". - Он даже не поворачивается ко мне. Он дышит спокойно. Нервничает. Злится. Я слишком давно его знаю. Только от этого не легче.

- Кииса... - Хочется обернуть всё в шутку, посмеяться и поцеловать.

Он переворачивается ко мне лицом, подложив ладошку под щёку. Он завёрнут в тонкую простынь. Он смотрит на меня совершенно спокойно и с лёгкой издёвкой. Легонько отрицательно качает головой.
Он самый красивый, когда сонный.

- Нет. Не "киса", "кот", "Такачка", "маленький" и прочая сладенькая ересь. Оставь это для него. Ему это явно по вкусу.

- Така. Послушай меня, пожалуйста. - Лучше всего, если бы этого не случалось. Я не умею извиняться.

Он вдруг резко садится, упирается плечом в изголовье кровати, берёт сигареты с тумбочки и смотрит на меня с весёлой заинтересованностью.

- Мм! - Прикуривает и жестом просит подождать. - С удовольствием! Ты мне всё расскажешь, да? - Неуверенно киваю. - А в подробностях? Всю жизнь мечтал знать, как Аой трахается! Так что давай, дружок, садись, - хлопает ладонью по постели рядом. - и рассказывай! - Смеётся. Издевается. - Только мне нужны все детали! Ой, ну не томи, я умру от любопытства!

- Таканори! - Его нужно остановить. Он сейчас так доболтается, что нам потом обоим не расхлебать.

- Чё? - Стряхивает пепел в кружку. Мою.

- Успокойся.

Он вскидывает бровь, словно спрашивает, не в конец ли я обнаглел. И вдруг я замечаю, что у него красные глаза. Заплаканные. Сердце на мгновение сжимается в точку. И ещё, что у него подрагивают губы. Он напуган. И ему очень плохо сейчас. Осторожно сажусь рядом и пытаюсь обнять. Он откидывает мои руки.

- Не прикасайся ко мне. Непрямое прикосновение и всё прочее. Я не хочу трогать Аоя... Где ты там его трогал, я не знаю. - Он ещё старается дуться. Словно мы последний кусок пиццы делим.

- Я мыл руки. Я весь мылся. Така... Прости меня. Пожалуйста.

- Нет. - Три глубоких затяжки подряд. Его злость выдаёт то, с каким остервенением он тушит окурок о стенку кружки.

- Кот, я люблю тебя.

- Заткнись.

- Люблю.

- Заткнись, мне это не интересно.

- Така. Я совершил огромную ошибку. Огромную. Я сделал тебе больно. Я напугал тебя. И я очень жалею об этом. Но это ничерта не значило, ты же это знаешь. - Самому хочется толи в стенку ударить, толи расплакаться. Така - очень сложный человек. И ему очень трудно прощать. Особенно меня. Потому что он любит.

Он молчит, смотрит в сторону. Потом поднимает на меня глаза.

- Сузуки. - Сглатываю. Плохо дело, он очень сильно разозлился. - Скажи мне пожалуйста, что ты делаешь в моей спальне посреди ночи? Это может меня скомпрометировать. Если кто-то зайдёт, то неприменно сочтёт меня блядью. - Непонимающе прищуриваюсь. - Знаешь, чужой парень в спальне - это странно. Бывший парень - гадко. А ты, это и то и другое. Будь добр, закрой дверь с той стороны. Всё, я всё сказал. Аою привет.

Быстро ложится и отворачивается. Простынь сползает, обнажив его спину. Стройную, с ровной чередой позвонков. Теперь мне хочется плакать. Он всегда был жестоким. Он всегда мог ранить одним словом. Но самое ужасное, что на самом деле, он совсем не хочет, чтобы я уходил. Я это знаю.

