Созвездия и Специи

[j-rock-gay]

аффтар: PornoGraffity
фэндом: B.A.P\Block B
бэта: нет. вообще.
название: Созвездия и Специи
пейринг: BangChan (односторонний), BangZelo (закадрово), HimZico
рейтинг: G
жанр: fairytale, crossover
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои принадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: сказочка, просто сказочка про наконец счастливого Химчана.
посвящение:  ji.young
статус: закончено


Бог по имени Банг Ёнгук заглянул в дверной проём, вздохнул и тихо вышел. Смутился немного, не любит он наблюдать подобное.
Древний Лис по имени Ким Химчан, вяло разложив свои девять хвостов по досчатому полу, изогнувшись почти неестественно, сжимает в пальцах длинную, чуть изогнутую иголку с длинным шерстяным ниточным хвостиком. Ёнгук прекрасно знает, что это значит, что будет дальше, поэтому выходит, плотно зажмурив глаза: не для него такие зрелища, не его это дело - чужие сердца разглядывать, ещё и лисьи.
Сердец у Лиса два, теснятся в груди и колотятся в унисон: одно красное, живое, горячее, пульсирующее ровно, перекачивающее тёмную густую кровь. Второе же - чуть меньше, искристо-золотое, гладкое и дребезжащее сотней мелких шестерёнок, винтиков и пружинок, пропускающее через лисово тело Волшебство.
Химчан закусывает губу, набирается смелости и резким движением вспарывает кожу на круди, вдоль рёбер, лезвием, зажатым во втрой руке. Это больно, очень горячо, но так надо. Кожа послушно расходится под остро заточенным металлом, на белую кожу льётся кровь, горячая настолько, что Химчану хочется скорее её стереть. Но сейчас не до того, нужно всё сделать быстро и идти успокаивать этого бестолкового Бога, который имел неосторожность заглянуть в лисью комнату не во время.
Химчан закусывает губу, осторожно раздвигает рёбра и принимается зашивать своё живое алое сердце. Это только выглядит так страшно, на деле это стало уже привычным и почти безболезненным. Разве что горячо и первые несколько проколов противно жалят. Химчан штопает своё сердце серой шерстяной ниткой, стягивает края очередной трещины стежками-крестиками. Обычное дело. Он заканчивает работу довольно быстро, завязывает крепкий узелок и принимается за шов на коже - тонкой шёлковой ниткой, едва розоватой и похладной. Вот это всегда больно, всегда трудно, острие иголки скользит по струйками крови, но он всё равно терпит, стараясь не медлить. Потом берёт полотенце, вымоченное в травяных отварах со льдом, отмывает кровь и тяжело приваливается к стене, переводя дыхание.
Обычное дело. У этого глупого Бога по имени Банг Ёнгук есть совершенно дурная привычка разбивать сердце Древнему Лису, иногда по паре раз за день. А потом глупо хлопать глазами, удивляясь "это я?". "Не думай об этом" - всегда отвечает Химчан, шестерёнки и пружинки начинают усердно стрекотать и Ёнгук действительно перестаёт об этом думать - Бог-то Бог, но Лисьему Волшебству противостоять не научен.
Химчан немного приходит в себя, одевает свежую белую рубаху и выходит из своей комнаты.
- Привет.
- Ты опять себя штопал? - Банг выглядит расстроенным и даже напуганным.
- Не думай об этом.
Карие глаза на мгновение становятся мутными, тут же обретая привычную весёлую ясность.
- Тебе идёт эта рубаха, Древний.
Ёнгук ухмыляется, Химчан пушит свои хвосты и принимается рыться на кухонных полках, доставая не меньше полсотни склянок, пузырьков, баночек и шкатулочек со специями - пора готовить ужин, а то солнце уже трётся брюхом о горизонт.
- Сегодня будет карри с кордамоном, хлеб с тмином, имбирный салат с лотосом и малиновое вино.
