тварь

[j-rock-gay]

аффтар: AkiTaka
мыло: [e-mail]
фэндом: The GazettE
бэта: *бэтер временно впал в невинность и не может читать про секас))*
название: Тварь.
рейтинг: PG-13
пейринг: Reituki
жанр: drama
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои пренадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: нецензурная лексика (немножко), немножко BDSM. всего понемножку. странная вышла история.
посвящение: в подарок Белому Кролику Каю. чёрт знает почему ^^

да простит меня Великая Страна Япония, Японский Император и PSC. *дважды хлопнул в ладошки*

любим ли мы BDSM?)))

- Да.

- Я не велел тебе говорить.

Така смотрит с презрением, словно сейчас плюнет в лицо. Я киваю и опускаю голову. Он отходит, садится в кресло и закидывает ногу на ногу. Потом тыкает мне в шею носком ботинка.

- Снимай. - Очередной плевок.

Не вставая с коленей расшнуровываю его обувь. Вопросительно смотрю: что дальше?

- Отнеси в прихожую.

Это не очень удобно - ползать на коленях. Но хоть в зубах таскать не заставляет, и то хорошо. Снова у его ног.

- Раздевайся.

Я не люблю заниматься сексом, когда он такой. Но игра есть игра, я принял её правила. И я не сказал бы, что сильно против.
Слабый жест рукой и я должен остановится. Ещё один жест и я поворачиваюсь к нему спиной. Холодные пальцы. Уверенные, жёсткие, словно это он басист.

- Хочешь?

- Да, хозяин. - Другой ответ не был бы принят. Ему нравится власть надо мной. Мне не очень нравится слово "хозяин", оно какое-то гротескное, словно шуточное. Но лучшего мы не придумали.

- Тварь похотливая. - Он доволен.

Это я - похотливый? Сейчас я буду трахать его чуть ли не до утра. Точнее только физически - я. На самом деле это он отымеет меня, как дешёвую блядь.

- Ноги болят. - Он склоняет голову на бок и смотрит на меня с насмешкой.

Мне было бы интересно посмотреть в свои покорные глаза. Я беру его ступню в руки и начинаю осторожно разминать.

- Сильнее. - Кажется, я понимаю, почему весь менеджмент перед ним на ципочках бегает: такого тона невозможно ослушаться. Нажимаю сильнее. Така откидывается на спинку кресла и прикрывает глаза. Замечаю, что лак на одном ногте немного ободрался. Заметит - по стенке размажет. Но подавать голос не велели. Поднимаю на него глаза и издаю тихое "м". Така лениво и недовольно приоткрывает один глаз. - Что?

- Лак ободрался. Переделать?

Он выдёргивает ногу из моих рук и придирчиво разглядывает. Потом смотрит на меня очень зло. Но, к моему удивлению, просто кивает.

- Переделай. Только закончи сначала.

- Да, хозяин.

Снова беру его ногу. У Таки очень красивые ноги: ровные, словно нарисованные. Как и руки. Через некоторое время начинаю массировать вторую ступню и случайно нажимаю слишком сильно. Тут же получаю этой самой красивой ножкой по лицу. Така наклоняется и сжимает в кулаке мои волосы на затылке. В этих отточенных пальцах. Задыхаюсь от резкой боли.

- О чём думает моя тварь, хотел бы я знать?

Только мотаю головой. Пальцы на моём затылке сжимаются сильнее.

- Я задал вопрос. - Сквозь зубы. - Когда человек спрашивает, тварь обязана отвечать. Или ты не согласен?

- Согласен.

А вот это уже плохо. Я его разозлил. И, кажется, сильно. Сейчас получу, да так, что этот пинок в лицо поцелуем покажется.

- Ты специально меня злишь? - Начинает повышать голос. Приближает лицо к моему близко-близко. Хочется, отчаянно хочется поцеловать.

- Нет, хозяин.

- В последний раз спрашиваю. О чём думала моя тварь?

- О том, какой хозяин красивый. Тварь восхищалась красотой рук хозяина.

- Сука. - Он простил. Я же знаю, как к нему подлизаться. Не смотря на то, что он давольно сильно оттолкнул мою голову от себя. Брезгливо, неприязненно. Заслуженно. - Продолжай. И думай о том, что делаешь.

Потом я крашу ему ногти. Очень осторожно, я боюсь дышать, чтобы не промахнуться. Така молчит, потом долго говорит по телефону, смеётся. Меня пробирает зависть: со мной он смеётся только на людях и только после совсем уж дикой ночи, когда я с трудом на ногах стою.
Така никогда не бьёт по лицу сильно. Он дорожит и карьерой и своей репутацией. Хотя парни всё прекрасно знают, ни кто нас не осуждает. Вся эта игра началась по взаимному согласию.
... И какое теперь моему хозяину дело до того, что его тварь, его личная сука хочет простой нежности. Простых человеческих отношений. Хотябы иногда. В кино сходить на выходных.