- Ты же понимаешь, что если я сейчас уйду, потом тебе будет намного сложнее меня пустить обратно. - Я говорю тихо, голос куда-то делся. Больно смотреть на него такого, пытающегося молча справиться со своей болью. Лучше бы наорал, ударил бы и успокоился. Но он только слегка машет рукой, типа "я и не планирую пускать". - Така... - Я осторожно наклоняюсь и коротко целую его плечо. - Така, я правда очень сожалею... Любимый, слышишь? Дай мне шанс, пожалуйста... - Мне хочется сказать "не делай глупостей", но понимаю, что это всё испортит ещё больше. Он передёргивает плечами и молчит. - Я никуда не уйду. Слышишь?

- Что, пойти некуда? Аой уже побежал к своей дуочке? Что ж, очень сочувствую. Можешь сегодня лечь в гостинной. Я не сволочь оставлять кого-либо на улице.

Я хватаю его за плечи, разворачиваю на спину и наваливаюсь сверху. Он не сопротивляется. Я целую его шею, плечи, щёки, всё, что попадётся. Боже, как с ним трудно! Но я так люблю его.

- Видимо, паршиво.

Я вздрагиваю от его слов и заглядываю в спокойное лицо.

- Что?

- Трахается он паршиво, раз тебе мало.

Хочется ударить его по лицу. Зкусываю губу. Терплю. Мне нужно терпение. В конце концов, он прав.

- Слушай, а ты его имел? Или ты, наконец, подставился? Нет, ну мне правда интересно. Может просто я не достоин подобной чести? - Грубо. Только жесокости больше нет в голосе.

Становится ещё больнее. Сползаю с него, сажусь на пол. Достаю сигареты, прикуриваю.

- Я.

С кровати доносится спокойное хмыканье.

- И как?

- Хорошо.

- Понравилось?

- Да.

- Говорил ему то же, что говорил мне? - Пока ещё равнодушно.

- Что именно? - Мне больно. И очень страшно. Но я не знаю, как поступить иначе.

- Что он горячий, сладкий. Что тебе нравится его трахать. Спрашивал, что тебе сделать? Спрашивал, нравится ли ему твой член? - Слёзы. Я их слышу. Чёрт!

- Нет.

- Он лучше меня?

- Нет. Никто не лучше.

- Ты молчал?

- Нет. Говорил, что он шлюха.

- Какая же ты дрянь, Сузуки. Какая же ты дрянь...

- Знаю.

- Пошёл вон. - Он всхлипывает и быстро закутывается в одеяло.

- Я люблю только тебя. У меня нет ни одного оправдания этому поступку. И это в первый раз, когда я изменил тебе. В первый раз за пять с лишним лет. И этого не повторится, я обещаю.

- Вон.

- Ни за что.

- Хорошо. - Он встаёт на кровати, голый. Такой красивый. Ему очень больно. - Тогда уйду я. - Спрыгивает на пол и пытается влезть в джинсы. - Не хочу смотреть на твою рожу.

А что мне остаётся? Я встаю на колени. Опускаю голову.

Он замирает через какое-то время, я чувствую его взгляд на себе.

- Не поможет.

- Трахни меня. - Эти слова вылетают из моего рта быстрее, чем я успеваю подумать.

- Озабоченная дрянь. - Но он всё ещё стоит, смотрит на меня.

- Така, пожалуйста. Трахни. Грубо, жёстко. Накажи меня. Ударь, если хочешь. Я не хочу секса, я хочу доказать тебе, что ты мне нужен.

Слышу его шаги. Он подходит вплотную и вдруг с силой дёргает меня за волосы. На глаза тут же наворачиваются слёзы.

- В глаза смотри и повтори. - Начинает злиться открыто.

- Трахни меня. - Сипло. Совершенно не представляю, что будет дальше.

- Не слышу. - Сквозь зубы.

- Трахни меня!

Така дёргает сильнее, заставляя встать. Я слушаюсь. Он не отпускает мои волосы, другой рукой проводит по моему паху. Он всегда меня возбуждал. В любой ситуации. И я знаю, что сейчас он не был уверен, что это произойдёт. Произошло. Его губы складываются в надменную усмешку.