Лисы - они знатоки специй, что говорить о Древнем. Химчан рассыпает цветные пахучие порошки, смешивает, вырисовывая узоры на поверхности стола, прорабатывая рисунок до идеального, потом сметает смесь одним движением ладони в миску с рисом. Миска глубокая, деревянная, немного неровная - уютно ложится в ладони, покачивается в руках, смешивая ингридиенты, источая тонкий, пока едва уловимый аромат, пыльца специй обволакивает рисовые зёрнышки, окрашивая из в ржавый цвет. Химчан тихо напевает какое-то особенное заклинание, отворачиваясь от довольно и умиротворённо улыбающегося Бога и незаметно бросает щепотку толчёного шафрана с мятой себе за пазуху - чтобы шрамов не осталось.
Солнце плюхается за горизонт, на несколько мгновений поджигая Хрустальные Леса на западе, Бог по Имени Банг Ёнгук допивает малиновое вино, сыто улыбается и уходит на войну. Война обычная, почти игрушечная, потому что человеческая. Но Бог каждую ночь ходит по этой войне, разыскивая нужных мёртвых и умирающих - ему нужны детали. В его комнате стоит целая армия банок с русалочьей кровью - прозрачной и сладкой, как мёд, консервирующей на время кости, органы, взгляды, улыбки, страхи и чувства тех, кто показался Богу достойным донором. Бог, по частям, по деталькам собирает своё Идеальное Существо - вбил себе в голову очередную безумную идею.
Эти самые банки, хранимые в мягком полумраке, это то, что разбивает, терзает, разрывает сердце Древнему Лису. Бог упорен, никакие сочетания специй не могут обратить его взгляд на Лиса, вынужденного почти ежедневно кромсать себя, чтобы зашить ранки. Бог не любит Лиса. Не любит, и это - такая же данность, как то, что солнце спит за горизонтом. Хотя солнце Лис мог бы вытащить хоть на ночную прогулку, а вот с Богом не выходит. Богу нужно Идеальное Существо, коим никак не может стать Химчан, как ни старается.
Химчану хочется кричать, выпить бутыль асафетидовой настойки и разбить эти банки ко всем демонам. Но он держится, вымученная вечностью мудрость говорит, что после этого Бог просто отвернётся, уйдёт, исчезнет, легко обойдётся и без ужинов, и без хвостов, согревающих по ночам. Лис терпит, обходит ёнгукову комнату стороной и любит молча.
Богу - Богово.
Богу - Богово, и однажды из сумрачной, пропахшей медовой кровью комнаты, выходит высокий стройный юноша с белоснежными волосами. Не юноша даже, подросток. Розоватые шрамы украшают его бледную кожу, что рисунки на ладонях индийских женщин, каждым шагом он учится управлять своим только что сотворённым телом, спотыкается и моргает нелепо и бестолклво.
- Ты кто? - устало спрашивает Лис, заранее зная ответ.
- Я? - старательно выговаривает Идеальное Существо, - Я.. просто я. У меня пока нет имени.. кажется. Но мой Бог обещал, что оно появится, как только я выйду из комнаты.
Голос у Идеала смешной, немного шершавый, но мягкий и очень уютный - Лис даже сам немного успокаивается.
- Кухня там, Чунхон. В шкафах есть специи, всевозможные специи, твой Бог их очень любит. Ты разберёшься.
- Хорошо. - широко улыбается Чунхон, склонив голову на бок, - Я буду стараться, Лисонька. Хорошей дороги.
"Что ж", - думает Древний Лис по имени Ким Химчан, - "На то он и Идеальное Существо, чтобы понимать всё сразу. В отличии от создавшего его бестолкового Бога. Хорошая дорога будет". Ему хочется сказать "береги его", но это лишнее, до смешного лишнее - справится светловолосый мальчик, лучше всех в этом мире. Поэтому он просто кивает и даже улыбается.
Он собирает в сумку самых любимых трав и специй - по немногу, на первое время, укладывает холщаные мешочки осторожно, берёт пару сменных рубах, потрёпанную книжку Древних Сказок, задумывается и оставляет иголку и моток шерстяных ниток на столе. Он надеется, что они больше не пригодятся.
Сердце больше не трещит по швам, нитки не лопаются - то ли не может болеть больше, то ли не должно. Богу - Богово, Лису - Вечное.