- Я закончил, хозяин.

Така отстраняет трубку от лица.

- Сидеть. - И снова возвращается к разговору. Завтра после репетиции они с Аоем и Уру пойдут пить. Интересно, он захочет взять своего щенка?


***

- Так, я не понял. Ты нарываешься? Что, все синяки зажили?

Я даже не понял, в чём провинился. Но Така ощутимо схватил меня за предплечие и дёрнул на себя.

- Ру, ну перестань. Он ничего такого не сделал...

Каи всегда меня защищает. Он не может понять подобных отношений.

- Лидер-сан, не учи меня воспитывать мою собаку.

Другим Така никогда не хамит. Даже такие колкости он обращает в шутку.

- Руки, а можно мне покурить с... - Аой непрязненно скривился и глянул на меня извиняющеся. - ... твоей собакой?

Така смотрит на меня. Словно прикидывает, по чём меня можно продать. Потом кивает. Неслыханная щедрость. Как бы мне не поплатиться за это после.

- Иди.

Спорить себе дороже и я выхожу в курилку с Юу.

- Только не вздумай говорить об этом или лечить меня. Это мой выбор.

- Как скажешь. - Он протягивает мне прикуренную сигарету. - Только ответь на один вопрос. Ты его любишь? - И в глаза смотрит. Пронзительно так. Как только он умеет.

- Люблю. - Тихо, но твёрдо. - Как в самом начале. Даже больше.

Юу ещё немного смотрит на меня, но, видимо, решает, что я не вру.

- Хорошо. А он тебя?

- Откуда я знаю?

- Рэй, такие вещи не надо знать. Их чувствуют. Не мне тебе это рассказывать.

- Любит. Конечно, любит. Я его любимая зверушка. - Улыбаюсь. Звучит паршиво.

- А человека по имени Сузуки Акира он любит, как думаешь? - В потолок.

- Любит. Просто его любовь такая. Цвета моих синяков. Только не думай, я не жалуюсь. Меня всё устраивает.

- Странные вы, ребята.

- Не более странные, чем все остальные. Просто по другому.

- Тоже вариант. Ладно, проехали. Хочешь сегодня выпить? Уру может попросить Ру взять тебя. Ты же знаешь, что наш вокалист для этой детки всё сделает.

- Пожалуй. - Улыбаюсь. Да, перед капризами Кою ужасно сложно устоять. - Было бы здорово сходить, да.

- Окей. Тогда вечером потусим.

Заходим в студию.

- Не гавкал? - Така гладит меня по голове. Хочется зажмуриться и продлить этот момент ещё хоть на секунду. - Вот и умница. Тогда пойдёшь с нами сегодня.

- Спасибо... - И очень тихо: - Хозяин.

А потом я покупаю не тот кофе. Чёрт! А всё так славно начиналось!

- Ты что-то совсем страх потерял. - Пощёчина больше унизительная, чем больная. - Запамятовал?!

- Прости... Ясейчас схожу...

- Никуда ты не пойдёшь, ясно?

Со мной он почти всегда говорит сквозь зубы.

- Ясно.

- Руки, не начинай, а? Я не хочу этого видеть. - Каи прикрывает глаза рукой. Но Така его не слышит.

- Сейчас я тебя научу, как себя вести надо.

А я набираюсь смелости, подхожу к нему и наклоняюсь к самому уху.

- Не надо при всех. Пожалуйста. Прошу тебя... А дома тварь примет любое наказание от хозяина. Любое. Пожалуйста...

Така аж застыл от удивления. Я вжимаю голову в плечи. А он кивает.

- Хорошо. Тогда... Аой, мы немного попозже приедем в клуб, хорошо? Есть домашние дела.


***

Я устаю. Я правда очень устаю от этого всего. С каждым днём мне все меньше нравится то, что происходит. Всё сложнее быть покорной тряпкой. Мне просто хочется тепла. Заваривать чай и смотреть телевизор. Держать его за руку. Я не помню, когда в последний раз мы целовались. Просто так, не во время секса.
Он бьёт ужасно больно. Хлёстко. Постоянно рычит. Никогда не называет меня по имени. Я устал. Ужасно устал от этого. Теперь я понимаю это всё чётче.

- Така... Давай прекратим это. Пожалуйста. Я устал.

