часть заявок на драбблы выполнена

[j-rock-gay]

 Мугивара - B1A4, Шину\Сандыль. "Почему ты всегда убираешь волосы в хвост?"

Сандыль внимательно смотрит на жующего Шину. Потом он так же сверлит Шину взглядом, пока тот моет тарелку, пока переодевает майку, пока роется в своей сумке, сидит в ноутбуке, делает что-то ещё. Через пару часов Шину не выдерживает и вскидывается:
- Ну что?!
- Да так... - Сандыль чешет нос и неохотно отворачивается.
Шину крутит пальцем у виска и продолжает заниматься своими делами.
Вечером, когда Шину выходит из душевой, Сандыль не выдерживает: хватает его за руку, дёргает на себя, обнимает за талию и вдруг сдёргивает красную резинку с глупого хвоста на макушке.
- Ты что делаешь?!
Шину выглядит сбитым с толку и очень милым с упавшей на глаза чёлкой.
- Я просто не понимаю. Ты такой красивый. Зачем ты всё время убираешь волосы в хвост?
- Красивый? - Шину широко улыбается.


 Ms. Liliputka Тэкён\Сонмин, без уточнения

Тэк внимательно смотрит сверху вниз на каштановую макушку. Макушка просто излучает недовольство бытием в целом. Тэк улыбается.
- Хей?
Макушка, как и её обладатель - не реагирует, только волосы взметаются от резкого кивка. Тэк улыбается.
- Ты чего?
Сонмин снова мотает головой и только сильнее прижимается к Тэку. Что-то невнятно мычит, почти жалобно. Тэк мягко берёт его за плечи и отстраняет от себя. Сонмин выглядит обиженным, поджимает губы и отводит глаза. Тэку кажется, что тот готов плакать.
- Тебе так не понравилось?
Сонмин надувает щёки, фыркает и коротко стукает Тэка в грудь кулаком.
- Идиот ты. Совсем идиот?
Тэк готов рассмеяться. Он проводит рукой по мягким каштановым волосам.
- Ну хён...
Сонмин вскидывается и перестаёт дуться.
- Я тебе сейчас в голову дам. И мне не будет стыдно. Я имею право бить донсена по голове, ясно? Ты такой невыносимый, такой огромный и такой глупый, я просто не могу!
Тэк, всё же, смеётся и уворачивается от удара. Сонмин хмурится и дёргает себя за только что подаренный кулон в виде небольшого бронзового ключика.
- Мне очень нравится, большой ты кретин.



 Raven_in_rain Биг Бэнг. "по мотивам песни Джорджа Майкла "Ласт Крисмас"

Джиён стоит на балконе, оперевшись животом о перила, прогнувшись в спине и представляет, что он - на Титанике. Он раскидывает руки в стороны и проливает немного шампанского из бутылки.
За стеклянными дверями сидят Сынхён, Тэян, Десон и Сынри. Им весело, у них сегодня Рождество. У них Праздник.
Думать о том, что в комнате, тёплой и уютной, не сидит та, которую он видеть не желает - не хочется.
У самого Джиёна сегодня траур: ровно год с тех пор, как он, за каким-то хером, отдал своё сердце девчонке, выкинувшей его из своей постели на следующий день. Джиён чувствует себя жалким, глупым и бесполезным. Он пьёт шампанское, кричит какие-то глупости, он уже серьёзно пьян.
- В этом году я не собираюсь плакать, ясно?! - зло и твёрдо сообщает он небу.
- И не плачь, что за глупости, не надо плакать. - отвечает небо голосом Сынхёна.
Джиён внимательно смотрит на небо и только через несколько секунд догадывается обернуться.
- Подслушивать - нехорошо.
- Плакать в Рождество - нехорошо. - гудит Сынхён. - И напиваться в одиночку - тоже.
- Много ты понимаешь.
- Нифига я не понимаю. Но знаешь, что. Давай-ка его сюда.
- Что? - Джиён глупо хлопает глазами и, на всякий случай, протягивает полупустую бутылку.
- Да ну тебя. - Сынхён тоже хлопает глазами на бутылку, берёт её и ставит на подоконник. - Я про сердце твоё.
- А?
Сынхён больше ничего не говорит, он обнимает Джиёна, всего целиком, одним махом. Обнимает и Джиёну вдруг становится тепло. Так тепло, что он даже "зачем?" не спрашивает. просто отдаёт.



