живот

[j-rock-gay]

аффтар: AkiTaka
мыло: [e-mail]
фэндом: The GazettE
бэта: word, ага)
название:
рейтинг: R
пейринг: Reituki
жанр: drama, romance
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои принадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: написано как продолжение к фику "new down" товарища .saki. . я потерял её из виду, по сему никак не договориться нам о правах. но я наглец!) . сумбур между своим видением истории и основами её фика. спасибо ей большое за идею, надеюсь, не побьёт. мне просто жизненно было необходимо вывести их на хеппиенд. если честно, очень хотелось написать моментов, чтобы читателю стало немного больно за них. удалось ли - не знаю. в общем, как-то всё так вышло. с моими парнями НИКОГДА подобного не случится. спасибо.
посвящение: Таке и Акире, моим любимцам.
саммари: "всё проходило, и это пройдёт"(с)

да простит меня Великая Страна Япония, Японский Император и PSC. *дважды хлопнул в ладошки*



"вор - это фокусник, которому ни кто не аплодирует"
(с)

в общем, плагиат) не плагиат, но похожее

Я смеюсь, потому что ты целуешь меня в живот, обнимая за талию. Ты утыкаешься носом в мой живот, обнимаешь ногами мои и улыбаешься.
Тебе легко со мной.
Я стою у твоего кресла и треплю твои волосы.
На самом деле это кресло - моё. Не просто там какое-то очередное моё кресло, а самое любимое. Как следствие - твоё. В этом доме всё твоё.

- Аки... - Я смеюсь. Мне смешно от счастья и лёгкости. - Дурак, ты мне почку высосешь!

Ты отстраняешься, не выпуская меня из объятий и долго смотришь. Серьёзно так, изучающе.

- Таканори, ты кретин. - Я глупо хлопаю глазами. - Почки вот тут. - Ты поднимаешь ладони выше, почти под мои рёбра и смыкаешь пальцы на позвоночнике.

Секундная пауза и я падаю тебе на колени в приступе смеха, теперь совсем для меня обычного, глупого и громкого.


- Ты отобрал у меня всё.

Сейчас мы лежим на полу и рассматриваем потолок. Ты очень коротко выдыхаешь через нос, толи усмехаешься, толи переспрашиваешь.

- Всё. Всего меня. Моё кресло. Мой свитер. Мой дом. Мою собаку. Мои мысли и мой сон.

- Тебе не хватает моего? - Тихо и легко. - Ты, между прочим, всё то же украл у меня. Разве что собаки у меня не было.



Потом мы выходим из бара, где я выпил лишнего и ты не берёшь меня за руку. Ты не любишь меня пьяным и боишься открыто вести себя на улице.
Я останавливаюсь и прошу посмотреть на меня.

- Аки, когда ты приедешь? - Мне вдруг делается больно. Очень больно. И страшно.

Ты останавливаешься через шаг и непонимающе оборачиваешься.

- Мне нужна сумка.

- Така, я некогда не умел понимать тебя пьяного. - Жалобно. Я вдруг вижу тонкую надежду в твоих глазах. Ты умоляешь меня ступить что-то, пошутить.

Прости, не пошучу.

- Мне нужна чёртова сумка! - было бы хорошо, если бы появились слёзы. Но мальчики не плачут, мне слишком далеко до Такаги Фуджимару из моей любимой "bloody monday". От этого становится страшно. Ну почему ты просишь молчать? Почему ты всегда молчишь о том, что важно только для нас обоих?

- Хорошо.. - Ты не уверен и ты надеешься. - Поехали на Шибуя, я куплю тебе...

Сам не замечаю, как быстро подхожу к тебе и даю пощёчину. Совсем не сильную, еле ощутимую. Координация плохая, мне нельзя пить.

- Мне нужна твоя сумка. Твоя, понимаешь? - Слёзы появляются в голосе, но всё ещё прячутся под веками. От этого одновременно легче и отвратительней. Слабак! Я даже заплакать не могу! - Твоя хренова сумка со всем твоим барахлом! И чтобы она стояла в моей прихожей. - Опускаю голову, я не хочу видеть своего отражения в твоих глазах. Я не хочу видеть того, что ты боишься моих слов. Слабо, так же слабо бью тебя в грудь. - И у нас очень долго не будут доходить руки разобрать её, потому что тебе хватает того, что есть у меня. Мне нужно...

- Така... - Сипло, напуганно. - Така, я...

- Ты её не бросишь, да?

Всё вдруг встаёт на свои места. Я вдруг понимаю, какой я идиот. Клинический идиот. Всё правильно. У тебя есть она. Теперь, вспоминая один из наших трудных разговоров, мне думается, что ты спишь со мной, потому что она не позволяет тебе целовать её в живот. Ты сказал тогда, что она не хочет детей и ей тяжело, когда ты так делаешь.
А в остальном, да, ты не соврал тогда, давно-давно. Она действительно лучше меня. Она готовит, она ждёт и не спрашивает, она любит и всё легко прощает. С ней легко и уютно. Я помню, как ты это говорил.
Ты потрясающий человек, Акира. Каждый похожий раз я думаю, что вот теперь точно узнал, что такое настоящая боль. Но проходит время и ты словно думаешь "это он стерпел, нужно добавить ещё". Конечно, это не так. Наверное... Мне хочется в это верить.

- Не бросишь, я понял.

Ты молчишь. Я убираю руку с твоей груди и изо всех сил заставляю себя не упасть. Ты молчишь.
А на меня наваливается злость. Плохая, несправедливая, наверное. Я поднимаю голову и смотрю в твои перепуганные глаза. На твои поджатые губы. На твои сжатые кулаки. На твой страх.

- Акира, пойми меня пожалуйста. - У меня даже получается копировать её интонации. - Но я совсем не готов родить ребёнка. По этому, пожалуйста, не целуй меня в живот больше. Когда ты так делаешь, мне кажется, что я лишаю тебя чего-то важного.

Ты стоишь и еле заметно отрицательно качаешь головой. Ты не веришь. Я кожей чувствую, как тебе хочется зажать уши, не слышать этих слов.
Я коротко киваю, может извиняясь, может предлагая смириться, разворачиваюсь и ухожу. Слёзы, наконец, начинают противно пощипывать глаза. Меня немного шатает от выпитого. От выпитого, не более. Внутри только что что-то лопнуло. Секундно прислушиваюсь к себе и понимаю - надежда.

- Така! - Такой знакомый, такой любимый голос. Надтреснутый, виноватый. Поздно. Теперь мне плевать. В сущности, ты же всегда считал меня сукой, да?

- Никогда больше не целуй мой живот. - Достаточно громко, чтобы ты услышал и достаточно искренне, чтобы ты услышал слёзы. И очень злит то, что я так и не смог сказать "я больше не буду с тобой спать". Отказаться от этой слабости выше моих сил.

Потом приходится собрать все силы в кулак и побежать. Как могу быстро. Наступая на холодные лужи тонкими кедами, не обращая внимания на светофоры, сигналы машин и прохожих. Побежать, чтобы больше тебя не слушать.

Всё кончилось.

Ещё тогда, так давно, что я и не помню. Когда я бросил тебя. Сам. По простой и глупой прихоти. Теперь умерла даже слабенькая надежда начать всё заново или вернуть прошлое. Прошлое не возвращается. Ты сделал свой выбор.

***

Чужие постели, это не так страшно, как мне казалось. И совсем не приносят облегчения. Хотя так тоже казалось. Любая вечеринка заканчивается быстрым трахом с кем попало. Хотя нет, вру. На "кого попало" я себя разменивать не стану. Мои женщины все, одна другой дороже, гламурней и накачанней силиконом. Все мои мальчики один другого блядовитей и знаменитей.
Я всегда трезвый. Я не хочу себя обманывать. Трахает всё подряд именно Матсумото, а не его опьянение.

Убивает необходимость тебя видеть, видеть постоянно и так близко. Говорить с тобой.

А ты улыбаешься. У тебя теперь всё хорошо, да? Что ж, значит я снова не ошибся. Ты выбрал её. Интересно, на свадьбу пригласите? Если она, конечно, ещё не состоялась.


- Руки, давай поговорим?