- Кто велел рот открывать?

Он сидит в своём кресле, с ноутбуком на коленях. Его ноги лежат на моих коленях. Я, как всегда, у его ног. Мне повезло: он увлечён работой и не очень злится. Просто интересуется. - И кто разрешал называть меня по имени?

- Така, я больше не хочу. Я устал. Два года! Я хочу нормальных отношений...


А он знает, как на меня давить. Он превращает меня в ничто, смешивает с грязью. И потом, вдруг, дарит немного нежности. Просит обнять, говорит тихо. В такие ночи мы занимаемся любовью. Не чаще раза в месяц-два. И на фоне всего этого ада нежность кажется такой отчаянной, кричащей, необходимой. Я понимаю, как люблю его. Что не смогу без него. Что готов терпеть всё. И я снова подчиняюсь. Таке совершенно невозможно перечить.

- Заслужи к себе отношение. Как можно относиться к твари, как к человеку?

- Така, я уйду.

- Совсем обнаглел?!


А потом я понимаю, что это никогда не закончится. Мы не сможем вырваться из этого. Когда я сижу на полу, прислонившись разодранной спиной к прохладной стене и думаю, что надо сцарапать подсыхающую кровь из губы. Иногда он, всё же, сильно бьёт по лицу. Когда я его совсем разозлю.
Така лежит у меня на коленях и слепо смотрит в одну точку. Я бездумно перебираю его волосы. Я не хочу ничего. Он тоже. Только вырваться из этого просто невозможно. Мы сидим так почти сутки. Иногда я чувствую его слёзы. Иногда - свои. Только эта затянувшаяся игра сделала нас равнодушными даже к собственной боли.

- Така, умоляю тебя...

Я прошу его уже больше месяца. Сейчас у нас нет тура, по этому синяки всё более явные.

- Заткнись. Права голоса не давали. - Снова по лицу. Босой ногой.

- Я не могу так больше. Така, я уже не уверен, что люблю тебя. Что когда-то смогу любить снова. Ты убил во мне что-то.

- Ты будешь рядом, пока я этого хочу.

- Нет. Должно быть взаимное согласие. Иначе это превращается в преступление. А я больше не согласен.

- Заткнуться и не рыпаться.

Не верится, но у него очень сильные руки. Такие, что я отлетаю к стене и затихаю.
Завтра у него эфир на радио с Каи.

***

- Сага, привет. Это Рэйта. Можно у тебя перекантоваться пару дней?

- Поссорился со своим монстром?

- Я от него ушёл.

А вот теперь, когда я это озвучил, это стало правдой. Осознанной и настоящей. Мне бы плакать, испугаться, почувствовать пустоту.

Нет. Только облегчение. Вселенское, огромное, даже болезненное.

- Да ладно... Он же тебя пришебёт.

- Нет. Я больше не его собака. Я вообще не собака. И не его. Мне всё надоело. Руки забыл про рамки.

- Так. Приезжай.


Мне немного страшно приходить на репетиции. Но неделя отпуска - непозволительная роскошь.
Я больше его не люблю. По этому.. Всё равно страшно.
Первое, что меня встретило в студии - пощёчина. Такой силы, что я чуть не задохнулся. Не такая, как всегда: какая-то истеричная, обиженная.

- Что тварь себе позволяет?

Набираю в грудь глоток смелости. Он всё ещё вселяет в меня трепещущий страх.

- Что ТЫ себе позволяешь, Руки?! Я больше не твоя вещь. И хочу, чтобы ты запомнил, что я вообще не вещь. Так что не распускай руки - я и сдачи дать могу.

Аой присвистнул. Уруха неуверенно улыбнулся: толи радостно, толи пугливо.

- Ты... Ты... - Мне показалось, что он сейчас либо заплачет, либо двинет мне с ноги. - Ты не соврал?... - Потрясённо, с детской обидой в голосе.

- Не соврал на счёт чего? Что я не вещь? Представь себе - да.

- Что ты ушёл... - Тихо, совсем тихо. А я больше ему подыгрывать не буду.

- Что? Извини, не расслышал.

- Пойдём поговорим в курилке.

- Зачем? Ты всегда выносил наши отношения на показ. Что теперь изменилось?

- Чёрт, Акира, прошу тебя!

- Оооо... Юу, слышал? Я у нас теперь"Акира"! Нет уж, Така. Не пойдём. Есть что сказать - говори. Пока Каи не пришёл, незачем его расстраивать.

А сердце-то предательски дрогнуло. "Акира"... Боже, идиот! Ну мог ты раньше это сказать? Я бы по прежнему был твоим... Ой, слава Богам, что не сказал.

