кварта

[j-rock-gay]

аффтар: AkiTaka
мыло: [e-mail]
фэндом: The GazettE\ BLEACH
бэта:
название: кварта
рейтинг: PG
пейринг: Reituki
жанр: трава
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои пренадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: ну что? я пересмотрел Блича) и по новой влюбился в двух персов. ну не мог я не написать подобного бреда) так что гомменочки)

да простит меня Великая Страна Япония, Японский Император и PSC. *дважды хлопнул в ладошки*

bankai?^^

Руки стоит перед зеркалом. Его лицо выбелено до снежного. Он старательно рисует две вертикальные по щекам зелёным. Всё предельно серьёзно: он чувствует лёгкое жжение под ключицами - раздражение. Его злит это глупое имя из мира смертных, это глупое, неказистое тело. Он чувствует злость на своего бывшего Повелителя. Бывшего.
Мёртвого Повелителя.
Он не понимает, как его Повелитель мог позволить... Нет, как он мог ПОСМЕТЬ позволить этому рыжему слабаку разрушить то единственное, чем он жил? Негодование, недовольство тем, кому раньше он был так предан теперь выходит только кривой усмешкой. Он всегда знал, что люди ничерта не стоят. Даже бывшие. Даже Сильнейшие. Хорошо хоть, что теперь, в этом отвратительном, вонючем мире Смертных он, наверняка, сдох.
Руки заканчивает макияж, придирчиво осматривает идеально-чёрные ногти. Передёргивает плечами, стряхивая с них это уродливое имя, которое уже начинает к нему приклеиваться.
Не вспарывать же себе самому глотку теперь?
Оправляет складки белоснежных хакама. Хотябы он может носить то, что ему нравится. И неожиданно задыхается от резкого толчка. Сквозь дыру в груди скользит грубая цепь. Нет, ему не ведомо чувство боли. За то дискомфорта - вполне. Он перехватывает цепь, останавливая её движение и презрительно хмыкает.

- Слышь, урод?! Повернись лицом к своей смерти! Или тебе страшно стало?! Струсил?

Руки оборачивается на неприятный голос и видит существо, доселе ему не знакомое. Мимолётно злится на себя всё за то же: он уже сам себя зовёт этим именем.

- Черви не стоят моего внимания. - Его голос холоден и бесстрастен, как всегда. Хвала Тьме, он этому рад.

- Да?!

Кажется, это заявление очень обрадовало существо. Он осмотрел его. И оно смело назвать его "уродом"? Тьма густеющая, ну и наглое же насекомое. Всё чёрное, отливающее алыми бликами. Дуга таких же волос напоминает вопросительный знак. Какие-то серые лохмотья вместо штанов и нарукавников. В руках у Существа парные мечи, похожие на двусторонюю косу. Их соеденяет та самая цепь, которая до сих пор пронзает его грудь.
Он медленно убирает руки в карманы и фыркает.

- Твоё имя.

- А достоин ли ты его знать?

Существо рассыпалось каркающим смехом. Действительно весёлым. Счастливым даже. Он терпеть не может смертных чувств.

- Как пожелаешь. Хотел отдать тебе лишь дань уважения за то, что ты смог сюда попасть.

Он медленно вынимает правую руку из кармана и указывает на пришедшего. Лишь на мгновение отводит взгляд в сторону и выдыхает себе под нос "Улькиорра".

- Цер...

- Да ладно тебе!

Существо неожиданно подняло руки, всё ещё скаля белозубую пасть. Его оружие с лязгом упало на каменный пол.

- Пошутили и хватит, Ру.

Он задыхается негодованием. На мгновение теряет контроль над ситуацией. Существо тем временем дёргает свою цепь, что-то невнято шепнув и вот уже оба двусторонних лезвия у него в руках. Он немного сбит с толку тем, что его не задело, хотя цепь так явно проходила через его тело.

- Имя. Статус. Цель. Тебе повезло, обычно я не спрашиваю дважды.

- Ой, да перестань ты. Всё давно в прошлом. - Существо делает шаг к Руки со скучающим видом. - Кому нужны эти церемонии? Ну были мы врагами, и что? Сколько вечностей смертного Мира прошло с тех пор?