Вздрагиваю от неожиданного голоса. Я так увлёкся написанием текста, который выдумал ещё вчера, с очередной шлюхой. И теперь не могу его вспомнить. Так что забыл о существовании остального мира. Слишком резко поднимаю голову.

- О чём?

- О тебе. О том, что с тобой творится. - Каи улыбается немного виновато, но это не злит, потому что это же Каи и он всегда так улыбается.

- Со мной творится новая песня, я никак не могу вспомнить одну строчку. - Закусываю кончик ручки и улыбаюсь.

- Не прикидывайся дураком. - Он садится рядом и смотрит на меня. Мне нравится то, что Каи никогда не пытается заглянуть в глаза, если чувствует, что этого не хотят.

- То есть не прикидываться самим собой? - Улыбаюсь. Я не такой простак, чтобы попасться на эту удочку.

Каи устало выдыхает, поднимает руки за голову и откидывается на спинку.

- Ты знаешь, что с тобой очень тяжело иногда?

- Наверное. - Пожимаю плечами. - Не сложнее, чем с Уру.

- Сложнее. - Он снова выпрямляется, кладёт руки себе на колени и ловит мой взгляд. - Ты мучаешься. Тебе плохо, тебя что-то тяготит. И ты, как последний кретин, пытаешься справиться с этим в одиночку. Нет, я совсем не настаиваю на собственной персоне. Просто хочу сказать одно. Сам ты не справишься. Это я тебе обещаю. Так что просто расскажи. Не хочешь мне - позвони Аою. Или Торе. Или Саге, Миве, Ишши или Нао. Или кому-то ещё, кому ты сможешь всё рассказать. Не гробь себя.

Я замираю. Ровным счётом ничего не понимаю. Меня, если честно, всегда злили такие, как наш Лидер. Потому что они приходят к тебе в какой-то момент твоей жизни и парой солв рушат всё, что ты так упорно и долго выстраивал. Хренов правдолюбец! Смотрю на него, но быстро отвожу глаза. Мне всё равно. Никто из тех, кто имеет к тебе хоть какое-то отношение никогда не узнает того, что творится в моей голове. Я это твёрдо решил. И даже Каи не сможет меня разговорить.

- Каи, не выдумывай. - Улыбаюсь немного покровительственно. - Тебе опять хочется кого-то спасти? Ну спаси Кою, а то пьёт многовато. Или Юу от страсти к гитарам. Прости, что разачаровываю, но меня не от чего спасать.

Он смотрит на меня и раздосадовано качает головой. Каи хороший. Наверное, я даже могу сказать, что люблю его. Так, по доброму. Вероятно, я больше ни к кому не способен испытывать это чувство. Теперь не могу.

- Така. Для чего ты такой жестокий? Жестокий к себе. В группе полный раздрай, а у нас выпуск нового сингла, клип, тур. Куча работы, но с тобой таким просто невозможно работать. Ни с тобой, ни с...

- Стоп. - Не желаю слышать твоё имя. Вообще, ни одного упоминания о тебе. - Я жесток, как ты говоришь, лишь потому, что я это заслужил. Я получил наказание, но оно оказалось слишком тяжёлым для меня. Всё. Это первый и последний раз, когда мы говорим об этом. Пожалуйста.

Сижу, смотрю на своего друга и молю Небеса, в которые не верю, чтобы он согласился. Но Каи медлит, раздумывает. Потом встаёт, одёргивает брюки и идёт к двери.

- Нет, Така. Нет.

И выходит. Вдруг наваливается страшная усталость. Словно я работаю без передыху больше года. На фабрике или чём-то похожем. Исчезают все желания. Опускаю тяжёлую голову на колени. Тут же вспоминается та доставучая строчка. Беру ручку, записываю. Через пять минут готова уже вся песня, но это не приносит никакой радости. Только ещё сильнее чувствуется усталость, плавно перетекающая в апатию.
В комнату отдыха заваливается Кою, что-то громко тараторя в телефон. Видит меня, поднимает руку в приветливом жесте, но натыкается на что-то в моих глазах, вероятно. Неуверенно опускает руку, что-то бубнит в трубку и убирает телефон в карман.

- Такачка, у тебя всё хорошо? - А вот он всегда пытался в самые глаза смотреть. Отвожу взгляд и кивком набрасываю чёлку на глаза.

- Да, конечно. Просто немного устал. Написал текст. - протягиваю ему листок. - Он из меня все силы вытянул.

Кою берёт листок, бегло пробегается глазами по тексту и садится рядом. Сейчас я думаю, что лучше бы тут остался Каи. он хоть насильно в душу лезть не станет.

- Врёшь. - К моему изумлению, он смотрит прямо перед собой и мягко улыбается. И мне становится плевать совсем на всё.

- Вру. - Совсем тихо.

- Ясно.

Мы долго молчим. Мне очень тяжело. Давит это молчание, его общество, собственная слабость. И ещё - слова Каи о группе. Это же правда. Я на столько закопался в своих переживаниях, алкоголе, блядстве, страхах, что совершенно перестал работать. Для меня сейчас это попросту невозможно. Потому что работа равняется тебе. Твоей счастливой улыбке. Твоему стремительно портящемуся настроению, как только в поле твоего зрения появляюсь я. Я чувствую практически нестерпимое напряжение, которое грозится вылиться в скандал. Или в мой уход из группы. В предательство моих друзей и себя самого. Именно по этому я постоянно хожу по клубам и каждую ночь раздеваюсь перед новым человеком. Перетрахал уже, наверное, пол-Токио. Но благодаря этому каждый день сил хватает на то, чтобы делать вид, что тебя не существует.
Интересно, а что думаешь ты? Хотя, это и так понятно. Мы с тобой всегда были очень похожи. Сейчас самая большая и весомая разница лишь в том, что я делаю вид, а для тебя я не существую на самом деле. Ты счастлив там, в своей квартире. Вдруг сердце колет лёгкой обидой. Ведь когда-то там, именно там, ты был счастлив со мной. В твоём холодильнике лежала еда с учётом моих пристрастий. В стаканчике в ванной было две зубных щётки. Обе голубые, совершенно одинаковые. Только моя более растрёпанная. Интересно, какого цвета её зубная щётка. На какую-то долю секунды мне кажется, что это самое важное, что есть в моей жизни - выяснить цвет этого простого предмета, очередного свидетельства того, что я проиграл. Я больше не хожу к тебе "в гости". Мне хватило того раза. Ты иногда приходил ко мне. По началу ты искал предлоги: забрать кое что из дисков, отдать мне что-то из моих вещей. Мои вещи так и лежат в твоём доме. никак не осмелюсь забрать. Тогда я словно приму то, что ты и всё, что было - за чертой "было". Я не могу себе этого позволить. Потом ты и вовсе перестал искать причину. Для чего?
Я знаю, что ты мучился всё это время. Изводил себя сомнениями, угрызениями совести. Сколько это длилось? Почти пол года ты спал с тем, кого твоя девушка считала лишь твоим приятелем. И тебе было плохо. Ты не мог отказаться от меня так же, как никогда не сможешь отказаться от сигарет. Но и бросить ту, которая так трепетно тебя любит, котоая спасла тебя тогда от ада, который я тебе подарил, ту, которую ты привык звать "любимой" - ты тоже не мог. Ты мучился тем, что она верит тебе и что я постоянно давлю.
Чёрт, я же был уверен, что ты выберешь меня в итоге! Что она не лучше меня. И именно по этому я... Нет, спал я с тобой только потому, что хотел этого. Так отчаянно, так сильно старался в каждый раз отобрать у тебя все силы. Меня до сих пор страшит мысль о том, что ты обнимаешь её. Целуешь, засыпаешь с ней, голой, пахнущей тобой и сексом. Это убивает!
Но потом ты просто не пришёл на очередное "свидание". Позвонил и сказал, что принял решение.
Не в мою пользу.
Единственное, что я смог тогда тебе ответить - что ты трус. Мог бы и в глаза сказать. Потому что даже тогда - не поверил.

- Пойдём-ка.

В который раз мысли поглотили меня на столько, что я забыл обо всём. Чуть до потолка не подпрыгнул от испуга.

- Куда?

- Уруха знает замечательный рецепт от всех несчастий! - Он широко улыбнулся.