Он смотрит на меня в упор и не верит. Злится. Очень злится. Но понимает, что потерял надо мной контроль.

- Ты не передумаешь? - После доголй паузы. Надуманно-равнодушно. Нотки истерики слишком явны.

- По какому поводу? Ааа, вернуться к тебе? Нет уж, спасибо, накушался. Ты меня не слышал, когда я просил? А я долго просил, я умолял, я себе на глоку наступал. Так что нет, прости. Не вернусь. Ни за какие радости.

- А... - Воздух ртом глотает.

- Нет. Ты себе шлюху быстро найдёшь. Послушнее меня. Только знаешь что? В следующий раз слушай того, кто лежит у твоих ног.

Разворачиваюсь и иду к своему басу, уверенно улыбнувшись притихшим гитаристам.

- Ты же меня любишь! - Громко, отчаянно. Сердце снова сжимается. Нет, Така. Не прокатит. Я решил.

- Ошибочка вышла. - Поворачиваюсь к нему. - Не люблю. Ты этого упорно добивался. Молодец, получи орден: добился. Всё, давай это прекратим? Работать надо.

- Тварь. Тупая неблагодарная тварь.

- Как пожелаешь. Если для тебя я был только тварью, я жалею о тех двух с лишним годах.

- Сука. - И выбегает, голушительно хлопнув дверью.

И настаёт тишина. Кристальная, как зимой и звенящая, как тоненький лёд. Я боюсь обернуться. А потом, через минуту, раздаются неуверенные хлопки. Оборачиваюсь. В дверях стоит Каи и хлопает в ладоши. Он улыбается тихо и очень светло. Хлопает уверенней. Парни подхватывают.

- Ребят, не надо. Я, конечно, тут наговорил всякого, но мне всё равно больно. Так что давайте просто поработаем?

- Да, извини. - Каи улыбается виновато. - Просто рад, что ты это прекратил. Аой, попоёшь за Руки?

- Ой. Это будет опасно!

Уруха смеётся и в атмосфере исчезает что-то тяжёлое.
Зачем им знать, что мне совсем не легко? Переживём.

***

Така появляется через неделю, помятый, но вполне живой. Это радует. Я волновался, хоть и не сильно. Не чужой, всётаки, человек. Поёт отвратительно. Меня игнорирует. Вот и славно.

Проходит ещё пара недель, мы идём в клуб. Сидим за столом, пьём. Устали: пахали дней пятнадцать без передыху. Рядом садится Тора и целует меня в щёку.

- Хха? А это что за новости? - Улыбается Юу.

- Ну... Мы встречаемся. - Чувствую себя школьником.

- Забавная из вас пара.

- Хей! - Тора шутливо наклоняется к Аою и делает грозное лицо. - Поосторожней!

- Всё-всё! - Аой примирительно поднимает руки. - Не трогаю твою детку, не трогаю!

Я смеюсь. Только слово "твой" в контексте меня меня же смущает. Навевает некоторые воспоминания. И, кажется, не мне одному. Така тут же цепанул себе какую-то девочку и начал активно её лапать. Обидно до смешного. Не за себя, за него: ведёт себя, как дурак последний.
Ночь несётся со скоростью света, Тора таскает меня на медляки, как барышню. Он вообще заботится обо мне, как сумасшедший. Я к такому не привык, особенно на контрасте с предидущими "отношениями". По этому немного смущаюсь и не строю долгосрочных планов.

Стою в туалете перед зеркалом. Выпил лишнего.

- Аки, вернись пожалуйста.

Вздрагиваю от неожиданности, чуть не подпрыгиваю. Така пьяный в усмерть, держится за стенку. Я никогда не видел у него умоляющего взгляда. Никогда.

- Пожалуйста... - Это стон, не просьба. Он закусывает губу и вдруг жмурится.

- Така... Руки, перестань. Не нужно.

- Ты мне нужен... Я без тебя... Не могу... - Языком еле ворочает. Не думал, что он таким может быть.

Вздыхаю, подхожу к нему немного ближе.

- Така. Я не хотел расставаться так грубо. Не хотел делать тебе больно. Но ты сам напросился.

- Вернииись... Мне без тебя плохо...

- Ты всегда был эгоистом, Матсумото. ТЕБЕ плохо? А мне хорошо. Я с Торой и мне с ним хорошо. Хо-ро-шо, понимаешь?

- Ты его любишь?

- Тебя это не касается.

- Касается. Ответь! - И снова эти хозяйские интонации.

- Тон прибери. - Ну вот. Хотел по-человечески, а выходит через задницу. - Разговор окончен.

