Одиночества

[j-rock-gay]

аффтар: Така

рейтинг: PG-13

жанр: размышлизмы

Дисклаймер: моя больная фантазия чистой воды.

посвящение: Tom Riddle

размещение: с моего позволения

предупреждение: ориджинал. размышлизмы.

lonlyness

Это просто два сошедших с ума одиночества. Два обезумевших от холода существа. Ни высших, ни низших.
Если спать вместе - становится немного теплее. А если под одеялом и без одежды, мешая собственные запахи в полу-ядовитый коктейль - кажется, не так одиноко.
Плевать на данную себе клятву "не целовать", бесконтрольно вжимать губы в губы, пробовать на вкус то местечко, в котором рождается голос.
Неприменно выдумывать глупые слова, складывать прыткие буковки в произвольном порядке, неизменно рождая "любимый".
А то, что на утро - тошнит кровью, это ничего, это можно и пережить. Пережили же страх.
Совсем не красивый, серый и обычный - самообман. Чтобы не замёрзнуть насмерть, проклятущая вечная зима. Чтобы вовсе не потерять разум от одиночества. Им уже не страшно, они уже простили себя. За враньё, за отсутствие измен, за шёпот "люблю", за кровавую тошноту, за слегка отогретые пальцы.
Они уже не помнят. Ни себя, ни других. Ни прошедшего, ни грядущего. Ни собственных имён. Тольк выдуманные имена друг-друга. Но им всё ещё слишком страшно произносить их вслух.
А то, что барабанная перепонка лопается от тотальной тишины, распускающейся в пустеющих пятнах биографий, это ничего, это можно пережить. Пережили же предательства.
Они, дурачки, зовут это "любовью", как в юности морщатся от слова "секс", как от грязи. Держатся за руки, как когда-то кого-то держал каждый из них. Быть может матерей. Быть может возлюбленных или стариков.
Они не боятся старости. Старость - это не так страшно, как этот постоянный холод.
Внутри.
Они прячутся внутри своей крохотной квартиры-норы и стараются согреться.
Они давно уже не любят. Ни себя, ни прошедших, ни грядущих. Ни богов, ни улицы, где было легче смеяться. Ни себя, ни друг-друга. Только тсссс, об этом нельзя даже молчать. Даже думать.
Иначе..
Они снова станут просто двумя потерявшими рассудок одиночествами, обезумевшими от острого и безвкусного холода.
Эта боль, она пряная и рассыпчатая - лопнули нитки цветного стекляруса.
А то, что так часто становится страшно прожить хоть ещё немного, это ничего. Это просто нужно перетерпеть. Продержаться до вечера, стянуть с него влажную пыльную майку, упасть на старые простыни и немножечко согреться. Ну и что, что на утро сонва будет тошнить кровью? К этому не так сложно привыкнуть, как кажется.
Никаких обещаний, ни каких клятв. Клятвы - удел тех, кому есть, что терять. Или тех, кому есть, о чём мечтать, что хранить в памяти. Чьи зрачки не наполены безумием. А они не смогут предать, уйти.
Уходит тот, кому никогда не было холодно.

Уходит тот, кому никогда не было холодно.

Они не боятся ослепнуть - они слишком давно не видят. Ни цветов, ни даже оттенков. Просто серое, прохладное ничто. Но они умеют быит благодарны. Прохлада - намного теплее холода.
Иногда безумие проступает немного ярче, и тогда один из них не приходит домой одну, или даже две ночи. Второй жжёт на кухне газ, считает секундное тиканье и не смотрит в заклеенные окна.
"Любимый, Любимый, Любимый, Любимый, Любимый, Любимый..."
Это похоже на игру шарманки, старой и поломанной игрушки, наспех разрисованной яркими пятнами с блёстками.
"Любимый, Любимый, Любимый, Любимый, Любимый, Любимый..." -
это мантра, молитва. Ниточка, связывающая их с жизнью. Молитва давно позабытым богам.
Иногда безумие сворачивается у их ног мурчащей бурой кошкой. Они лелеят её по холке свитыми в нечёткие узоры руками, немножко стыдясь её, целуясь в ворохе растрёпанных подушек.
Им не нужны голоса. Им вполне хватает шёпота и нескольких слов, чтобы было уютнее.
И им не нужен никто другой. Никто, пусть даже способный полюбить по-настоящему.
Предательство уже пережито и забыто за ненадобностью.
А если то, что есть, перестанет держать их, перестанет хоть немного согревать, дарить желание ежемгновенно заново запоминать запах тонкой кожи на шее и бёдрах...
Это очень просто - не согревающая горячая вода и лезвие.
Неприменно вдвоём, вместе, рядом. Вместе.
Только преданный поймёт преданного.
Только предавший - предавшего.
Только он знает его. Только он - его.

OWARI
[\more]