А чёрт с ним. В конце концов Каи прав. Нужно выговориться. И Кою - не самый плохой вариант. Он хоть и глупый, за то слушать умеет. И никогда не осуждает.


- И что это за панацея? - Наверное, от постоянного невроза, мой голос стал сиплым и неприятным. А через пять дней - концерт. Да ещё и в этом баре очень накуренно.

- Пана... что?

- Лекарство твоё, балда. - От его дурости мне часто становится легче. Даже улыбнуться захотелось.

- А. Сейчас, погоди. - Это чудо в перьях срывается с места, несколько минут говорит с барменом. Со своего места я замечаю, что бармен изумлённо смотрит на Кою и что-то смешивает в шейкере.

- Выпей, потом скажу, что это. - Передо мной нарисовался огромный коньячный бокал, почти до краёв наполненный грязно-коричневой жидкостью.

- Не уверен, что это можно пить.

- И я не уверен. Каждый раз, когда пью - не уверен. - Кою улыбнулся и указал на меня своим бокалом, небольшим и с чистым джином.

- Несправедливо. У тебя джин, а у меня какое-то пойло.

- Это надо пить залпом. Иначе не сработает.

- Чёрт с тобой, всё равно же не отвяжешься.


Это оказалось ужасно обжигающим, горьким и терпким. Сделать первый глоток оказалось сложнее всего. На третьем на глаза навернулись слёзы. Я хотел было отставить бокал в котором явно не меньше трёхсот грамм, но Кою подтолкнул его под донышко и мне пришлось допить.

- Закусить! - Дышать просто нечем, словно все внутренности горят огнём. Слёзы льются градом по щекам. - Закусить!

- Нет. Нельзя закусывать. На вот. - Уру протягивает мне прикуренную сигарету.

Минут через пять мне удалось отдышаться и утереть слёзы.

- Что это.. было?

- Коктейль. Моё личное изобретение. - Он отпил глоток джина, прикурил. - Немного виски, немного водки. Ещё сок, ликёр, вермут и ром. Всё в равных пропорциях.

Мне аж дурно стало. Нифига себе "лекарство". Но я не успел возмутиться.

- Вы расстались?

Желание что-то из себя изображать отпало. Голова закружилась, весь гвалт бара стих, свет показался мягким и приятным.

- Да. Давно.

- Это я знаю. Но потом вы оба снова начали сиять. Вы же помирились тогда, да?

- Нет. Мы переспали. И не смогли отказаться друг друга. Секс, не больше. Для него.

- А для тебя?

- Больше. - С трудом координирую взгляд на пачке сигарет, с ещё большим трудом прикуриваю. - Намного больше. Было. Теперь нет.

- Я не силён в психологии отношений, но я считаю, что тебе нужно расплакаться и перестать врать.

- Не силён - не лезь. - Кладу голову на стол так, чтобы было удобно тянуться к пепельнице.

- Ты его любишь, да?

- Нет. Любил. Теперь нет. Не считаю нужным любить того, кто без пяти минут женат и счастлив этому.

- Ясно.

Интересно, это рефлекс у него такой - замолкать после слова "ясно"?

"Без пяти минут женат". Боже, я никогда не осмеливался сказать этого вслух. Больно, это очень больно - понимать, что всё кончено и пути назад нет. Понимать, что ты больше никогда не будешь моим. Ни-ког-да.
Слёзы, которых так хотел Уруха тут же поспешили показаться ему.

- Люблю. Кою, я так его люблю! Боже, я просто подумать боюсь, что со мной будет, если он женится! А он же упрямый, он непременно это сделает. И я больше никогда не смогу к нему прикоснуться. И я больше никогда... Он так мучился, пока был со мной. Он обманывал её, врал мне. Нет, я всё понимал всегда, но я всё равно ждал, надеялся, что он её бросит и выберет меня. Я был в этом уверен! А он взял и... - Всхлипываю глупо и нелепо. С трудом отрываю глаза от одной точки на Кою. Он смотрит на меня с каким-то странным участием. Он правильный, он молодец. Он сейчас будет просто слушать. - И я не знаю, что мне делать дальше. Я такой придурок, Кою!.. Всё время вертел им, как хотел и был уверен, что он всё стерпит с улыбкой. Он и терпел. Пока я его не кинул. А потом мучился долго, пытался понять, чего на самом деле хочу.. Наверное, Аки был уверен, что я просто играюсь... - Что ещё сказать? Что?... - Но он же меня любит! Кою, он не может меня не любить! Он же спал со мной всё это время! Мучился, страдал, но не мог от меня отказаться... До поры до времени... Теперь всё кончено.

Замолкаю. Почему-то сейчас ужасно не хватает урухиного "ясно". Словно тогда бы молчание стало оправданным. Но нет, он просто молчит. В груди что-то медленно, лениво ворочается, давит на горло и не даёт дышать.
Потом я ещё бесконечно много говорю, так и не выдав ничего нового. Кою слушает, кивает и иногда сочувственно щурится. За весь вечер он сказал только "я вызову тебе такси".


Так прошло ещё три недели моего существования. Как это ни странно, лекарство Кою действительно помогло. Я тогда так много сказал, что теперь стало легче. Словно в мою душную комнату запустили совсем немного свежего воздуха.
Я написал за это время пять песен, одна другой мрачнее. Решили назвать альбом "DIM", что более, чем подходит. Каи носится вокруг меня и разве что слюнки не подтирает. Беспокоится. Мне немного стыдно, но я не могу... Быть нормальным?
С тобой почти ничего не меняется. Ты всё такой же радостный, в последнее время даже сильнее. И так же прячешь от меня глаза. Дерьмово, конечно. Более, чем дерьмово.
Вчера мы пили с Аоем. Говорили много и ни о чём. Но оба многое для себя вынесли. Вчера я принял очень важное решение: я тебя отпускаю. В конце концов, ты будешь счастлив. Осталось убедить себя в том, что мне этого достаточно. Но главное уже решено. От этого стало так легко, что даже получилось сегодня подойти к тебе в курилке.

- Привет. - Встаю в паре метров и так же, как ты, облокачиваюсь локтями о перила. Прикуриваю сигарету.

Ты слегка вздрагиваешь, скользишь по мне взглядом. Ты, как всегда, не прикасаешься к сигарете руками.

- Привет. - Замечаю, что тебе неприятна ситуация. Становится понятно, что обретённая лёгкость была таковой только в сравнении с последними месяцами унылого самокопания. На деле всё не так радужно.

- Хочешь, могу уйти. - Говорю спокойно. Но внутри что-то замирает в ожидании.

- Нет, почему. - Пожимаешь плечами. - Ты курить пришёл. Кури. - Тушишь на половину скуренную сигарету о стену. - Я пойду.

- Рэй!.. Подожди.. - Чёрт! Слишком жалобно вышло! Но ты оборачиваешься и ждёшь. - Я хотел сказать... - С идиотской смелостью заглядываю тебе в глаза. - Я хотел сказать, что с этой минуты больше на тебя не претендую. И желаю счастья. Вот.

Глупо. Ты посмотрел мне в глаза лишь секунду и вышел. Мне показалось, или я уловил боль в твоём взгляде? Показалось, конечно.

Захожу в студию через несколько минут. Кою вздрагивает и отворачивается от тебя. За миг до этого я услышал слово "сдался". Не придал этому значенья. Работы много и явно сегодня засидимся до ночи.

Домой я приполз из последних сил. Эти песни действительно вытягивают из меня все силы. Корон встретил меня в прихожей, но не стал лаять. Просто посмотрел на меня, тихо фыркнул и поцокал дальше по своим делам. Стало как-то грустно от этого. В последнее время мы с ним очень редко видимся и, кажется, он всерьёз обиделся. Я наковырял какой-то еды в холодильнике и засел перед телевизором. По сценарию моё лохматое чудо должно сейчас прыгнуть мне на колени, но этого не произошло. Корон не пришёл до самой ночи, пока я не лёг спать в неприятном настроении.

На студию я удачно опоздал. Почти на полтора часа. Но, кажется, парни к этому уже привыкли. Первое, что меня насторожило, это подавленный и угрюмый взгляд Аоя. И сочувствующий - Каи. Уруха ещё не явился. Что ж, значит со мной ещё не всё потеряно.