- Прости...

- Что? Я не ослышался? Извиняешься перед вещью? Ты перепил, Ру.

Это он вырастил во мне такой милый цинизм.

- Ты не вещь.

- Ой. Додумался, да? Поздно, милый. Прости, меня ждут.

Прохожу мимо него, пытаюсь выйти, но он перегораживает дверь.

- Посмотри мне в глаза и скажи, что ты его любишь.

Бесит. Так бы и врезал, только уподобляться не хочется. А ещё я не умею врать. Ему. Тоже его заслуга.

- Не люблю. Доволен?

- Да. - Така аж просиял.

- Идиот. Я больше не люблю в принципе. И не знаю, когда смогу снова. Твоя работа. Спасибо тебе, большое и человеческое. - Быстро кланяюсь и выхожу.

Чёрт! Ну какого хрена?! Мало ему было всех тех лет? Надо продолжать меня допекать? Хочет меня до психбольницы довести?!


- ... да нет, всё нормально. Перепил немного. Всё хорошо, Тор. Поехали отсюда, а?

- Ко мне?

Мы уже выходим из клуба. Хорошо, что он не пил сегодня. Что-то я так устал, что ещё такси ловить - выше моих сил.

- Нет. Давай я сегодня к себе, хорошо? Прости, что вытащил с тусовки. Отвези меня, пожалуйста и можешь вернуться.

- Ты чего, кот? Конечно, довезу. Чаю выпью с тобой и спать поеду.

- Тор. - Останавливаюсь у его машины, присаживаюсь на капот. - Давай обойдёмся без "котов"? Я, всё-таки, мужик. Да и ты не барышня, сопли разводить.

- Ок. Извини, не думал, что тебе не нравится. - Он улыбается так легко и садится за руль. Открывает пассажирскую дверь. У него всё так легко снаружи. Наверное внутри он очень много переживает. Но мне сейчас не до состраданий. Плюхаюсь на сиденье.

- И ещё. - Сил открыть глаза нет. - У меня нет чая. Так что...

- Понял. Хочешь побыть один?

- Типа того.

Дальше едем молча. Тора паркуется у моей двери и молчит. Очень громко молчит.

- Что?

- Аки. - Поворачивается ко мне. - Если ты примешь какое-то решение, сообщи мне сразу, ладно?

- Хорошо... - Думать? Нетушки. Коротко целую его мимо рта. Выползаю из машины и достаю ключи.

- Спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

- Я позвоню?

- Конечно позвонишь. - Слабая улыбка - самый щедрый подарок, на который я сейчас способен.


***

С Торой я расстался через пару недель после того случая в клубе. Просто с ним всё как-то... Тихо-мирно. Слишком. Он отпустил меня спокойно и без вопросов. Обидно даже стало. Да и чёрт с ним. С ними со всеми.
Репетиции со знаком "равно" кошмар. Така просто источает то мрачность, то надуманное веселье. Невозможно с ним рядом находиться. За то наши гитаристы, кажется, стали ещё ближе. Я бы сказал, "совсем близки". По крайней мере они уезжают вместе, к Аою, репетировать. А на следующее утро у Кою трогательные засосы на шее. Хотя, может они девок цепляют. Для вдохновения. Скоро тур по стране.

Не выспался страшно, немог уснуть без какой либо ричины. Сижу на диване и просто зеваю. Играть не хочется. Хочется крепкого кофе с ромом. За которым и отправил Кою с Юу, пока Юта опять ищет что-то потерянное. И как можно быть таким рассеянным?..

- Аки...

- Перестань называть меня по имени.

- Аки.

- Отстань.

- Аки.

- Издеваешься?

- Нет.

- Да.

- Нет.

- Это глупо. А я хочу спать.

- Аки...

- Да что тебе от меня надо?! Слушай, просто скажи, что хочешь и отстань! - Раздражает. Ужасно раздражает. - И используй "Рэйта" в своей речи, пожалуйста.

- Я хочу, чтобы Рэйта... - Подчёркнуто. Он сидит в другом углу комнаты. Я закрываю глаза. - Ко мне вернулся.

- А Рэйта этого не хочет.

- Я не верю.

- Твои проблемы.

- Кофе для сони! - Аой вручил мне поллитровый бумажный стакан.

- Вот это я называю "счастье". - Достаю сигареты. У нас новая студия и мы курим прямо тут. А то бегали, как дети всё время. Вот это кайф...

Аой раздаёт всем кофе, ставит стакан Каи на стол и рассказывает что-то смешное. Я не слышу, я засыпаю. Хоть кофе успел на стол поставить. Сквозь дрёму слышу нервные смешки Таки.

