АПД: отбэчено! "шёпот"

[j-rock-gay]

аффтар: AkiTaka
мыло: [e-mail]
фэндом: The GazettE
бэта: Leshaya
название: шёпот
рейтинг: PG
пейринг: Reituki
жанр: romance, vingette
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои принадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: зарисовка о соплях, романтике и пошлячных крылышках. биографичность не соблюдена. ибо я лохэ) всё, как всегда: романтично и тепло. как и должно быть у этих блондинок)

да простит меня Великая Страна Япония, Японский Император и PSC. *дважды хлопнул в ладошки*

банальщина

Я подбираюсь к тебе со спины. На носочках, задержав дыхание. Ты стоишь, сложив руки в замок за спиной, задрав голову, и смотришь в небо. В этот момент ты - такой Ты, что мне хочется просто постоять рядом, проследить направление твоего взгляда и смотреть вместе с тобой. Но я был бы не я, если бы шёл на поводу у своих хороших и правильных желаний. Подкрадываюсь к тебе вплотную и отвешиваю хороший такой подзатыльник. Смеюсь громко и ненужно. Ты вздрагиваешь, чуть не падаешь и не оборачиваешься. Только дышишь тяжело. Я встаю рядом с тобой и пытаюсь заглянуть в лицо.
- Ты - такой кретин, что мне становится грустно.
Ты говоришь спокойно и даже немножко тепло. Только дышишь тяжело. Я пожимаю плечами.
- Что делать, какой есть.
Прослеживаю твой взгляд и вижу там, в оранжевом, как гуашь, тёплом и густом от заката небе двух чаек. Молчим. Через какое-то время ты достаёшь из кармана сигареты, прикуриваешь, не глядя. Мне ужасно нравится этот запах, я держу руки в карманах и осторожно целую лёгкий ветер с моря. Время ползёт неспешно, огибая нас, как островок, и совсем не трогает. Солнце болтается над линией горизонта и согревает поверхность водной глади. Хорошо. И где-то там, в нескольких метрах, поют цикады.
Июль.
- Эти две чайки никак не могут расстаться. Кружат вместе, кричат о чём-то своём, птичьем.
Я вздрагиваю от неожиданности, так привык к тишине за это небольшое время. Смотрю в небо. И правда, летят совсем близко, кругами, почти касаясь друг друга крылами, и, если прислушаться, даже слышны их тонкие голоса. Ты выдыхаешь дым новой сигареты, он моментально растворяется в темнеющем воздухе, делая вечер ещё более уютным.
- А у меня крылья как подрезанные.
- М?
Нет, не хочется оборачиваться. Хочется покурить, но так лень шевелиться. Ты вздыхаешь почти неслышно и - я знаю - улыбаешься.
- Этому вечеру ужасно не хватает фортепьяно.
- У фортепьяно слишком трагичный голос.
- Вот поэтому мои крылья и подрезаны.
Ты снова уходишь в себя, небо уже обретает фиолетовый оттенок, солнце расползается по всей линии горизонта, и все звуки становятся глухими. Я улыбаюсь, хотя ты явно говоришь о чём-то важном и печальном.
Проходит ещё какое-то количество минут, я в них запутался, как в рыболовных сетях, и ты чуть сутулишься, убираешь зажигалку в карман и медленно разворачиваешься к дороге. Во мне появляется лёгкая паника, похожая на пузырьки в шампанском. Хочется мягко ухватить тебя за руку и попросить дождаться, пока станет совсем темно. Вместе дождаться.
Мы знакомы два месяца. Мне всего девятнадцать лет.
И я этого не делаю, я боюсь обернуться даже.
Твои шаги - галька шуршит под ногами - постепенно стихают, и солнце плюхается в море с тихим шипением. Наступает ночь, такая же густая, но уже не тёплая. Я стою один и думаю - где, интересно, ночуют эти чайки. Кто режет тебе крылья.
Шелест гальки под ногами редких прохожих становится похожим на музыку, точнее - на лёгкий ритм. Словно по барабану водят мягкими щётками. Я слышу лёгкие фортепьянные переливы в этом шуме, закрываю глаза и начинаю плавно покачиваться в такт этой мелодии. Хорошо. Только немного зябко.
Потом я хочу спать, но открыть глаза, оторвать себя от этого места - слишком трудно. Я заставляю себя, оборачиваюсь и вижу на белеющей в темноте гальке клочок бумаги. Сам не знаю, почему - поднимаю.
"не режь мне крылья"

Я сглатываю не пойми откуда появившиеся слёзы, срываюсь и со всех ног бегу к твоему дому. Бегу изо всех сил, так быстро, как никогда ещё не бегал. Сворачиваю по узким улочкам, перебегаю на красный, тороплюсь, потому что к тебе. Бегу сказать... Нет, отдать тебе новые крылья. Сжимаю их в кармане, ни за что не выроню. Твои же.
Как сердце - в кулаке, сжимаю пальцы, эти выдуманные крылья, запыхавшись, останавливаюсь у твоего дома и кидаю камушек в окно твоей спальни.
Ты выглядываешь, уже сонный, недовольный, удивлённый. Вскидываешь бровь тонкую. А я, как последний идиот, в кои-то веки иду на поводу у самого безрассудного и хорошего своего желания: раскидываю руки, делаю пару взмахов и тяну руки к тебе. Отдаю. Ты смотришь долго, потом хмыкаешь и исчезаешь за занавеской. В твоей спальне гаснет свет, я стою, как идиот, с вытянутыми руками. Через несколько секунд окно открывается, ты вылезаешь на карниз и, прокравшись пару метров, спрыгиваешь на землю. Перелезаешь забор и оказываешься совсем рядом. Только дышишь тяжело.
- Что это значит?
- Я тебе крылья принёс. Новые.
И показываю тебе бумажный огрызок. Ты смотришь на него непонимающе.
- Что это?
- Да так...
Смущаюсь, прячу его в карман. Не иначе, как те чайки написали. Ты улыбаешься мне, так тепло. Ты лохматый и в мягкой рубашке в клетку.
- Ты такой кретин, Така, что мне становится больно.
- Больно?
- От нежности, идиот.
И ты меня обнимаешь, как своего. И я незаметно вешаю тебе на плечи два сильных, острых, серебристых крыла, как у чаек.
- Поехали в Токио? Вдвоём...
- Поехали. Поехали, Акира.