аффтар: AkiTaka
мыло: vot_durrra@bk.
фандом: K-Pop: B2ST
бэта: ---------
название: не придумал^^
рейтинг: PG
пейринг: KiSeung
жанр: vingette
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои принадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: розовые сопельки на тему "мне тоже нравится КиСын"))) ну вообще-то так себе. в конце надо поплакать!)))
да простит меня Великая Страна Япония, Японский Император и PSC. (и вот та кавайно-бистовая богодельня, кто ж мне скажет, как её зовут???)*дважды хлопнул в ладошки*
Когда мне плохо - он тоже плачет.
Иного внимания мне не надо. (с)
ня?
Когда я понял, что люблю? Да никогда, я и не понимал. И не понимаю и боюсь, если честно.
Я просто поверил на слово этому "мудрому" парню: он не оставил мне выбора. "Любишь." - "Люблю??" - "Любишь. Точно." Трудно с таким спорить.
Мы знакомы добрую сотню лет, мне самому, вероятно, шестнадцать, хотя когда с ним - все двенадцать, на деле же - двадцать.
- Если ты возьмёшь меня за руку тут, все подумают что-нибудь... не то.
- Все подумают, что тебе грустно и я тебя утешаю. Или наоборот - что нам просто хорошо. Чего в этом такого?
Мой возраст падает до критической отметки "12", мы держимся за руки и забываем молиться, чтобы нас не узнали. Хотя, нас и не узнают. Просто сегодня такой день.
- Ты не мог бы не обнимать меня при чужих людях?
Я немного раздражаюсь, мы идём куда-то и он обнимает, бестолочь, идиот, вероятно и в правду люблю. Потому что "Это же не чужие люди! Это же Лидер!" Я не выдерживаю, смеюсь в голос, утыкаюсь носом ему в плечо. Мне с ним легко неимоверно и кружится голова от постоянных перепадов от моей "детскости" до почти старческой "мудрости". Иногда я чувствую себя намного более старшим, но чаще всего - он за равноправие. И мы оба - даже не дошедшие до "подростков" дураки.
Я помню, как всё началось. Мне нравится вспоминать эту историю.
Я сидел на кухне, с выключенным светом и бесконечность минут смотрел в одну точку. В голове лениво вертелись мысли о маникюре. Только о нём. Потому что было больно. Действительно больно, даже физически. сейчас я не помню не имени, ни лица этой боли. Даже пола. Потому что в один миг мне просто пришлось разделить все случаи в жизни на то, что было "до" и "после" Киквана.
"До" - не имеет значения. "После" - я не переживу, наверное. По этому есть просто он и его "сейчас".
Сейчас я уже не помню того чувства, которое жгло внутри, было столь огромно и глупо. Я сидел на кухне, уходил тихой истерикой в точку пространства на жалюзи. Не думал ни о чём, кроме своих чёртовых ногтей. Ещё мне очень отстранённо и, в целом, равнодушно, хотелось, чтобы ни кто не заходил. Особенно Чунхён. потому что его способы исцеления слишком болезненные. Хоть и действенные.
Через бесконечность, ещё одну бесконечность минут, на кухню зашёл Кикван, тихий и подавленный. Сел в другом конце кухни.
- Я хочу быть с тобой. Я не помешаю.
А мне всё равно было. Я думал "Сволочь, обнял бы, пожалел, дурак безмозглый, лучше бы мелкий пришёл, он хоть обниматься любит." Мне был не важен человек, я нуждался в сочувствии, да хоть жалости. А он сел - лицо кирпичом - и молчит. Мне ещё подумалось, что ему пошли бы сигареты.
Время тянулось, как безвкусная жвачка, отвратительно и больно. И вдруг я услышал, что он плачет. Тихо, сдерживаясь, костяшки пальцев закусив, смотрит на меня сощурившись - плачет. Обо мне. Я никогда не чувствовал такого участия. Никогда со мной не были так рядом, как этот дурак.
А потом слёзы утёр, обнял меня и сказал "Ты меня любишь, я знаю - любишь сильно-сильно только меня." И я не мог поспорить. Он плакал, когда мне было плохо.
Он глупый, шумный, вредный и наивный.
Но другого счастья мне не надо.
OWARI