- Что, шлюха, задницей начал думать?

Он не ждёт моего ответа. Отпускает волосы и начинает сосредоточенно и спокойно снимать с меня одежду. Его руки дрожат. Я вышагиваю из джинс, он толкает меня на кровать, снимает свои. Я ложусь на живот и подбираю под себя колени. Така проводит самыми кончиками пальцев по моей спине. Я правда не хочу секса. Я просто хочу отдать ему всего себя. Он прекрасно понимает, что это для меня значит. Он встаёт сзади, рукой раздвигает мне ноги. Медлит.

- Прости, не встаёт. - Зло. Теперь он и не собирается что-то изображать. - Использованные вещи не возбуждают.

Быстро переворачиваюсь на спину и дёргаю его на себя. Сейчас главное - поцеловать. Это его слабое место. Не без обиды понимаю, что он не соврал. Он не отталкивает меня, только на поцелуй не отвечает. "Умоляю..." - жалобно и прямо в его губы. Позволяет пробраться языком в его рот, но не более. Ещё один рывок, теперь он подо мной. Беру его в рот, это почти сразу помогает. Он дышит сипло, совсем иначе, чем когда я сверху. Совсем иначе. Это заводит. Весь страх сразу пропадает, есть только он, тот, которого я люблю больше жизни.
Через какое-то время он меня останавливает, отстраняет от себя.

- Ложись на спину. - Он хочет меня. Я чувствую это каждой клеткой.


Это действительно больно. Не смотря на пальцы, не смотря на то, что, как бы он не злился, он не хочет причинить мне боль. Он аккуратен, даже почти нежен. От этого становится так паршиво, что хочется кричать. От постепенно наростающего наслаждения начинаю чувствовать себя настоящей шлюхой. Така это чувствует и становится ещё нежнее. Целует моё лицо. Молчит. Входит плавно, ритмично. Я начинаю задыхаться от всех этих чувств. Снова слёзы. Чёрт, как девчёнка! Но это такая нежная боль и...

- Така.. Такачка, прости меня... Прости, умоляю... Я люблю тебя... - Вдруг становится страшно, что сейчас он исчезнет. Хватаюсь за его плечи, прижимаю к себе изо всех сил. - Я люблю тебя... Я без тебя не выдержу...

Така молчит, толко дышит сипло. А я шепчу что-то безостановочно, глотаю всхлипы со стонами, цепляюсь за него, прижимаю к себе.
Он кончает и замирает на мгновение. Словно решает, как лечь - со мной или подальше. Ложится рядом. Молчит.

У меня перед глазами всё плывёт. Я не заметил, в какой момент кончил сам. Наверное, как всегда, одновременно с ним. Мне страшно посмотреть на него.

- Я люблю тебя. Только тебя. - Это всё, что я могу сказать.

А Така вдруг сворачивается уютным комком на моём плече, натягивает на нас простынь и сильно кусает меня в предплечие. Вздрагиваю от неожиданности.

- Запомни. Ето был первый и последний раз, когда я прощаю измену. Больше твою задницу ни что не спасёт. Даже она сама тебя не спасёт. Ясно? - Только киваю. К горлу подступает смех облегчения, но я держусь. - И никогда не смей называть шлюхой того, с кем спишь. Это низко. - Молчит. Молчу. Я обещаю ему, но для этого не нужны слова. - Завтра извинишься перед Кою. Он плакал.

- А ты?

- Плакал. - Прижимается носом к моей шее. - Всё, спи. Не желаю об этом говорить.

- Можно я тебя поцелую?

- Завтра.

- "Завтра" уже наступило.

Така приподнимается на локте и смотрит на меня. Он улыбается. Улыбается! Так, как всегда улыбался.

- Какая же ты хитрюга! Даже посердиться не дашь нормально!

И он наклоняется, позволяет себя поцеловать. Я люблю его.


А завтра я поеду на Гиндза и куплю для Кою самую дорогую и модную сумку.



OWARI