- Прсыпайся...

Приятный шёпот в самое ухо. Всегда бы так будили. - Соня, просыпайся. Уже вечер.

Какой до боли знакомый голос... Медленно поднимаюсь. Спина ноет.

- Така. Слишком близко. - Отодвигаюсь на сколько это возможно и широко зеваю.

- Я люблю тебя.

"Не подай вида. Не подай вида!! Ты сонный и тебе плевать!" Господи, да когда моё сердце перестанет крутиться в груди от его выходок?

- А я тебя нет.

- Врёшь.

- Я ухожу.

И я выхожу, только Така идёт за мной. Догоняет меня в коридоре.

- Ты мне нужен.

- ...

- Ты мне нужен, слышишь? Я без тебя... Я умру!

- ...

- Не молчи!

- ...!

- Акира... - Хватает меня за рукав и останавливает.

- Я от тебя устал. Раньше надо было бегать и про любовь кричать. Поимей гордость.

- Пожалуйста...

- Слушай, ты! - Поворачиваюсь резко и смотрю ему в глаза. Коньячные, такого тёплого цвета и такие холодные. Обычно. Не сейчас. Плевать. - Ты меня достал вот так уже! Какого чёрта ты унижаешься?! Я. Не. Вернусь. Мне это ни в одном месте не интересно. И вообще, ты не думал, что для начала нужно было извиниться? Хотя не напрягайся, всё равно не прощу.

А Така стоит, медленно отпускает мой рукав и прижимает руки ко рту. Смотрит на меня напуганно. Боже, сердце! Успокойся, чёртово!

- Ты простишь меня, если я покончу с собой?...

- Не идиотничай. - Умом тронулся?

- А себя? Себя простишь?

- Прощу. Так что шантаж не удался.

- Когда ты стал таким жестоким?..

- Было у кого учиться.

Какого хрена я стою тут и говорю с ним вообще?! Така протягивает руку, с трудом отняв её от лица, и прикасается к моей щеке. А у меня в голове что-то щёлкает: размахиваюсь и со всей силы бью его по лицу. Пощёчина тыльной стороной. Я-то знаю, как это больно и как обидно. Тогда, в прошлой жизни, это означало "тема закрыта раз и на всегда". От самого себя становится противно. Я не хотел опускаться до его уровня. А он стоит, повернув голову после удара и не дышит.

- Прости меня. Пожалуйста, прости меня.

А я иду дальше. Всё. Я так больше не могу. Уйду нафиг из группы.


***

Третья ночь бессонницы принесла мне свежую мысль. Надо прекратить убеждать себя в том, что я ненавижу Таку. Я не способен его ненавидеть. К его несчастью я не разделяю все чувстива только на "люблю" и "ненавижу". Просто я устал. С тех пор, как собрал свои вещи и навсегда ушёл из его квартиры - устал ещё больше. Да за что мне всё это? Господи, в окно чтоли выйти?
Я думаю о Таке всё больше. И ни одной определённой мысли. Кажется, это называют (о, нет, нет и нет!!!!) "скучаю".
Да! Да, скучаю! Да, мне его нехватает! Того Таки, которого я полюбил. Который робко брал меня за руку на улице. Который будил меня поцелуем в ухо. Котрый не считал меня тварью. Которого нет. И никогда не будет.
Мне просто нужно любить. Я не умею иначе. А сейчас этого нет. Я не люблю ни музыку, ни осень, ни Токио, ни Таку. Никого и ничего. А я так надеялся полюбить Тору. Видимо, Така правда убил во мне способность чувствовать что-то кроме усталости.
Под ухом противно пищит телефон.

- Да...

- Аки... Разбудил? Прости, я забыл посмотреть на часы...

- Каи!.. Ты невыносим. - Каким бы он не был рассеянным, невозможно не улыбаться, когда он рядом. Даже в телефоне. - Тебя надо в книгу рекордов!

- Прости. - Точно, сейчас улыбнулся смущённо. - Просто хотел сказать, что репетиция завтра будет.

- Ты не мог позвонить с хорошими новостями?

- Прости! Но.. Мы уже какой день без тебя играем, а через неделю - V-Rock-fest, если ты помнишь...

- Черти бы их всех драли... Ладно, буду.

- Поспи. - А вот и фирменное каевское сочувствие.

- Посплю. Увидимся.

На удивление, уснуть мне удалось. Даже отдалённо выспаться.


- Ну и где?...

Я осмотрел помещение. Руки в нём не обнаружилось. Это, конечно, хорошо. Но я что, зря в такую рань просыпался?