Он кривит губы и снова указывает пальцем на непрошенного гостя.

- Хорошо! Вот придурок... Казешини. Банкай Лейтенанта Девятого Отряда Готей-13, бла-бла-бла...

- Банкай? - Он даже позволяет изумлению промелькнуть на своём лице. - Лишь жалкий Банкай, сбежавший от своего хозяина?

- Руки, не начинай. Это уже не смешно.

- Кватра Эспада. - Теперь в его голосе властность и угроза. - Уль...

- Улькиорра Счиффер, да-да-да. Ты знаешь, что твоему телу это имя совершенно не идёт, Эспада?

- Церо.

Всполох ярчайшего света врезается в стену. Когда пыль немного оседает, Руки... Улькиорра понимает, что существо увернулось. Теперь оно висит на потолочной балке, уцепившись за неё ногами и нагло смеётся.

- Ты так всю квартиру разгромишь!

- Не смей так говорить о моих покоях, меч.

- Не смей так говорить о моих покоях, меч! - Передразнило существо, раскачиваясь на своей балке и неожиданно выбросило вперёд один из своих мечей.

Он быстро среагировал, отстранившись на каой-то миллиметр. Даже позы не сменил. Он смотрит под сводчатый потолок огромной пустой залы, смотрит на Банкай, отливающий алым, словно кровью. И неожиданно что-то вспоминает.

- Я видел тебя в мире смертных.

- Он меня видел... - Меч пожал плечами и неопределённо фыркнул. - Интересно, мог бы ты не видеть того, с кем спишь? Хотя... Ты мог бы.

Казешини соравлся со своего места и исчез, тут же появившись совсем рядом с Руки.

- Что. Ты. Несёшь? - Он по-прежнему бесстрастен. Но он начинает злиться.

- Глаза протри, белобрысый! - Казешигни хватает его за плечи и встряхивает. Он захлёбывается возмущением. - Ты уже задрал!

У него немного плывёт перед глазами и чёрное, отточенное лицо с лазуритовыми глазами и звериной усмешкой расплывается, уступая место обычному лицу Смертного с копной выбеленных волос, не достающих до плеч.

- Рэй?

- Ну надо же! Сегодня намного быстрее, тугодум несчастный. - Этот самый "Рэй" улыбается теперь, почему-то ласково и явно собирается его обнять. Но он успевает оттолкнуть.

- Ты пришёл за рыжей девкой?

- О, Тьма... - Собеседник нетерпеливо сдул чёлку с глаз и скрестил руки на груди. - Дорогой мой. Косточки той девки уже успели истлеть и в мире Смертных и во всех остальных. Как и...

- Кто ты? И учти, я хочу получить ответ. Любой ценой. - Его пальцы сжались на эфесе катаны.

- Я уже сказал. И я не собираюсь потокать твоей шизе.

"Рэй" неожиданно повёл плечами, стряхивая с себя это чёрное и, чего скрывать - красивое, тело. Теперь перед ним стоит совершенно обычный смертный. Не высокий, не красивый. Никакой.

- А что за праздник и без меня? Привет, ушастый!

В залу ввалилась странная женщина. Грязно-розовые волосы доходят почти до пола, а бесстыдное одеянье, оголяющее большую грудь больше похоже на зелёную шерсть. Её бёдра обмотаны цепочкой. Её голос совершенно мужской. Отвратительное созданье. Улькиорру начинает подташнивать.

- Привет, Мартышка.

- Боже, он снова ФАНТАЗИРУЕТ? - Следом за уродливой женщиной в комнату влетает ребёнок лет двенадцати с цикломеновыми волосами, в белоснежной одежде. Клоунской. Конец цепи на бёдрах женщины крепится на его шее.

- Какого демона?! - Он почти в шоке. Он не выносит уродства. Он поочерёдно наставляет палец то на денщину, то на ребёнка.

- Да, Змейка. Никак не могу вбить в его тупую башку, что...

- Церо.

Они не двигаются с места. От его Церо ещё ни кто не уходил. Он открывает глаза и видит, что все трое продолжают разговор, как ни в чём ни бывало.

- ... что его Церо не сработает. Срок годности вышел. - Закончил "Рэй". - Ну вот что с ним делать?