- Что случилось? - Я кинул сумку на диван и уселся рядом. - Привет, Рэй.

Я ни за что не уступлю своим словам. Буду играть твоего друга. Может, рано или поздно, сам себя в этом убежу.

Ты вдруг подходишь ко мне, садишься рядом и протягиваешь конверт.

- Что это?

Ты молчишь с полминуты.

- Через неделю, в субботу. В два часа. Приходи. - Выдыхаешь и смотришь на меня. Улыбаешься виновато. - Если хочешь.

Открываю конверт. Думаю, что в глубине души я сразу понял, что это. Но поверить не смог. Медленно достаю прямоугольник плотной бумаги. Зажмуриваюсь лишь на мгновенье, не больше. Приглашение на свадьбу. Через неделю.
На борьбу с самим собой уходит чуть больше секунды. Я - замечательный актёр. Вот и моя очередная маска: "хороший друг". Улыбаюсь до ушей и хлопаю тебя по плечу.

- Мои поздравления, Сузуки! Конечно, я приду, в чём вопрос? Рад за тебя.

От улыбки, пусть и лёгкой - дико болят скулы. И ещё горло спирает подступающей паникой. Теперь всё совсем кончено. Приходится отвернуться, отвлекаясь на сумку.

- Я последний текст отредактировал, можем попробовать. Работы невпроворот, а скоро мы на время лишимся басиста. Так что давайте сегодня хорошенько поработаем!

В последнее время мне и в правду нравится работать, так что никто ничего не заподозрил. Даже ты. Ты мне поверил тогда в курилке. Вот и умница...


глава 2



В ночь перед роковой субботой мне так и не удалось уснуть. Провалялся в постели, как идиот и всё никак не мог решить, идти или нет. Страшно не хочется. Но нужно спасать группу. А для этого мы с тобой просто обязаны дружить, да? Потом стал думать, что надеть. Кошмар какой-то: толи ярко вырядиться, толи не привлекать к себе внимания.
Часов в шесть утра плюю на попытки уснуть и иду на штурм гардеробной. Кажется, эта затея пришлась Корон по вкусу и он даже решил даровать мне помилование. Думаю, временное. Но сейчас он радостно крутится в моих ногах, повизгивает и трогательно стучит коготками по паркету. Я просто снимаю с вешалок всё подряд и кидаю на пол всё, что не нравится. Через некоторое время Корон улёгся на куче моих шмоток и просто разглядывает меня своими хитрыми глазками.

- Как думаешь, это подойдёт? - Я показал своей собаке костюм из клипа "guren". Корон промолчал. - Да, мне тоже так кажется, как-то слишком.

Через некоторое время у меня появляется ещё несколько вариантов, но строгий Корон всё отметает категорическим молчанием.

- Ну а это? - Устало спрашиваю я, когда на часах уже почти девять утра. Корон навострил ушки и тихо взвизгнул. - И на том спасибо.

Выхожу в спальню и раскладываю на кровати белоснежный костюм-тройку с серебристой вышивкой по манжетам. На мой вкус излишне-торжественно, но спорить с Корон я не собираюсь. Он мудрое животное. Чего нельзя сказать о его хозяине.
Поскольку идти, всё-таки, пришлось, я решил побыть паинькой и не выходить из своей роли. Примерно за час до назначенного времени вышел из дома, предварительно вызвав такси. Удивительно, на сколько сильно иногда привязываешься к своим привычкам. По мимо выбирания костюма я ломал голову и над свадебным подарком. Но так как я в этом ровным счётом ничего не смыслю, а мудрость Корон на этом вопросе решила покинуть нас обоих, я отправился с пустыми руками. Ничего, присоединюсь к подаркам остальных. Я же наглая тварь, в целом.

Сидя на заднем сиденье, устланном кружевными салфетками, я думаю только о тебе. Интересно, как всё пройдёт? Интересно, она на самом деле сможет осчастливить тебя? Интересно, какой будет ваша первая брачная ночь... Так! Стоп-стоп-стоп, Таканори! Эти мысли сейчас просто недопустимы. Какая тебе разница, с кем спит человек, которому ты желаешь счастья? Какая разница... Большая разница. Потому что я, в глубине души, совсем не желаю счастья вам. Тебе - да. Но не вам. И до сих пор, как бы жалко это ни было, не верю, что ты откажешься. Так приятно представить, что её подведут к алтарю, в пышном платье и с этим дурацким букетиком в руках. Она скажет "да". А ты задумаешься, и вдруг обернёшься. Я непременно поймаю твой взгляд, обещаю! И ты скажешь "нет". Сначала очень тихо, почти неразборчиво. Она испугается, переспросит. И ты повторишь твёрже и уверенней: "нет!". Ты потом, конечно, будешь разводить нюни, винить себя, извиняться. И бесконечно много говорить о том, что разбил девочке сердце. Будешь говорить мне, в моей постели. И я буду терпеливо слушать. Я больше никогда не заставлю тебя чувствовать себя моей вещью. Я буду слушать тебя и держать за руку. Я буду благодарным, потому что, в итоге, ты выберешь меня.

- Приехали.

Ну вот, в какой раз. Чуть не вскрикнул. Чёрт. Секунд пять уходит на то, чтобы разделить глупые мечтания и суровую реальность. Расплачиваюсь и выхожу.
Скромная католическая церковь, несколько гостевых машин у входа. Сероватое небо над тонкими шпилями. Тоску наводят на меня подобные места.

- О, Така! Ты даже не опоздал! - Уважительно заявил Кою, хлопнув меня по плечу.

- Рад, что ты пришёл. - Как всегда неуверенно улыбнулся Каи.

- Постарайся держать себя руках, ладно? – Аой посмотрел на меня так серьёзно, что я просто кивнул, как школьник.

- Это Каори. - Из-за спины Каи показалась хрупкая и очень симпатичная девушка. Поклонилась нам и лучезарно улыбнулась. Совсем, как Лидер. - Моя невеста.

Мне показалось, что Каи просто дышит этой девушкой. Он и в правду счастлив. Как и она - это видно сразу. Я порадовался. Искренне. Я уже говорил, что Ютака - единственный, к кому я способен испытывать подобные чувства?

- Это вирус! - Аой притворно прикрыл глаза рукой и угрожающе зыркнул на Уру. - Берегись, Кою! Скоро группа ГазеттЕ станет самой женатой группой Японии!

- Нет! О, нет! - Кою, в свою очередь, изобразил панику.

- Не обращай внимания. Они всегда такие. - Ободряюще улыбнулся Каи и отвесил Юу шуточную затрещину.

Я прыснул. Смешные такие. Интересно, а ты так же сияешь, когда она рядом с тобой? И интересно, когда я наберусь смелости хотя бы мысленно произносить её имя...

- Ладно, идём. Надо успеть поздравить жениха, а не мужа.

- Э... Мне нужно позвонить менеджеру... Я в такси хотел, но задремал. - Отмазка явно вялая, но ничего умнее мне на ум не пришло. - Так что вы идите, а я догоню.

Все пошли в церковь, сделав вид, что мне верят и только Аой шепнул "не делай глупостей".
Идиот, я не собираюсь их делать! И именно по этому не собираюсь смотреть на тебя, пока ты, хоть номинально, но свободен.

Церемония оказалась не слишком длинной, довольно скромной и не особо приторной. Что не могло не порадовать. На Юко белое и совсем не пышное платье. Красивое, наверное. Если бы она не была моим врагом номер один, я бы даже порадовался восторгу в её глазах. В твои глаза я упорно не смотрел.
Потому что ты сказал "да". Твёрдо и уверенно. И ещё - очень нежно. И даже не обернулся, не задумался.

Потом настал черёд поздравлять вас и я, как последний идиот, полез в первые ряды и даже обнял твою... сказать страшно... жену. Ты, кажется, расслабился. Я болтаю без умолку, смеюсь, шучу глупо. Я вижу облегчение в твоих глазах.
Я смирился. Я отпустил. И мне не больно. Не больно. Нет.
Немного раздражает одобрение в глазах Юу. Так и хочется наперекор ему что-нибудь брякнуть. Но ты можешь быть спокоен - я просто прекрасный актёр.