- Звонил, скоро будет. У тебя сигареты есть?

- Твои опять Уру стянул?

- Всё выкурил. - Аой всегда мрачнеет, кгода покушаются на его сигареты.

Протягиваю ему свою пачку. Сидим, курим. Вдруг по холке побегают мурашки. Какое-то нехорошее предчувствие.
Доказательство чудес моей интуиции не заставило себя ждать дольше пяти минут. В студию заходит причина нашего безделия. Тихий, даже забитый. Я встаю и иду к своему месту, чтобы сразу начать репетировать. Чтобы не смотреть на него. Глаза уже намозолил.
Така проходит молча и я чувствую - останавливается за моей спиной. Сейчас стану злиться. Сильно так.

- Рэйта... - Так старательно, словно в первый раз это говорит. Вопросительно хмыкаю. - Возьми это пожалуйста. Просто возьми.

Оборачиваюсь. Така протягивает мне что-то вроде кожанного шнура. Точне его конец. Ничего не понимаю. А по этому беру. Не успеваю задать вопроса, а он садится на пол у самых моих ног. И я понимаю, что у меня в руке - поводок. Прикреплённый к ошейнику на его шее. Така поднимает на меня совершенно мокрые, измученные глаза.

- Какого чёрта?

Он боязливо вжимает голову в плечи.

- Руки, какого чёрта?

- Хозяину не нравится?

В студии повисает такая тишина, что я чуть не оглох.

- Ты рехнулся?! Встань сейчас же! Не позорь меня!

Така послушно встаёт. Смтрит на меня так... покорно? Да, именно так: покорно и преданно. Собачий взгляд. Боже, это вот такими глазами я на него два года смотрел?!

- Прекрати спектакль.

А он только головой быстро мотает и сжимает в кулаках край свитера.

- Да за что мне это?!!! - Хочу закрыть голову руками и только тогда понимаю, что всё ещё держу этот чёртов поводок. Отшвыриваю его. - Ты смерти моей хочешь?!

Снова мотает головой.

- Нет. Я хочу, чтобы хозяин не злился... - И голос такой шершавый.

- Я тебе не хозяин. Прости, но я отношусь к людям иначе.

- Ру, это правда лишнее... - Голос Кою для меня сейчас как спасение просто. - Ты так его ещё больше обидишь.

Така не слушает. Смотрит на меня не отрываясь. Хочется сквозь землю провалиться. И снова мне свой поводок протягивает.

- Делай со мной всё, что хочешь.

- А можно я просто сделаю то, что хочу?

Кивает, подлец. Вот сволочь, а?

- Спасибушки. Тогда я нахрен валю из этого дурдома! Досвидания, придурок, досвидания, карьера! Всё! Поперёк горла уже всё это!

- Акира. - Это Аой. Строго. Плевал я на него.

- Этого благодарите. Всё, я не могу больше.

- НЕТ! - Падает на колени и вцепляется в мои ноги. А мне всё равно. Я устал от его постоянного эгоизма. Отталкиваю его и иду к дверям.

- Аки, не дури. Иди, успокойся. Но не надо говорить, что ты уходишь. - Это Каи. Ещё более строгий.

- Да пошли вы все к чертям! А ты... - Узнаю такие знакомые презрительные интонации в своём голосе. Его интонации. - Пожалел бы меня хоть. Чисто так, по-человечески. Ради приклоа и разнообразия.

- Ударь меня, пожалуйста! Хоть избей, только не уходи! - Он плачет. Така. Плачет. Навзрыд, в голос. Я.. Я этого не вынесу. Вот сейчас поднимусь на последний этаж и прыгну. Не могу больше.

- Мне это не доставляет удовольствия. И мне не нужны живые вещи.

Понимаю, что мне самому на глаза наворачиваются слёзы. Я не могу больше. И сил в секунду не остаётся. Вообще. Сползаю по стенке и прячу голву в колени. Ти-ши-на.
Така подползает ко мне.

- Прости меня. Прости. Я не хотел.. Просто.. Я хотел доказать, что я пролностью.. тебе... твой только... не оставляй меня...

Поднимаю голову. А что, плевать. Все и так уже в курсе - дальше некуда.

- Така... Ну обьясни мне, за что? Что я тебе такого плохого сделал?.. Я же любил тебя. Как никто никогда любил. - И на слёзы плевать. И на прней и на весь свет. Я хочу понять. - Я много просил? Я же не просил перестать вовсе. Я был рад быть твоей вещью. Лишь бы твоим быть... Я просто просил иногда, иногда только быть просто твоим парнем. Не собакой и не тварью. Просто держать тебя за руку... Просто обнимать, целовать на ночь... Это много?!

