сладкий запах

[j-rock-gay]

аффтар: Taka

мыло: [e-mail]

бэта: ну где же ты? ты мне так нужна...

название: "сладкий запах"

фэндом: J-Rock, Dir En Grey/The Gazette.

рейтинг: PG

пейринг: отсутствует. больше похоже на... чёрти что. РOV Kyo. в моём восприятии - к Ruki. вариации допускаются.

жанр: психодел

из цикла " Кошмарные Сны Кё. "

Дисклаймер: моя больная фантазия чистой воды. на обладание героями уже почти не притендую.

размещение: с разрешения аффтара

предупреждение: написано в злости и бессилии. не особо ценно художественно, важно для меня.

покошмарим?

Оно врывается в меня и просит, нет, оно требует забыть. Забыть что? Все эти идиотские, на его взгляд, слова и чувства. О боги несуществующие, милое моё, если бы ты могло осознать, как давно я забыл значение даже слова "чувство".
Единственное, чего я не избегаю - пустынь. Раскалённых песков, впивающихся в кожу песчинок.
Я падаю почти замертво. Я хочу перестать хотеть пить. Глаза пересыхают, покрываются расплавленным песком и делаются стеклом. Белёсым, шершавым. Я чувствую, как каждый позвонок крутится, словно кошка укладывается спать. Эти маленькие скорпионы, так-же подобно кошкам, жалят, царапают, дерут лёгкие. Я умею им улыбаться, распятым в дикой усмешке ртом.
Мне хочется курить. Чёртов дешёвый табак! Я хочу с запахом белого вина. Тьфу ты, какая романтика.. Но мне хочется. Беру листки, чего-то пахучего и острого. Отхаркиваю, выплёвываю кусочки плевры, заворачиваю негнущимися пальцами.
Всё исчезает. То есть абсолютно всё. Я теряю дар слов. Точнее - забываю абсолютно всё. Немилосердное Оно заставляет меня кричать на пределе, так истошно, что уже почти неслышно. Уже почти не страшно. Единственное, что мне осталось - боль. Единственное, что у меня есть. И мы с моими скорпионами-позвонками отчаянно-нежно её храним. Нежность к боли. Боль от нежности. Ненавижу.
Жарко. Выдумываю, что мне жарко. Потому-что в правду - не чувтвую ничерта. Пусть будет жарко. Чтобы содрать с себя кожу. Медленно, с садистским наслаждением, словно со стороны. Впитывать в себя свою-же боль. Непереносимую. Сладкую. Медленную, бесконечноую.
Оно услужлево мне помогает, потдевает короткими ногтями края маленьких ранок, тянет, играется каплями крови в пальцах. Оно, чёртово, всегда молчит. Оно, чёртово, улыбается мне в глаза. Оно ничерта не знает. Или-же знает всё. Обо мне. Тогда я не способен осознать масштабы его жестокости. Оно чует, диким зверем ловит малейшие запахи, сопит влажно мне в лицо. И шепчет. Беззвучно вычерчивает слова на моей подранной спине. Все те слова, в которые я давно не верю. То, от чего в груди осыпается битым стеклом, начинает биться, болеть, рваться по орнаментам сосудов.
Ненавижу.
Пытаюсь перестать улыбаться, рву углы губ. Всё снова меняется, я понимаю что давно умер. Моё тело давно сгнило, мои скорпионы, те, на которых держалось всё моё отвратительное естество, разбежались, оставив меня за ненадобностью. Ухмыляюсь, опадая на земли ворохом органического мусора, покрываю собой всё. Ненаижу.
Мне нет дела ни до чего, кроме детального изучения бственной смерти. Я рассматриваю её, подцепляю пальцем обрывки собственного тела, мягкие, пахнущие сладко и чуть-душно. Похоже на прелые листья. Запоминаю этот запах, латаю им прорехи в лёгких.

В кране мерно, убивающе капает вода. Ненавижу. Кап. Кап. Кап. Кап. Пахнет сном и сигаретами. Чёртов кран! Сил хватает только чтобы повернуть голову. На полу - ворох одежды, домашний бардак. И тапки. Простые такие тапки. Апогей бытовухи. Ненавижу.
Ненавижу!
Вода в кране продолжает капать, я хочу прекратить этот кошмар, эту шизу. Но не могу. У меня нет тела. Запах сладкой смерти становится жёлтым на вкус. Кто-то, сохранивший своё тело в иллюзии живости, мог бы, наверное, намотать его на пальцы. Боль, моерзительно-прекрасная, тонкая, истеричная, кричащая, сворачивается вокрег меня сотнями прохладных змеек, закрывает меня от взглядов. Чтобы ни кто не посмел ужаснуться истинной красоте давнишнего умирания. Боль. Пробивающая каждую частичку того, что от меня осталось.
Оно вдруг начинает говорить. Далёким, давно забытым голосом. Тихо, как с больным ребёнком. "Просыпайся.. Просыпайся, мне страшно.." Меня пробирает безумный смех. Проснуться? От смерти не очнуться. Да я и не хочу. Она прекрасна, пойми ты, неуёмное!
Ненавижу. Боги несуществующие, как же я тебя ненавижу! Боль застилает глаза. Остатки меня рвутся на части, с почти музыкальным треском. Я наслаждаюсь. Я вижу всю изнанку красоты отмирания от бытия. Больно. Больно. Ненависть теряется.
Бог.
Боль.
Родиться.
Чтобы ощутить.
До последней капельки.
Распять себя на своих-же рёбрах.
Потерять разум, обретя блаженство вселенской боли.
И...
Проснуться?

Но я не хочу.

- Ты как?.. - С отвратительной заботой в голосе.

- Жив. - С величайшей во всех вселенных скорбью в голосе.

- Слава Богу... - Улыбается тихо. Ненавижу.

- А Он есть? Ты так думаешь?

Молчит.

- Есть боль. Хочешь, я тебе покажу?..




OWARI