Это оказалось до одури просто - быть тут, смотреть на вас и смеяться. Делать подобное очень легко, когда внутри что-то лопается с тонким звоном и больше не бьётся. Когда нет надежды намного проще дышать. И даже боли почти не остаётся. Только жить совсем не хочется.
Вечеринка происходит в уютном ресторанчике. Всё так чинно и гладко, что хочется кричать от отчаянья. И руки трясутся. Все расползлись по углам, меня активно пытался заболтать Шо, но я его вежливо послал. Сел на небольшой диванчик в холле и принялся поглощать спиртное. Нет, ну а что мне остаётся? Выбранная манера поведения не позволяет свалить, а смотреть на это всё немного выше моих сил.

- Привет. - Ты счастлив до одури, немного устал и немного пьян. - Можно?

- Садись. - Я пьян немного больше и совсем не счастлив. Именно по этому расплываюсь в широчайшей лыбе и кладу руку тебе на плечо. - Поздравляю. А я вот покурить вышел. - Если учесть, что сигареты кончились час назад.

Ты киваешь, глупо улыбаясь и смотришь в свой бокал.

- Тебе очень идёт этот костюм.

- Спасибо. Это Корон выбирал. Он хотел прийти тоже, но у него безмерно важные дела, как всегда. Он передавал привет и приглашал в гости. - Улыбнуться и не добавить "он скучает". Потому что ты прекрасно знаешь, как мы с ним похожи.

- Принято. Погладь его от меня. - Ты улыбаешься свои мыслям, уперев локти в колени и вдруг поворачиваешься ко мне. - Я очень счастлив, что ты пришёл. Без тебя мне было бы грустно.

Секунда в моём сознании расползается в вечность. Сердце... Нет. Там ничерта нет, в груди. Виски пронзает резкой болью и в глазах всё плывёт. Ладони намокают и из них выскальзывает стакан с виски. Вместе со звоном взрывается и эта секунда. Хлоп - и всё снова на своих местах. А ты, кажется, и не придал этому особого значенья.

- Но я пришёл. Куда поедете в путешествие?

- Никуда.. - Ты всё так же улыбаешься своему шампанскому. Это вызывает ревность: мог бы и мне улыбнуться! Хотя, чёрт знает, чем бы это обернулось. - Альбом же пишем.. Так что я остаюсь работать.

- Она... Юко так и не знает, чем ты занимаешься?

- М. - ты отрицательно мотаешь головой. И я вдруг со всей ясностью понимаю, как люблю тебя.

Молчим. Я судорожно выдумываю повод добраться до бара. А раньше нам не нужно было врать.

- Така... Руки. Прости меня. - Заглядываешь в глаза, но я успеваю отвести взгляд. Ты улыбаешься тепло и тонко. - Прости, что так всё вышло... Если причинил тебе боль.

- Норма. Не идиотничай, я рад за тебя. - Ещё секунда и я упаду в обморок. - Хочу выпить за тебя, так что схожу в бар. А ты... Не напивайся сильно.

Встаю и на непослушных ногах добираюсь до нужного места. Беру сигареты и двойной виски. Потом ещё один. И ещё. Напиваюсь моментально. С трудом разбираю крики и смех из основного зала. Сагачи что-то вещает о гордости за брата-басиста.
Больно. Мамочка, как же больно... Хочется кричать, ломать мебель, ввязаться в драку, выплеснуть всё это. Последний виски. С трудом отдираю себя от стула с твёрдым намереньем поплакаться в тёплое пузо Корон немедленно.

- Руки-сан?

Не хочу оборачиваться. К чертям.

- Руки-сан, Вы в порядке? - Какой заботливый голосок. Тот самый, что пару часов назад пролепетал "да" в моём смертном приговоре. Пока поворачиваю голову, снова надеваю улыбку. - Спасибо, что пришли. Аки... Акира так много про Вас говорил.. Про вас всех.

Юко что-то щебечет, а я думаю лишь об одном: ни кто, корме меня, не смеет называть тебя "Аки". Ни кто.

- ... вы с ним близкие друзья, да? - Сияет, как медный таз.

- Мы работаем вместе. Приятельствуем.

Её кто-то окликает и она убегает, извинившись.
А меня переклинивает. Залпом допиваю свой виски и ду в главный зал. Там веселье, все улыбаются. Нахожу взглядом вас и практически подбегаю. Отталкиваю кого-то, но мне плевать. Я пьяный вусмерть. И мне больно. Хватаю Юко за руки и, лучезарно улыбаясь, заглядываю в глаза.

- Хотел ещё раз поздравить! - Она неуверенно улыбается, а на твоём лице читается опаска. - Тебе так повезло, Юко-чан! Просто нереально повезло! Такого парня отхватила, а? Уж я то понимаю! Он добрый, честный, заботливый и... - Доверительно понижаю голос. - Просто офигенно трахается, нэ?

Ты что-то рычишь сквозь зубы, хватаешь меня за рукав и оттаскиваешь от шокированной девушки. А я продолжаю что-то орать про твои достоинства, позволяя утянуть себя из центра притихшей толпы.
Ты выталкиваешь меня на улицу, я с трудом остаюсь стоять на ногах.

- Не думал, что ты такая сволочь, Матсумото. - Ты зол. Я это чувствую кожей. Очень зол.

- Ты знал это. Всегда знал. - Я стою к тебе спиной.

- Ублюдок! - Рывком поворачиваешь меня к себе и заносишь руку для удара.

И замираешь. Что, придурок? Ты же никогда не видел моих слёз, да? Смотри и запоминай. Это в первый и последний раз.

- Бей. Мне всё равно.

Но ты отпускаешь мою руку и просто уходишь.


И я остаюсь один. Опускаюсь на влажный асфальт и сворачиваюсь клубком. Хочется сжать свой сердце, чтобы хоть на минуту перестало быть так больно.
Потом я всё забываю.


***

Открываю глаза и морщусь от боли в кистях рук. Приходится часто поморгать, чтобы привыкнуть к темноте. Моя комната. Раздолбанная мебель, битое стекло. Сбитый карниз и валяющаяся в углу занавеска. Жалобно скулящий в углу Корон. Чувствую противную корочку подсохшей крови на щеке. Я лежу на полу, неудобно уперев голову о стену.
Ловлю себя на том, что тихо и безумно смеюсь. Смешно. Глупо. Смешно. И больно по-прежнему. С удивлением рассматриваю разбитые руки. Смех царапает горло и режет слух. Пинком ноги откидываю лежащий на боку столик. Бесит!
От собственного смеха становится страшно и ещё смешнее.

- Сузуки... Я этого так не оставлю...

Резко накатывает жажда и головная боль. Ложусь на пол, чувствую, как под спиной что-то хрустнуло. Корон боязливо подкрался и ткнулся холодным носом в мою ладонь. Я с трудом фокусирую на нём взгляд и закашливаюсь новым приступом истеричного смеха.

Утро встретило Матсумото Таканори скорчившимся посреди разгромленной гостиной, смеющегося сквозь слёзы.

Воскресенье. По воскресеньям мы репетируем всегда, это железное правило. Сегодня я немного опоздаю.
По пути на студию заезжаю в один магазин на Акихабара. Я. Не. Понимаю. Что. Я. Делаю.

Распахиваю дверь студии. Все в сборе, все помятые и сонные. Первым меня замечаешь ты и изумлённо распахиваешь глаза.

- Така... - Кою чуть не подавился.

Аой, кажется, чуть не упал. Каи просто зажмурился и чуть отвернулся. Ты медленно встал и уставился на меня.

- Руки, что это значит? - Ты не злишься. Тебе страшно и неуютно. И ты очень не хочешь слышать ответ на свой вопрос.

Я оправляю пышную белую юбку и откидываю идиотсукую фату с лица. Криво улыбаюсь. Делаю шаг к тебе, ты - шаг от меня.

- Это должен был быть я. - Короткий смешок.

- Такачка, престань... - Каи, бедняжка, весь сжался. Я чувствую, как ему за меня больно. Ничего, перетерпит. Я же сука.

- Аки. Посмотри мне в глаза и скажи, что не любишь. Скажи, что не любишь меня. Ты не посмеешь соврать.

Ты сжимаешься и... отворачиваешься. Напряжение становится почти осязаемым. На гитаре Уру лопается струна и с ней что-то важное во мне.