Богу по имени Банг Ёнгук больше не нужно ходить на войну, он сидит в гостиной и глаза его искрятся светом миллиарда вселенных, когда он смотрит на своего мальчика.
- Будь счастлив, Бог. Этот мальчишка сумеет обращаться со специями. Не так, как я, конечно, но ты не почувствуешь разницы.
- Ты выдумал ему чудесное имя, Лис. Спасибо тебе за это. Лёгкой дороги.
Химчан думает, не боговых ли это рук дело, что ему так легко уходить. Он благодарно кивает, отказав себе в искушении прикоснуться на прощание, и выходит в ночь.

Ночь яркая, многоцветная, небо брызжет красками, что сияние на Холодном Краю Мира - Лис впивается в него глазами, как изголодавший в пустыне путник в еду, чувствует, как грудь, уже зажившую грудь, распирает от какого-то невыразимого восторга, и золотое сердце буквально рвётся к этим безумным звёздам. Лис сам превращается в Волшебство, гудит, наполняя им и ночь эту, и Предлесье, и самую суть мира. Останавливается за миг до Перемен и медленно выдыхает. И Волшебство происходит.
- Кицунэ?
Химчан не оборачивается, услышав своё Истинное Имя, не оборачивается и Волшебство наростает, как гул приближающейся лавины. Только кивает едва заметно.
Совсем незнакомые руки обнимают его за плечи, без малейшего ненужного трепета, без страха и сомнений - обнимают и прижимают к горячей груди. Кицунэ интересно, во что же воплотилось его внутреннее Волшебство, кто выдумал человеческую войну, чтобы дать Богу Богово, чтобы Лис сам смог отпустить себя от шерстяных нитей с запахами галангала и гвоздики.
- Кто ты, м?
Руки плавно стекают с лисовых плечей, мягко разворачивают и Химчан смотрит на такого смешного мальчишку, что невольно прыскает. У мальчишки пухлые щёки, внимательные глаза, мягкие на вид губы и совершенно нелепо заплетённые в шнуры волосы. Совсем юный на вид, хотя чувствуется в нём что-то Извечное. Что-то, настолько Изначальное, что у Лиса невольно захватывает дух. Смешной Вечный мальчишка отходит на шаг, легко кланяется, от чего его волосы-шнурки скатываются на лицо.
- Созвездие Летучей Рыбы.
- Вот как, - смеётся Кицунэ, рассматривая ожившее созвездие, - Откуда ты знаешь моё имя?
Летучая Рыба глупо кривляется, изображая то ли возмущение, то ли радость, то ли всё вместе, а может что-то другое, совсем другое, одним Звёздам понятное.
- Гордый, самовлюблённый Лис. - весело говорит Летучая Рыба, неожиданно тыкая горячим пальцем Лису в лоб, - Забыл, для кого созвездия рождаются, Древний?
Лис задумывается, бьёт хвостами разноцветный воздух и вдруг вспоминает.

... Кицунэ роджается раз в миллионы лет и никогда не рождается один. Его первый вдох становится Созвездием и мчится на небо. На небе Созвездие обретает имя и ждёт, пока его Кицуне начнёт в нём нуждаться, чтобы сорваться с неба в Ночь Цветения.
Так говорит Легенда, которую знают все Древние.

Древний Лис вспоминает Легенду, улыбается и протягивает руку.
- Ким Химчан.
Летучая Рыба опять кривляется, его пластичные пальцы загибаются лепестками безымянных цветов, чтобы, распустившись, мягко сжать потеплевшую ладонь.
- У Чихо. Или Зико, приятно познакомиться.. ещё раз.
Химчан смотрит на того, кого знает всю жизнь, кто так же Вечен, как он сам, кто создан им и только для него. И, чуть помедлив, дёргает это нелепое на вид создание на себя, обнимая.
И Созвездие Летучей рыбы по имени У Чихо, конечно же, обнимает в ответ, прижимает к себе, а вокруг кружатся цвета, запахи и сами созвездия, цепляются за багряные хвосты и волосы-шнурки.
- Что за запах?
Химчан принюхивается и тихо смеётся.
- Кориандр, мускатный орех и кардамон. Я очень люблю...
- .. специи, потому что они умеют говорить лучше любых слов. - договаривает Чихо и уверенно кивает, - Я знаю. Здорово пахнет.
- Я приготовлю тебе...
- Приготовишь. Но, для начала...
Чихо отстраняет от себя своего Кицунэ - брата по рождению и возлюбленного по предназначению, и прижимается к его губам. Губы у Летучей Рыбы и правда мягкие.
- И ещё, нам нужен дом, Лис.
Лис кивает, прихватывая пухлую нижнюю губу и в первый раз за тысячу вечностей чувствует себя действительно любимым.

OWARI