Он протирает глаза. Снова что-то меняется в пространстве его родного Лас-Ночес и эти уродливые тела спадают с двоих последних. На их месте оказывается высокий мужчина со смоляными волосами и крупными чертами лица и второй, невысокий и лучезарно улыбающийся.

- Меносы! Что происходит?! - Он начинает выходить из себя. Слишком много нервов. Он не может оставаться собой, бесстрастным и спокойным. Он не в силах. Ему кажется, что он сходит с ума.

- Ну не знаю... Может его в холодную воду кинуть? - Смеётся тот, что пониже.

- Кто вы? Кто вы, Менос вас возьми?

- Руки, выражения, содержащие в себе слова "Менос", "Тьма" и "Демон" - давно вышли из моды. - Черноволосый не смеётся, но издёвка в его голосе слишком явная. - Теперь надо говорить "какого хера" или, на худой конец, "чёрта".

Он делает над собой усилие. Ему нужна тысячная доля секунды, чтобы вынуть свой Зампакто и оказаться рядом с наглецом, уперев лезвие в его шею.

- Назови своё имя. Я предпочитаю знать, чью жизнь забираю.

- Аой. - Он усмехается теперь явно, но Улькиорра чувствует нотки страха.

- Ты тоже! - он кивает на второго.

- Каи. Можно подумать....

- Я не просил пояснений. - От ощущения чужого страха он немного приходит в себя. Берёт себя в руки. Его голос снова совершенно ничего не выражает.

- Руки, успокойся, умоляю тебя... - Это белобрысый. Смертный.

- Что? Он тебе дорог? Тогда я убью его для тебя.

- Хорошо. Будь по твоему.

Тот, который пониже его жертвы щёлкает пальцами и Руки (или Улькиорра? Он начинает путаться) снова видит их такими, какими они должны быть.

- Я - Змейка. Половина парного Банкая Лейтенанта Шестого Отряда Готей-13, Абараи Ренджи. Моё имя Забимару.

- Не твоё, а наше, Змейка! Не наглей! - Кажется, эту уродину зовут Мартышкой. Она держит его руку, чуть отстраняя от себя лезвие и ни капельки не боится. Его это злит. - Это наше имя!

- Я не желаю делить имя с такой уродиной с огромной задницей! - Змейка показал напарнице язык.

Тот, который называл себя "Рэй" тоже стал собой.

- Сначала тебе придётся убить меня, моль бледная!

Он снова засмеялся, подпрыгнул и, оттолкнувшись ногами от стены, полетел на Улькиорру. Он успел выставить вперёд руку, создавая барьер, о который Казешини ударился и сполз на ледяной пол.

- С удовольствием.

- Слушай, Казешини! - Крикнула Мартышка. - Может прибьём его и мучениям конец? А то и в правду достал.

Он слышит слово "Банкай". Он краем глаза замечает, как Мартышка выбрасывает вперёд Змейку, как они вместе превращаются в одну огромную змею с черепом вместо морды. Он слышит слова "Секи!" и "Реви!".
Он понимает, что сейчас он не выстоит. Он ослаб в последнее время. Да, он всё ещё Кварта Эспада. Но он устал. Он ослаб. Он резко поворачивается вокруг своей оси и оказывается в другой зале.

Полы этой комнаты выстланы лиловыми коврами, стоят мягкие кресла и столики.
Он всегда призерал Октава Эспада, этого самовлюблённого психа. Но теперь, после того, как Повелитель оставил их, оставил ЕГО, Заельаппоро стал единственным, с кем можно поговорить. Единственным, кому хватило гордости не пачкаться о мир Смертных.

- Гранц. - Он не опустится до крика. Достаточно просто тихо назвать это имя. Он всё ещё старше, сильнее. Его всё ещё боятся. - Не заставляй меня ждать.

И одной из потаённых дверей появляется он. Как всегда идеальный. Поправляет маску, ставшую очками и удивлённо смотрит на вошедшего.

- С каких пор ты заявляешься сюда так запросто? - Заельаппоро падает в одно из кресел и углубляется в изучение своих ногтей.

- В Лас-Ночес нарушиетели.