- Прекрати этот спектакль. Ты и вчера прекрасно выступил. Этого вполне достаточно.

А мне всё равно. Меня уже ни что не держит.

- Я жду ответа. - Становится весело. Веселье горячей волной захлёстывает сознание. Сейчас во всей вселенной нет ничего, кроме этого ощущения, щекочущего где-то под рёбрами. - Не любишь?

Ты вдруг резко разворачиваешься и меня обдаёт волной холодной боли из твоих глаз. Обречённости. Тоски. Ты делаешь пару шагов, вдыхаешь и чуть сжимаешь кулак. Потом отводишь глаза.

- Не люблю.

Тихо. Теперь стало тихо, кажется, во всём мире.

- Я просил смотреть в глаза.

Страшно. Ну пожалуйста, ну найди отговорку! Скажи всё, что угодно! Подари мне надежду, Аки! Любимый, родной мой, умоляю!
Ты сильный, ты смотришь. Дышишь тяжело.

- Прекрати ставить ультиматумы! Ты не бог и я больше не твоя вещь, ясно?! Не люблю! Что, не расслышал? НЕ-ЛЮБ-ЛЮ!! Ясно тебе? Я люблю свою жену, а не подлого и мелкого собственника!

Потом ты выходишь, а по моим щекам текут слёзы и больше не весело. В прочем, и не страшно.
Умереть - не страшно. Совсем. Если быстро.

По моим щекам текут слёзы.


Глава 3

Трое суток я отлёживаюсь дома в обществе притихшего Корон и страшного раздрая в комнате. Мне совестно, что я так его напугал и теперь кажется, что теперь он будет таким всегда. Это сожаление ощущается лёгким и мутным сквозь пелену непрекращающегося ничего. Каи звонил, сказал, что у меня отпуск. Попросил держаться.
Не хочу.
Трое суток, за которые я детально изучил небольшой квадратик потолка над кроватью. Трое суток без еды. Одна мысль о ней вызывает отвращение и злость. Несколько раз вставал, чтобы доползти до кухни за очередной бутылкой минералки и насыпать собаке сухого корма. Такой маленький и до ужаса реальный ад.
На четвёртое утро этого кошмара я вдруг словно просыпаюсь. Встаю с дивана, кормлю Корон нормальной едой. Десять утра. Репетиция через час, я как раз успею доехать. Не хочу. Я ничего не хочу. В голове есть только одна мысль: группа тут ни при чём. Если что-то случится с ней, я себе этого не прощу. Никогда.

- Йо.

Кидаю сумку на диван и себя рядом с ней. Мне не страшно думать, что сейчас я тебя увижу.

- Така.. Ты уверен, что с тобой всё хорошо? - Никогда не думал, что Аой может говорить с такой каевской заботой в голосе. С трудом фокусирую на нём взгляд и коротко киваю. - Ты...

- Боже, такой худой! Такачка, тебе надо кушать! Когда ты ел в последний раз? - Кою с паникой берёт меня за плечо и встряхивает. Всё равно. Отрицательно мотаю головой. - Если ты не поешь, я тебя отправлю в больницу, ясно?

- М. - Всё равно мне.

Возвращаюсь взглядом в пустоту. Меня нет. Надеюсь только, что голос остался. Нужно ещё умудриться не вслушиваться в собственные слова, не помнить, что они для меня значат.
В комнату заходит Каи, притихший и уставший. Чуть не спотыкается, заметив меня. Собирается что-то сказать, но я чуть приподнимаю руку и встаю.

- Давайте работать. Я слишком долго отдыхал. Концерт скоро.

Подхожу к микрофону. Кладу на него руки и понимаю, что не помню ни строчки. И потом плавно подкрадывается сознание того, что всё это время ты был тут. И ни разу на меня не посмотрел открыто. Прячешь глаза. Тебе всё равно, да? Я теперь тебе враг. Это не важно. Надо работать.

- Есть тексты? Я ничего не помню...

Наверное, сегодня я не смогу петь. Если голос такой тихий и сухой, и то большими усилиями. Не хочется звуков. Не хочется ничерта. В нос бьёт твой запах.

- На.. вот. - Уру протягивает мне листок. Канджи расплываются перед глазами и в них нет ни малейшего смысла. Просто невнятные закорючки. Скорее просто по памяти, чем по знанию разбираю слово "nakigahara".

Коротко кланяюсь и пытаюсь пробраться глазами сквозь строчки. Каждое слово понятно, но в общую картинку они складываться не желают. И чёрт с ним. Воспроизвести эти звукосочетания я смогу.

- Руки, давай ты не будешь геройствовать и отдохнёшь ещё немного? - Юу серьёзен до предела. - Мёртвый вокалист нам не нужен.

Мне хочется улыбнуться, но ничего не выходит. Только какая-то кривая ухмылка, от которой больно скулам.

- Начинаем. - Это твой голос. - Каи, давай отсчёт.

- Но...

- Работаем!

Как это ни странно, сейчас я тебе благодарен. Интересно, тебе бы польстила благодарность пустого места?

Каи обрывает себя на полуслове и стучит палочками. Раз-два, раз-два-три-четыре.

И понеслось. Такое же безвкусное ничто. Текст вспоминается сам собой, на уровне рефлексов. Как и мелодия. Это хорошо. Наверное... Я просто смотрю в одну точку и совсем ничего не слышу. Мы прогоняем весь материал дважды, но я так ничего и не чувствую. Ни усталости, ни эмоций. Думать ни о чём просто не получается. Ну и слава Богу.

Это уже прочти привычно для меня - когда кто-то вырывает меня из своего внутреннего мира прикосновением или окликом.

- Пошли, Така. Ты молодец сегодня. Я тебя отвезу.

- М. - Киваю и иду за Кою.

Он заворачивает за угол коридора, но я продолжаю идти прямо, не замечая, что отбился.

- Эй! - Он берёт меня за предплечье и мягко дёргает в обратную сторону. - Нам туда.

Сажусь на переднее сиденье, откидываю голову на стекло. Вдруг замечаю, что у меня чуть приоткрыт рот. Какая разница...

- Така?... - Кою, сев за руль, с тревогой смотрит на меня. - Така, так нельзя.. ты себя в гроб вгонишь. Така... Слышишь? Эй! - Вздрагиваю, лениво поворачиваю к нему голову. Он сглатывает и чуть сильнее сжимает руль. Это всё просто глупое и неинтересное кино. Всё это не имеет ко мне никакого отношения. - Господи!... - Он откидывает голову на спинку сиденья и закрывает глаза. - Така, мне страшно. Я совершенно не знаю, что с тобой делать. Как тебе помочь. Я понимаю, что это не в моих силах, но... Я не могу на тебя смотреть такого. Ты мой друг... Чёрт... Така, что с нами будет? - Заглядывает мне в глаза. Возвращаюсь к первоначальной позе. Ещё немного и у меня потекут слюни, наверное.

- Мне всё равно.

- Ясно.

Замолкает. Вспоминаю, как раньше это меня злило. Теперь рассмешило. Даже вышло чуть улыбнуться.

- Така... Поехали в бар? Выпьем моего лекарства. Я тоже выпью. Может полегчает.

Он говорит тихо и очень нежно. Не раздражает. Самым краешком сознанья чувствую благодарность. Урушкина забота такая неумелая и трогательная... Но это лишь на краю сознанья. Всему остальному всё ровно. Просто киваю. В сущности, мне совершенно, куда тащить свой личный ад. Так хоть Корон проведёт вечер в тишине и покое.
Кою давит на газ, мы куда-то едем, а я думаю о своей собаке. Вдруг в груди начинает щемить какой-то тихой тоской. Я так люблю его. И он всегда был рядом, никогда не отрекался. Даже тогда, когда я сломал весь дом. И теперь я, отдаваясь собственным страданиям заставляю мучиться и его. Это маленькое и беззащитное существо, за которое я ответственен. Корон не заслужил такого ужасного хозяина. Лучше бы ты его забрал.

- Така.. Что случилось?

- Я люблю его. - Бесцветно. Кою сочувственно закусывает губу. - Корон. А он там один и я его постоянно пугаю.

Кажется, на этом лимит моих слов исчерпан. Я вдруг так устал, словно отыграл пять концертов подряд.