- Нет... - Так тихо, что я читаю по губам. У него такие большие слёзы... - Нет... Прости...

- Не могу, понимаешь? Хотел бы.. Но не могу. Боже, я же так любил тебя!... - Откидываю голову на стену и смотрю в потолок. Потолк расплывается. И болит нос. Так всегда, когда я плачу. - Почему всё так вышло?..

- Можно... Можно тебя обнять? - Ещё тише.

- Мне всё равно.

Така медлит. Боится.

- Может они помирятся наконец?.. - Тоже очень тихо. Это Уру. С такой надеждой.

- Пошли... - Каи. - Пошли в холле посидим...

Они, вроде, уходят.

- Нет... Пожалуйста, не оставляйте меня... Я... Пожалуйста... Я его убью. Или себя...

Вдруг становится очень страшно остаться с Такой вдвоём. А он так громко всхлипывает и вдруг очень бережно обнимает меня за шею. А мне всё ровно. Трава не расти.

- Прости меня пожалуйста... Только один шанс... Я так люблю тебя...

Он говорит много, долго и смято. Я не разбираю ни слов ни смысла. Я устал. Болит в сердце.

- Я хочу просыпаться рядом с тобой.. Ходить в кино, заказывать пиццу по вечерам.. Ссориться только из-за грязной посуды.. Хочу, чтобы ты целовал меня.. Принадлежать только тебе.

И снова что-то щёлкает в голове. Я поднимаю руки и пытаюсь наощупь расстегнуть его дебильный ошейник. Така замирает, не дышит совсем.

- Меня это бесит. И то, что ты делал бесит. И то, что ты делаешь. - Интересно, возможно бролее равнодушно сказать слово "бесит"?..

Потм резко беру его лицо в руки и дёргаю на себя.

- И ты весь меня бесишь. Ты урод, понимаешь? Инвалид от мозгов и от сердца. Ты... Ты...

И я сам себя затыкаю. Тем самым поапсовым способом. Просто прижимаюсь губами к его. Така только тихо пискнул. Он не смеет пошевелиться. А мне противно.

- И запомни. Я не люблю тебя. Не-люб-лю.

- Я буду любить за двоих. - Таким сиплым голос бывает только от слёз.

- Придурок.

- Ты такой красивый...

- Отморозок.

- Мне было так пусто...

- Псих больной.

- Прости меня...

- Да отвали ты.

Отпускаю его лицо. Таке нельзя верить. Отталкиваю его. Мягко, но только от бессилия. Пытаюсь встать. Выходит раз на третий.

- Акира, прости меня! - Кажется, он сорвал голос.

- Да отвали же ты! - Дёргаю его за руку и он тоже встаёт. Боится. Тоже мне.

- Прости меня...

- Да я простил. - И сам изумляюсь своим словам.

Така смотрит. Он не верит. Ослышался? Оговорился?

- Что?...

А я доползаю до дивана и ложусь. Я никогда не был таким пустым.

- Кажется, это coffee-time...

Я не вижу. Кажется, они, всётаки, вышли. Кучка предателей.

- Если я говорю, что простил, что нужно сделать?

Во мне поднимается лёгкое раздражение. Признак жизни. Что происходит?.. Думать? Нетушки.

- Можно?...

- Ещё слово и я точно выйду в окно.

Така очень боязливо садится на пол рядом и кладёт голову мне на грудь.

- Я скучал.

Он молчит. Только носом тихонько шмыгает.

- И больше никаких извращений. Нормальная семья. Иначе я не знаю, что я сделаю.

Така кивает.

- Твои волосы лезут мне в нос.

И мы начинаем смеяться. Наверное со стороны мы выглядим, как два психа. А мы и есть психи. Довели и себя и друг друга. Смеяться больно, ужасно больно и непривычно. Хватаю его за свитер где-то на спине и затаскиваю на себя. Така успокаивается первым и целует меня в шею.

- Сделай что-нибудь, чтобы я тебя полюбил. А то я без этого чувства как нивалид.

- Ты и так любишь. Просто очень сердишься. И очень устал. И я тебя очень обидел. Просто дай нам немного времени.

Мудрый какой, умереть можно.

- Пошли домой?

Така, мой Така кивает, но не шевелится. Он улыбается там, спрятавшись на моём плече. Мой.

- Ко мне домой. Мы переезжаем. А то у тебя...

И он не даёт мне договорить. Последний раз он целовал меня года полтора назад.

А теперь будет по сто раз на дню. В те моменты, когда не буду целовать я.
Это я решил. И точка.


OWARI