- Да? Какая прелесть. И кто же? - Гранцу, кажется, нет до этого ни малейшего дела.

- Два бесхозных Банкая из Серейтея. - Он тоже садится в кресло. Кто-то из служек Гранца подносит ему бокал кровавого вина. - Лейтенантские.

- И ты не смог с ними справится? - Гранц вскидывает бровь, берёт бокал из рук своего служки и пинает его ногой.

- Не хами. Не забывай, что ты лишь Октава.

- Прости-прости. Так что, Ледяной Принц не смог побить две жалкие железяки? Даже не капитанские?

- Один из них парный. - Неожиданно тихо говорит Счиффер.

- И что?

- Я слабну, Гранц. У меня мало сил. После того, как Айзен...

- Да забудь ты про эту суку. Мы никогда не были ему нужны. Надо жить своими силами.

- Ты знаешь... Мне страшно.

Раньше Улькиорра никогда бы не сказал подобного Гранцу. Никому. Раньше он никогда не почувствовал бы страха. Но теперь всё иначе.

- Я понимаю.

Раньше Заельаппоро никогда бы не посочувствовал Счифферу. Никому. Он не был способен на это чувство. Но теперь всё иначе.

- Моё Церо их даже не оцарапало! Они пачкают меня смертным именем! Знаешь... - Он делает глоток вина. - Мне иногда кажется, что я вижу это жалкое тело в зеркале.

- Мне тоже иногда так кажется. И имя мерещится.

Улькиорра поднимает на него вопросительный взгляд. Лёгкое раздражение от истошного цвета его волос приятно щекотит грудь.

- Да. Но я борюсь. Я не желаю заканчивать всё вот так. Я не поверю в эту иллюзию. Мы в Лас-Ночес и мы те, кто мы есть. Мы Эспада. Мы жалкие остатки Эспады. Но я не пойду вслед за остальными. Нет.

- Я слышал, что Гин не умер. Что он вернулся в Серейтей.

- От кого? Кварта, от кого ты мог это слышать? - Гранц обрывает себя и переводит взгляд на высокий потолок.

- Чёрные Бабочки. Пустые. Я слышал. - С нажимом говорит он.

- Возможно. Всё возможно.

- Нужно убрать этих... Чужаков. Они не смеют топтать МОЙ Лас-Ночес.

- Уберём. Ты знаешь, система Лабиринтов осталась прежней. Пусть погуляют. Кстати... Они пришли убить тебя?

- Нет. Или да. Я не понял.

- У тебя царапины на груди, ты знаешь?

Улькиорра опускает взгляд и видит, что вокруг дыры и в правду множество царапин. На подобии мёртвого солнца.

- Эта тварь меня достала. Его меч прошёл сквозь меня. Как это возможно?

- Мы слабнем, Кварта. Но мы не имеем права подохнуть.




Он стоит в своих покоях и смотрит на мёртвое небо через небольшое окно под потолком. Он собой не доволен. Он зол. Он поднимается по воздушным ступеням к окну и смотрит на Белые Пески. В дали, у самого горизонта, ползёт пустой. Он шепчет "Церо". Пустой издаёт вопль и рассыпается пеплом. Это его немного успокаивает. Он не помнит, когда убил Женщину. Он не убивал Женщину, он не получал такого приказа. Почему тогда меч сказал, что она давно мертва?
Он идёт по Лабиринтам Лас-Ночес и размышляет ни о чём. Петляет по бесконечным коридорам, известным ему, как свои пять пальцев.
Он слышит голоса. Те самые голоса. Те самые Банкаи. Он напрягается, достаёт Зампакто и замирает. Он слышит и голос Гранца. Он останавливается у поворота и слушает.

- Я не понимаю тебя, Уру! Какого чёрта ты ему подыгрываешь? Ты хочешь, чтобы он совем с катушек слетел?

- Я не могу иначе. - Гранц говорит тихо и виновато. Кварта презрительно морщится. Какого чёрта он говорит с НИМИ? - Мне его жалко. Он такой одинокий...

- Он псих! Понимаешь, он гордый псих! Сколько веков прошло с тех пор, как Айзен ушёл в Мир Смертных?

Улькиорра вздрагивает и весь обращается в слух. О чём они?