Потом снова длятся бесконечные мысли ни о чём, лениво ворочающиеся в пустой коробке, которую все привыкли звать "Руки".

- Мы приехали. Выходи.

Кою заказывает своё пойло и он не уверен, что я буду пить. А какое мне теперь дело, какого оно вкуса. Больнее, чем было уже не станет. Молча выпиваю залпом. Дыхание перебивает, но я ничего не испытываю по этому поводу. Урушка смотрит на меня большими глазами и отпивает половину своего.
Он говорит много, непривычно много. Я его почти не слышу. Снова знакомые слова не имеют смысла. Кою говорит и говорит, иногда кладёт ладонь на мою, но ничего не спрашивает. Говорит что-то важное, у него наболело и он напуган. С трудом отфильтровываю то, что все парни очень за меня боятся. Но не жалеют, они сопереживают. Трогательно. Мило. Плевать.
За весь вечер я не проронил ни слова. Как и в тот раз, только наоборот. От этой "панацеи" дико кружится голова и начинает подташнивать. От несчётного количества сигарет и духоты в баре. Не удосужившись дослушать очередную мысль Кою до конца с трудом отдираю себя от дивана и, цепляясь за стены и столики, добираюсь до туалета. Кою, кажется, подрывается за мной. Пока я совершаю своё героическое шествие, тошнота становится нестерпимой. Еле успеваю открыть дверь кабинки.
Я всегда ненавидел это ощущение, когда выполаскивает. Глаза начинают слезиться а желудок словно скручивается в тугой жгут. Действительно, сколько я не ел?
Чувствую сухую тёплую ладонь на загривке. Убедившись, что во мне уже ничего не осталось, Уру ведёт меня к раковине и заботливо умывает мне лицо. Так смешно, что он не брезгует. Во рту противный привкус желчи.

- Я поеду к тебе и ты поспишь. Потом ты поешь. Даже если мне придётся тебя пристрелить. - Он ругается. Согласно киваю. Мне всё равно. И Корон будет повеселей.


Какой-то безвкусный супчик, ложка с которым настойчиво тыкается мне в рот, в который раз вывел меня из ступора. Открываю рот. Никаких эмоций. Кою смог впихнуть в меня чашку этого варева и немного риса.

- Я погулял с Корон. Купил ему еды. Прибрал твою комнату. Такачка, тебе не стоит так буянить. Ты мог пораниться. И ты разбил свои любимые очки.

Протягивает мне перекошенный трупик очков с одним стеклом. Становится очень обидно.

- Спасибо за Корон. - Услышав своё имя пёсик тут же запрыгнул мне на колени, тихо урча, как кот. Заглядываю в его мордочку и чувствую слёзы. - Прости меня. маленький. Я очень плохой хозяин... Тебе повезло, что у нас есть Кою... - Утыкаюсь носом в его носик. Он потрясающий парень - не убегает, не выворачивается. Урчит только. - И почему ты меня так любишь?...

- Он тебя любит не "почему". Просто ты ему нужен. - Кою убрал тарелки со стола и уселся напротив меня. Корон согласно вякнул и потопал к еде.

- Спасибо, Уру. Кою. Спасибо.

Снова навалилась апатия. Наверное это потому, что Корон меня простил и теперь я могу позволить себе снова углубиться в собственные переживания. Как ты там?
Хорошо ты там. Сейчас понимаю, что мне просто хотелось бы оказаться рядом с тобой. Всего на минуточку. И чтобы ты спал. Как всегда уместившись строго на своей половине кровати. Любопытно, а она спит на моей половине? Ты всегда так трепетно относился ко всему, что касается сна, что вряд ли уступил бы ей своё место. На этом моменте надо бы появиться боли, но она оказалась такой мутной и вялой, что я почти её не заметил.

- Така... Я поеду?.. Пообещай мне, что поешь завтра... Пожалуйста. Перед репетицией. Хотя.. Если ты решишь не ходить, тебя все поймут.

Отстранённо киваю. Голос Кою сейчас - звук затёртой и скучной плёнки.

- И не нужно больше одевать... это.

- М м. - Я слабо покачал головой и полез за сигаретами.


На следующий день я пришёл. Ничерта из всего дня не запомнил. Тебя вообще не заметил. Может тебя не было? Я каждый день упорно ходил на репетиции, потом случилось три концерта. Сквозь болото своего равнодушия ко всему я слабо радовался тому, что сейчас не нужно ехать в тур.

- Така. - Аой вытащил меня в курилку. - На форумах пишут, что ты стал ещё круче. Мрачный, как мёртвый индейский вождь. Фанаты в восторге. - Он пытается шутить. Бессмысленно. Киваю. - Но тебе нужно как-то из этого выходить. Фанаты фанатами, но ты стал такой белый, да ещё и с этими ужасными синяками под глазами... Никакой грим не нужен, Кё бы позавидовал. Когда ты был в салоне в последний раз? Руки, это же перебор! Ты, и без масочек и пиллиногв! - Берёт мои руки и быстро рассматривает. - У тебя ногти в ужасном состоянии. - Молчу. Не хочу говорить. Я давно не был... где? - Эй! Очнись! В последний раз я слышал твой голос позавчера! На концерте! Сколько можно молчать?!

Юу довольно сильно потряс меня за плечи. Наверное, сильно. Я не разобрал. Тщательно затушил окурок о стену и пошёл в студию.

Так прошёл месяц. Каи пришлось бог знает чего наплести менеджерам, чтобы отмазать меня от фотосессий и эфиров. Я не пропустил ни одной репетиции, хорошо отыграл ещё один концерт. Даже на сцене справа и чуть поодаль от меня я всё время видел размытое пятно, от которого нестерпимо хотелось отвернуться. Сразу после студии я шёл домой, гулял с Корон и почти не спал, тупо глядя в одну точку перед собой. Стал ужасно слабым. Путешествие от квартиры до такси казалось мне огромным подвигом. Кою и Ютака постоянно пихали в меня какие-то витаминные коктейли и прочую дрянь, Юу постоянно пытался разговорить. В прочем, у него ничего не вышло.

Сегодня - один из череды совершенно одинаковых и муторных дней. Что-то я совсем не выспался сегодня. Корон мотал меня по парку всё утро, словно с цепи сорвался. Сейчас часа два, наверное, Каи дал перерыв и я топаю в курилку. Иногда мне кажется, что такими темпами я могу совсем потерять голос. В прочем, даже эта мысль не вызывает особых эмоций.

- Привет.

Лениво поворачиваю голову. Размытое пятно постепенно сгущается в тебя. Испугался бы, да сил нет. Только невысоко приподнимаю сигарету.

- Можно с тобой поговорить? - Кажется, ты напряжён и взволнован. Всё равно. Хотя уже не так, как хотелось бы. Словно только что я снял просроченные линзы. Глаза ещё не промыл глаза, но видно стало немного лучше. Что-то больно бьёт под горло и начинает быстрее биться в груди. Кажется, ты принял моё молчание, как согласие. - Просто послушай.

А я просто не могу оторвать от тебя глаз. Ты когда-нибудь задумывался над тем, какой ты красивый? Ноги слабеют, вцепляюсь в сигарету, как в спасательный круг. А ты задумываешься, ищешь слова. Вдруг вся пелена последних недель спадает и оставляет меня словно обнажённым перед тобой. Хочется сжаться в точку. Я же прекрасно понимаю, что ты не скажешь мне ничего хорошего.

- Т.. Руки, я.. Я хотел сказать, что не злюсь на тебя за свадьбу.

А я на тебя злюсь.

- Руки, мне паршиво.

Встаёшь рядом, непозволительно близко и со всей силы сжимаешь в пальцах перила. Задыхаюсь твоим запахом и нехорошим предчувствием. Какого чёрта тебя понесло откровенничать со мной? Отомстить хочешь? Ударить побольней? Чёрт, тебе не кажется, что я и так наказан достаточно? От навалившегося страха не могу пошевелиться и просто смотрю на тебя. Ты смотришь вниз, чуть опустив голову и слегка развернувшись ко мне.

- Паршиво. - ты говоришь тихо и очень устало. Хочется тебя обнять. Просо обнять. Нельзя же. - Я не знаю, что со мной происходит... Прости пожалуйста... Я столько боли тебе причинил. - Грустно усмехаешься. Я не желаю тебя слушать. Надежда была нужна мне раньше. - Больно на тебя смотреть. И понимать, что это я виноват..