 Tinker Bell, go! хочется нежного нежного по шайням по онтэ или онки

- Ну что такое?
Джинки выглядит расстроенным, даже немного обиженным. Он демонстрирует Темину его же кроссовок. Темин делает самое невинное лицо, на которое способен, надувает щёки и вдруг трогательно чихает.
- Вот! - торжествующе резюмирует Джинки и кивает. - Доходился в мокрой обуви? Доходился?
Темин хочет что-то ответить, но снова чихает. Джинки расстроенно выдыхает, ставит кроссовок на место и идёт на кухню. Темин, поджав уши, идёт за ним. И не успевает себя остановить - простудно шмыгает носом.
- Марш в ванную. - сторго говорит Джинки, не оборачиваясь.
Темин решает не спорить, идёт в ванную, стягивает мокрые насквозь носки, мокрые джинсы и футболку. Включает горячую воду, выливает пол-банки пены и забирается в блаженное тепло.
Джинки заходит минут через десять, всё ещё строгий, с чашкой горячего чая в руках. Темин вжимает голову в плечи и пытается спрятаться за пенной горкой. Джинки садится на коробку для белья, закидывает ногу на ногу и отхлёбывает чаю.
- Джинки...
Джинки только протягивает ему чашку и вдруг улыбается. Темин усаживается поудобней, берёт чашку в руки и тоже улыбается - виновато.
- Ты, - говорит Джинки, пододвигая коробку ближе к ванной, - маленькое, - он даёт щелбана пенному сугробу и клочок пены летит Темину в лицо, - непослушное, - ещё один кусочек приземляется на влажные волосы, - глупое создание.
Темин хлюпает чаем и только кивает. Теперь он уже доволен жизнью на сто процентов.
- Я тебя тоже люблю.


 Omine- Туджуны ( просили НЦ17)

- Хён, а что ты делаешь с хёном? - глупо спрашивает вошедший в квартиру Кикван и бестолково поправляет шапку.
Дуджун подрывается, резко оборачивается и по его лицу видно, что сейчас кто-то губастый схлопочет по репе. И шапка не спасёт. Кикван ёжится.
- А какого из хёнов ты имел ввиду? - очень елейным голосом интересуется Дуджун.
- Ну... Тебя.. кажется...
Дуджун открывает рот, чтобы ответить что-то мега-ужасное, но его опережает Чунхён, вывернувшись из-под него и расплываясь в весьма недоброй улыбочке.
- А хён, дорогой Кикван, делает с хёном личную жизнь. Точнее - только начинал делать, пока ты не вломился.
Кикван сглатывает.
- Какую жизнь?
- Личную! - рычит Дуджун и хлопает ошалевшего Киквана по пумпону. - Вали давай!
- Брысь-брысь! - Чунхён игриво машет ладошкой на младшего, указывая ему на выход.
- Капец ваще... - шепчет несчастный Кикван, медленно закрывая за собой входную дверь.
- Ну и на чём мы остановились? - Дуджун возвращается к своему рэперу, которого совсем недавно пытался удобненько разложить на столе в гостиной.
Чунхён делает вид, что задумывается, делает своё стандартное лицо "я неумный и мне похер", ненавязчиво забираясь руками под лидерскую майку.
- Дай-ка подумать...
- Я тебе сейчас кое что другое дам, остряк.
Чунхён возмущается. Секунды две. Пока не начинает довольно жмуриться, откидывая голову и подставляя шею под требовательные, горячие губы.
***
- Ну вот, кажись, Личная Жизнь временно приостановлена. - резюмирует Ёсоб, прижимаясь ухом к двери. Они с Кикваном и Донуном уже полтора часа тусуются на лестнице, выслушивая недвусмысленные охи-вздохи из квартиры. - Можно заходить.
- Нифига себе талант у Лидера... - смущённо говорит Донун, тихонько снимая кеды в прихожей.
- Какой талант? - спрашивает Кикван.
Ёсоб смотрит на него, как на последнего идиота.
- А ты у него сам спроси, ага.
- Не, я его боюсь.
Все трое проходят в гостиную. Из душа выходит бодрый и счастливый Чунхён в одном полотенце на бёдрах.
- О. Привет, сынок. Чего так поздно?
Ёсоб хватается за глову и молча идёт в спальню.