Кё и Киты

[j-rock-gay]

аффтар: Taka

мыло: [e-mail]

бэта: ну где же ты? ты мне так нужна...

название: "Кё и киты"

фэндом: J-Rock, Dir En Grey/The Gazette.

рейтинг: PG

пейринг: отсутствует. больше похоже на... чёрти что. РOV Kyo.

жанр: психодел

из цикла " Кошмарные Сны Кё. "

Дисклаймер: моя больная фантазия чистой воды. на обладание героями уже почти не притендую.

размещение: с разрешения аффтара

предупреждение: написанно после "UNPUGGED" Диров и сингла "Ain`t Afraid To Die". Чертовщина, сюр, мрачнуха, психотропное состояние, вызванное озвученными альбомами, графоманство, суицидальная тематика. Gomen.

покошмарим?

Я кожей, каждой клеточкой позвоночника чувствую, как умирают киты.
Как их огромные тела, гладкие, скользкие, чёрные, разбиваются о мокрые скалы. Чувствую запах китовой крови. Её очень хорошо видно. Липнет к пальцам. Мне страшно. Они убивают себя. Я стараюсь, но не могу найти этому объяснения. Зачем? Такие прекрасные, такие огромные создания делают это?
Я слышу оглушительные крики дельфинов. Их панику, осознание бессилия. Я слышу хор из тысяч, сотен тысяч стонов плачущих, оплакивающих эти мёртвые громадины, рыб. Как вокруг моего горла сворачивается, подобно кислому молоку, вода.
Мне невыносимо страшно, я пишу песню, называю её "Ain`t Afraid To Die". Пишу сотни других, но называю так же.

Внезапно наступает зима, страшная, вечная зима. Все мои любимые города погребают под собой кокаиновые хлопья. Укрывают искорёженные чёрные тела, дарят им покой.
Но киты берутся за руки, целуют жён и детёнышей и кидаются на камни. Сотнями. Я слышу, как рвётся их шкура. Легко, как апельсин.
Вероятно, я скоро сойду с ума и тогда станет полегче. Я не могу молчать. Я капаю килограммы своего сорванного голоса в рыбий хор. Рыбы - плакальщицы. Я - плакальщица. Я одеваю чёрное и мажу на глаза цвет китовьей крови. Раздирает ноздри.

Страшно.

Зима не прекращается, а я расту наоборот, делаясь неразумным детёнышем теплолюбивых южных кошек. Приёмным, нелепым. Я расту наоборот, впитывая этот лёд словно кокаиновых тонн с запахом дрянного виски. Пытаюсь распороть вены, ищу, ищу хоть одну, в которой ещё есть кровь. Бесполезно. В них только эта хрустящая белизна и слёзы осиротевших детёнышей огромных чёрных зверей. И кожа так противно хрустит.
Меня начинает знобить, я хочу укутаться, спрятаться. Но меня тянет на дно. Заставляет вглядываться в глаза китовьих вдов. Их глаза наполнены человечьей тоской. И они, жестоко, несправедливо, тоненько меня прощают. За что? За что, чёрт подери, они так щедро меня прощают??!!
У меня идёт кровь из носа. Я сжимаю виски намертво замёрзшими пальцами. Я похож на маленькую точку отсчёта, зарождения человеческого безумия. Я и есть человеческое безумие. А глаза одиноких китов прощают меня. За все не сказанные "люблю". За все пропущенные звонки, когда я был нужен кому-то. За всё. Их женщины прячут под брюхом своих детей и отпускают родных к скалам. Ненавидят себя за слабость. За показанные слёзы. За неумение говорить. Киты уплывают. Их женщины и дети отчаянно кричат им прощания. Клянутся помнить. Обещают оплакать. А оплакиваю я.

Я сдаюсь. Я боюсь просуществовать ещё. Даже самую малость. И я открываю рот на глубине стотонного давления толщи, покрытой снегом из кокаина. Легкие моментально промораживает насквозь, каждую клетку тела. Страх захлёстывает ещё быстрее. В этой убитой, размазанной по мокрым скалам тишине я прекрасно слышу, как по очереди лопается всё важное, что есть внутри. Я набираюсь смелости и делаю глоток. Последний глоток вкуса дрянного, дешёвого виски и...

Выныриваю. Из остывшей, прохладной воды с запахом миндаля и ладана. Жадно хватаю ртом спокойный воздух, в котором нет ни смерти, ни вечной зимы, ни убитых китов. Жмурюсь от приглушённого света ванной комнаты.
Ты обнимаешь меня мокрыми руками, похожими на китов и просишь не бояться. Просишь не дрожать и больше не бояться. Ты просто говоришь, что я заснул, пока грелся, потому-что за окном декабрь, а я снова не пожелал одевать шарфа. Ты прижимаешь меня и прощаешь. Тихонько и незаметно. За всё. За то, что я никогда не брал трубку, когда был тебе нужен. За то, что не ношу шарфов, за то, что молчу. За мои кошмары.
А я понимаю, что могу заплакать. Впервые за сотню, наверное, лет. Но ты не разрешаешь. Только твердишь "тебе приснилось, тебе приснилось". Ты тихо спрашиваешь у потолка, за что мне эти кошмары. А я смотрю на твои руки на моей груди и вспоминаю твоё имя. Таканори. Таканори. Ты - Матсумото Таканори, ты меня любишь и уже семьдесят три дня, будишь меня, ловишь на самой грани.

А через несколько часов я зажмурюсь от вспышек и скажу:

- Привет. меня зовут Кё. У меня на языке - луна. И я давно ничего не боюсь.

Посмотрю на тебя, потому-что ты, непременно, будешь в зале, улыбнусь и добавлю.

- Спасибо, Така.

И вдруг замечу в твоих глазах слёзы. Слёзы осиротевших китов.
Этот кошмар никогда не кончится. Я знаю.


OWARI