- Зачем ты мне это говоришь? - От звука собственного голоса передёргивает, так я от него отвык. Некрасивый, охрипший. Ты морщишься от него. Или от вопроса?

- Потому что... - Я до сих пор помню. Если ты делаешь такие паузы, значит хочешь сказать что-то важное. Задерживаю дыхание. - Мне... Нет, не так. - Мотаешь головой и вдруг мне приходится утонуть в твоих глазах. Влажных. Таких родных. У тебя трясутся руки. Страшно. - Я без тебя не могу.

- Что? - Мне послышалось. Может я и в правду сошёл с ума?

- Я не могу без тебя. - Повторяешь чуть твёрже.

- Это жестоко. - Для того, чтобы не упасть приходится опереться спиной о стену.

- Така... - Вздрагиваю от этого имени. Моего? Совсем забыл. - Такачка, я не вру...

На тебя страшно смотреть. Ты напуган. Ты запутался. Ты извёл себя, быть может посильнее, чем я - себя. Тебе плохо. Я всё это понимаю в один миг. И ты не врёшь.

- Чего ты хочешь? - В голове мешается всё: страх, надежда, недоверие.

Ты подходишь на шаг, совсем близко и вдруг улыбаешься. Чуть затравленно, но улыбаешься.

- Такачка... Прошу тебя... - И вдруг прикасаешься. Отводишь мне за ухо прядь волос. - Я не могу без тебя больше. Без нас. Без Корон.

Молчу. Смотрю на тебя и не смею даже моргнуть - вдруг исчезнешь?

- Только... Я не могу развестись... Но... Ты можешь быть моим любовником? - Надежда. Громкая, как наша музыка, если стоять на концерте у самой колонки. - Я согласен врать ей. И я никогда не заговорю с тобой о ней. Я буду отдавать тебе всё возможное время.

Ты резко кланяешься.

- Умоляю тебя!

А меня вдруг переполняет дикое счастье. Я наконец, вынырнул из своего чёрного болота и вдохнул свежий, пропитанный солнцем, воздух. Такое счастье, от которого захотелось кричать. Сердце забилось, как бешенное, словно скучало по работе. Ты не выпрямляешься, ты ждёшь. Хочется потрепать тебя по макушке и засмеяться. Такого облегчения я никогда не испытывал. От непривычной улыбки становится больно и это самая сладкая боль в моей жизни. Смотрю на твои светлые волосы. Хочется посмотреть ещё немножечко.

- Нет.

Всё исчезает так же быстро, как и появилось. Разворачиваюсь и ухожу.

- Така! - Паника. Истерика.

Не оборачиваюсь.

- Запомни. "Така" - это только того, кто меня любит. Для кого я - единственный.

И ухожу. Точнее - убегаю. Сам не знаю, почему.

Теперь, сидя под дверью собственной квартиры и не осмеливаясь войти, потому что Корон в который раз лишён любимого тебя, я думаю, почему поступил именно так.
Почему? Какого чёрта? Ну и пусть лишь любовником - это вопрос времени. Теперь-то понятно, что ты меня любишь! Я бы смог тебя украсть. Но...
Я не могу. Не смогу. Лучше жить вовсе без надежды, чем снова тебя потерять. Боже! Это же просто невыносимо! Ну за что мне это всё? Почему нельзя было просто оставить меня в покое?! На глаза наворачиваются слёзы, которых не было так давно, что это уже успело забыться. Кажется что всё, что копилось во мне всё это время, решило вырваться наружу. Теперь нет того чудесного бесчувствия, которого ты успел лишить меня в один миг. Теперь я чувствую всё во всех оттенках: боль, страх, жалость к себе, непонимание. За что, Аки?... За что?..
Что делать дальше? Я уже отказал тебе. Теперь жалею. Теперь мне кажется, что лучше было бы быть с тобой рядом хоть недолго, чем сходить с ума от одиночества и пустоты. Но я гордый, я ни за что не приду к тебе. Нет. Нет. Я не смогу.
Слышу торопливые шаги по ступенькам. Они затихают в метре от меня. Ты.
Ты вдруг садишься на корточки и обнимаешь.
Нежно, трепетно, сильно. Становится нечем дышать. Ты что-то сбивчиво шепчешь и не отпускаешь меня.

- Руки, пожалуйста... Мы же оба не выдержим этого... Я не могу без тебя... Пожалуйста...

- Отведи меня в спальню.

Я согласен. Мне просто необходимо быть с тобой рядом. Быть с тобой. Мне, Корон, группе, фанатам. Нам всем нужно, чтобы ты был со мной. Ты помогаешь мне встать, достаёшь из моей сумки ключи и проводишь в квартиру. Корон выходит на встречу, замирает недоверчиво. И вдруг заливается радостным лаем, кидается к тебе, вертится волчком. Ты треплешь его по ушам и улыбаешься.

- Здравствуй, малыш. Я тоже тебе рад. Но прости, сейчас я больше нужен нашему Руки. Отпустишь?

Корон отпускать тебя не желает, а я улыбаюсь. Кое как ты доводишь меня до спальни и мягко закрываешь дверь. Медлишь лишь секунду, окидывая взглядом наше общее прошлое. Я обессилено падаю на кровать и ты сразу оказываешься рядом.

Чувствовать тебя рядом, голого, горячего, чувствовать в себе снова - это просто невозможно описать. Сейчас понимаю, как мне этого не хватало. Как, как я мог жить без тебя? Ты такой нежный, такой терпеливый. Ты растягиваешь удовольствие, не желаешь отпустить меня быстро. Ты так скучал... Как я мог думать, что не нужен тебе?

Ты часто остаёшься у меня на ночь. Не знаю, что ты плетёшь своей жене, но мы никогда не касаемся этой темы. Так же, как я никогда не спрашиваю, почему ты не разведёшься. Я не хочу говорить об этом. Я всё ещё верю, что это лишь вопрос времени. Ты будешь моим. Каким был всегда, с первой встречи. Мы ходим гулять, обедаем в маленьких кафешках и выгуливаем Корон. Корон счастлив чуть ли не больше, чем я.

Работа идёт с утроенной скоростью, нам совершенно не хочется вылезать из студии. Потому что студия это то место, где мы не можем не быть рядом. Парни ничего не спрашивали. Просто все почувствовали какое-то облегчение. Да, все мы пережили не мало. Но теперь всё хорошо. Всё хорошо.
До сих пор поверить не могу.
Потом твоя жена уехала в командировку и подарила нам потрясающую неделю. Мы снова стали настоящей семьёй.

Всё так замечательно, что даже вспоминать о том, что когда-то всё было много хуже - совсем не хочется. Да и не нужно.

Мы сидим на моей кухне, Корон спит на твоих коленях и совсем не хочется говорить. Спокойно. Сейчас мне кажется, что так будет всегда.
У тебя звонит телефон и ты вздрагиваешь. Как-то напуганно. Выскакиваешь в коридор. Я бы и пытался подслушать, о чём ты говоришь, тихо и сдержанно, но.
У меня вдруг появилось совсем нехорошее предчувствие. Необъяснимое и очень страшное. Корон, напуганный твоей резкостью, посмотрел на меня сочувствующе. Или мне только показалось? Наверное, не стоит об этом думать, всё будет хорошо. Ты сейчас вернёшься, обнимешь меня. Может даже, наконец, шепнёшь "Така", а не "Руки". Хотя нет. Это табу ты принял. Пока ты с ней - я "Руки" а ты "Рэйта". Но это мелочи...

Хлопок двери. Пулей вылетаю в коридор. Нет ни твоей куртки, ни ботинок. Ничего. Даже запаха.

- Корооооооооон!...

Не думал, что у меня может быть обычная, бабская истерика. Проревел часа два. И самое страшное - что завтра эфир. У нас. Вдвоём. И его не отменить. И так уже переносили, сколько могли ради нашего "отпуска".
Чёрт! И нет больше "нас".

Теперь окончательно.

Это говорю я, Матсумото Таканори.
Нет. Руки. Для тебя только так.
Чуть оправившись от слёз набираю смс: "прощай".