- Три. Почти три столетия.

- А я тебе о чём говорю! Все, все уже смирились! Ни кто не пожелал дохнуть! Господи, ну мы же живы! Для Вечности совсем не обязательно обретаться тут! Каи, ну скажи!

- Да, Уру, Рэй прав. Ты не должен потокать его шизофрении. Мы должны убедить его. Ради его же блага.

- Я не уверен, что он поверит. Всё-таки, он был Кварта Эспада. Он гордый.

- Аой!

- Что "Аой"? Я уже чёрт знает, сколько лет "Аой"! Скажите ещё, что вам самим так нравится шататься в шкуре этих смертных!

- Нет! Но... Но я люблю его, ты можешь это понять?!

- Я понимаю. Но он - не поймёт. Он всё ещё Арранкар. Пусть только в своей голове, но он - Арранкар и он не способен на любовь. А ты уже стал человеком.

- Не смей произносить этого! Я тебя сильнее, ясно?

- Всё-всё. Не психуй, Казешини. Не хватало ещё друг друга переколечить.

Настала тишина. Кварта чувствует, что у него подкашиваются ноги. А четверо в зеле словно слышат его незаданный вопрос.


- Где сейчас Айзен? - Это голос Гранца.

- Там же, где Гин, Хьёринмару, Гримжо и Бьякуя. В Мире Смертных.

- Это я понял, не идиот. Где именно? Чем они занимаются?

- Тем-же, что и мы. Хернёй страдают со скуки. - Это Мартышка. Его противный голос ни с чем не спутать.

- Как могло получиться, что они - вместе?

- А что делают вместе два Банкая и двое Арранкар?

- Трое! Не считай на одним целым!

- Каи, ты невыносим...

- Так они тоже развлекаются музыкой? Строят из себя кумиров?

- Типа того. Айзен теперь зовётся Дайске. Ужасно глупое имя, на мой вкус.

- Да нет! Ты всё напутал. Это дурацкое имя взял Гин. У него всегда было плохо с юмором...

- Да хрен с ними, пусть они проавлятся! Что с Руки делать?

Улькиорра прислонился спиной к холодной стене и с трудом подавил тошноту. Что всё это значит? Почему Гранц с ними? И... Значит предательство Айзена ещё больше.. Он не предпочёл смерть. Он выбрал эту грязь... Ему страшно. И ещё.. Какое-то странное, незнакомое чувство вокруг дыры в груди.

- Погоди! Дайске? А Гриммжо...

- Мой коллега. - Мрачно говорит тот, кто носит имя Казешини. Кварта Эспада не желает принимать смертных имён. Даже для врагов. - Басист.

- Вы оглохли? - Взрывается Октава. - Что делать с Руки?

- Может... Если бы найти Куросучи... Или Унохану... Они ж лекори-изобретатели...

- Или Тоусена.

- Или дать ему по башке, чтобы всю дурь выбить!

- Твоя любовь опасная, ты знаешь? - Смеётся Мартышка.

Улькиорра понимает, что сошёл с ума. И что ему не хватит сил призвать Банкай. И что Церо не работает. Но ему плевать. Он смотрит на свои руки. Совсем не белые. От них пахнет миром Живых. Человеком. Он опускает глаза вниз и понимает, что смотрит на пол уже не с привычной высоты роста Кварта Эспада. Много ниже. Он взрывается.

- ЦЕРО! ЦЕРО! ЦЕРО!

Он влетает в заполненную дымом и обломками залу, бьёт Церо куда придётся. Ему плевать, что он останется один. Он убьёт этого предателя, он будет копить силы и он отомстить бывшему Повелителю.
Айзен. Тот, единственный, в котором Кварта НУЖДАЛСЯ. Рядом с кем он почти чувствовал что-то бьющееся в груди.
Предатель. Тот, который, спасая свою шкуру, просто забыл его в огромном Лас-Ночес. Оставил его. самого верного из солдат.
Это новое непривычное ощущение теперь жжёт всю грудь. Улькиорре это не равится. Он этого не просил.

Он смотрит на Казешини. Потрёпанного, но живого. Тот больше не улыбается.

- Бей.

- ЦЕРО!!!!!

Волна красного света поглащает почти ненавистное существо, треплет его длинные волосы, но не причиняет и малейшего вреда.

- Бей.

- ЦЕРО!

Снова. Тоже самое. И так по кругу. Пока он не выбивается из сил.
Неожиланно его обнимают. Тот самый чёрный, такой красивый, Банкай. Обнимает, прижимает к себе.


- Послушай меня, Кварта Эспада, Четвёртый... Нет, Последний из Арранкар. Ты не нужей своему Господину. Тебя предали. Ты можешь либо сдохнуть от потери Силы, либо спуститься в мир Смертных и жить до бесконечности в нём. Можешь отомстить. Решай. Твоё Оружие бессильно даже против мух. Тут ты - ни что.

Он вырывается из крепких рук, поднимает свой меч и наносит удар по... воздуху. Казешини исчезает, появившись совсем рядом.

- Он прав. Мы живём там и мы можем бывать тут. Быть собой. Иногда. - Гранц смотрит с отвратительно-человеческой улыбкой. - Ты можешь быть с нами.

- Какого чёрта я вам нужен? - У него не получается. Не получается говорить ровно. Но уже плевать.

- Потому что ты... - Мартышка мягко вынимает меч из ослабевших пальцев. - Уже давно живёшь там.

- Просто не желаешь с этим согласиться, гордец. - Говорит Змейка. - Ты предпочитаешь упираться и тухнуть тут. В центре Ничто.

- Это не правда.

- Это правда. - С нажимом говорит Казешини. - Ты живёшь в моей кваритре уже четыре года. Но ты предпочитаешь спать и видеть эту дрянь. - Он обвёл рукой залу.

- НЕТ!

Он опускается на колени, сжимая пальцами грудь. Это чувство. Странное и отвратительное.

- Знаешь, что это, Эспада? Это Боль. Её способны испытывать только те, кто живёт в мире Смертных. Побочный эффект. Смирись.

- Я не хочу! Мне не нужно!... - Он всё ещё зажимает грудь. "Боль" становится нестерпимой. Ему страшно.

- Пойдём. - Казешини снова снимет своё тело, как надоевшую рубашку и садится на корточки рядом с Улькиоррой. - Пойдём, Ру. Тебя Корон заждался. Я тебе кофе сварю.

Улькиорра не понимает ни слова, он не понимает, почему это Смертное говорит с ним с таокой теплотой. И у него нет сил, совсем нет сил сопротивляться чужим рукам, которые берут его за маску и тянут её вниз. Мучительно-медленно. Жарко. И, почему-то, неловко. Смертное снимает с него его привычное тело и отбрасывает в сторону. Жарко. Новое тело такое неказистое, такое несовершенное. То самое, что иногда мерещилось ему в зеркалах Лас-Ночес.
Он закрывает глаза и падает в Мир Смертных. Он слишком устал. В конце концов, он не должен хранить верность тому, кто его предал.






- Блин, Аки! Аки! Да проснись же ты, соня! Проснись, говорю!

Така с такой силой затряс своего любимого, что тот чуть с кровати не свалился.

- Господи, да что с тобой?!

- Мне такая херня приснилась! - Говорит Така со смесью веселья и лёгкого страха.

- А я тут при чём? - бубнит Аки, в прочем, обнимая Таку.

- Я соскучился. - Мурлыкает Така. - И я завязываю с анимэ на ночь.

- Это мудро. Давай спать, кот. На работу скоро. Я люблю тебя.

- Киса, ты самый лучший косплеер Кё по чати сна.

Така сворачивается уютным клубком в кольце рук Аки и зевает. Улыбается. Смотрит на дверь в коридор.
Улыбка спадает с его губ: в коридоре стоит парный меч. Две двусторонние косы, соеденённые цепью.

- Казешини... - Шепчет он. Его сковывает ужас.

- М? - Совсем сонно.

- Не смей называть Кварта Эспада "Котом". Я не переношу Джагеррджака.

- Завязывай с анимэ, кот. Совсем завязывай... - Акира улыбается ему в загривок и засыпает.

Он кладёт руку себе на грудь. И пальцы проваливаются в пустоту дыры чуть ниже ключиц.

OWARI