господи, я просто слишком стар для этого дерьма!
аффтар: PornoGraffity
фэндом: SHINee, Big Bang, B2ST, 2PM, SuJu, etc
бэта: ------------
название: Пьеса для механической жизни
рейтинг: R
пейринг: OnTae, G-Top, 2JUN, HyunSeung, Nichkhun, KyuHyun
жанр: AU, angst, darcfic, drama
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои принадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: наркотики, алкоголизм, постапокалипсис.
статус: 5\?
Размер: 2064 слова
Сгиб Локтя - Да куда ж тебя понесло-то! - Онью сердится, он совершенно плюёт на субординацию, у него отсутствует чувство иерархии. - Умереть приспичило? Так изволь дохнуть не тогда, когда я за тебя отвечаю.
Один из клиентов, сосватанный Дуджуном, как самый борзый, которого зовут Кюхён, оборачивается на Проводника и надменно кривится. Но, всё же, отходит от самого края провала. Они идут по минус двадцать шестому ярусу, под Районом JY-2-Pm. Всего в трёх ярусах до Дна. И этому придурку пришло в голову свеситься через хлипкое ограждение и поорать какую-то херню. Всё же Онью ненавидит богатеньких долбоёбов из Хай-Сити.
- И не надо на меня так смотреть. И дыхательную маску не снимай, если правда хочешь жить. И, умоляю тебя, не ори так больше.
- С чего бы это? - Кюхён оглядывает Онью, который никогда дыхательных масок не носит, даже тут. - Чем я тебя хуже?
- Тем, что ты привык к чистому воздуху Хай-Сити, ясно? И вообще - тут не очень-то можно шуметь. Если, конечно, не хочешь близко познакомиться с местными крысами, для которых шум означает только одно: приближение обеда.
Кюхён хочет что-то возразить, но затыкается. Остальные трое, соблюдающие правила, обозначенные Онью, тоже помалкивают, хотя смотрят на Онью с некой смесью неодобрения и восхищения: мало кому, кроме Принца и Принцессы, придёт в голову так разговаривать с Бургомистром.
Кюхён одёргивает плотную брезентовую куртку и идёт дальше. Но Онью быстро его обгоняет, притормозив за плечо.
- И я иду первым. Или ты хочешь поменяться местами и стать Проводником? Скатертью дорожка.
Третьи сутки первой в жизни Проводника Онью вылазки подходят к концу. Он устал, особенно устал раздражаться. Хотя старался он из последних сил, старался сделать всё по высшему классу: и еда вонючая, из консервных банок; и переходы по самым сложным углам Лабиринта; и путешествие мимо Крысиного пристанища - на безопасном расстоянии, но все "прелести" этого места он показал отлично. Все четверо, хоть и храбрятся да выпендриваются, но явно в некоем благоговейном шоке. Онью с некоторым злорадством отмечает, что такими грязными, вонючими, уставшими - эти четверо никогда не были. Одно только это осознание делает путешествие не таким отвратительным. И деньги он получил вперёд. Онью идёт, внимательно следя за каждым шагом, напрягает жабры, стараясь чувствовать каждого из клиентов. Чтобы не отстали и никуда не влезли.
Третьи сутки подходят к концу.
- Ну и как?
Темин сияет, как новенькая ши, хочет обнять Онью, но тот не позволяет.
- Устал. Я страшно грязный. Я ел крыс. - на этих словах Онью кривится, он, всё-таки, отвык от такой пищи. - И Верхние - просто отвратительные. Но, кажется, остались довольны.
Онью идёт в комнату, отведённую для мытья, раздевается и садится в большую лохань мягкого металла. Темин приходит почти сразу, садится на подогнутые колени рядом с Онью и аккуратно льёт тёплую, чуть желтоватую воду ему на голову. Онью улыбается и закрывает глаза, когда вода течёт на гулкое дно грязными потоками.
- Я купил мыла в "Раю". - тихо говорит Темин и шуршит полиэтиленом. - Вообще-то, такое мыло хрен достанешь, но Ён сказал, что тобой доволен и отдал за полцены.
- Да? Ничего себе, ты молодец.
- Это не я молодец, а ты. За мои танцульки я такого не получаю никогда.
Онью что-то напрягает в этих словах. Слово "танцульки". Никогда ещё Темин не говорил так о самом святом, что есть в его жизни.
Мыло пахнет одуряюще, пряно и тепло. Темин мылит волосы Онью, мягко водит пальцами по голове, тихо что-то напевая. Онью не открывает глаза и наслаждается моментом так, словно он - один из последних. Темин берёт кусок мягкой ткани и мягко трёт Онью плечи и спину, иногда поливая раскрасневшуюся от этого кожу из кувшина.
Онью словно знает, что это - начало конца.
Когда они собираются спать, Темин не снимает рубашку с длинными рукавами. Онью, почему-то, не просит её снять. Просто боится, на подсознании. Жабры неприятно склеиваются.
- Привет, Драг! - Топ сияет, как придурочный.
- Ты обещал.
Джиён поджимает губы, он зол и растрёпан: вчера он перебрал с бензином, да и растворитель с молоком, который он пил на спор - явно был лишним. Теперь у него болит горло, болят бронхи, спина, кишки и задница. Впрочем, вспомнить, что вчера он ещё и трахался - он не может.
- Джи-ёёён. - послушно и довольно поправляется Топ. - Взбодрись! У меня классненькие новости!
Новости. Джиён медленно звереет. Нет, сначала он был в откровенном, но весьма приятном шоке, обнаружив Топа в своей постели. Обычно этот громила, одним взглядом убивающий стариков и детей, всегда трусливо сваливал, если Джиёну явно грозило похмелье. Но сейчас эта сияющая морда его бесит неимоверно.
- Какие? Мы все скоро сдохнем?
- Не мы, не мы! - Топ уже одет, уже прихлёбывает что-то из обколотой чашки, от которой несёт машинным маслом. - Но кое-кто - точно.
Джиён заставляет себя приподняться на локте и уставиться на Топа. Раз он такой счастливый, но при нём нет бутыли с молочком - его нездоровой страстью – значит, есть только два варианта: либо он кого-то грохнул, либо собирается.
- Кто?
- Да я понятия не имею, но какая разница! Вчера, когда ты уже был в невминозе, приходил Онью. Говорил, что у него сегодня уже пятая вылазка, и, наконец, мы нужны! ты прикинь! Убивать за денежку.
Джиён слабо крутит пальцем у виска и снова падает на подушки. Уж его-то эта перспектива не впирает. Нет, он конечно не наделён христианской любовью к ближним, о которой рассказывал всё тот же Топ, фанатеющий по бумажным древним книжкам. Да и Верхних нельзя назвать "ближними", даже обколовшись самым отменным дерьмом. Просто ему лень. Лень торчать в катакомбах Лабиринта, лень развлекать Топа, лень вообще всё.
- И когда?
Он бы и послал этого инфантильного киллера куда подальше, так не отстанет же.. Так что проще согласиться.
- Ну... Они выходят сегодня, вылазка двухдневная, так что завтра с утра надо быть на месте.
- И где? - Джиён садится на кровати и потирает виски.
- На минус семнадцатом, под JY-2-Pm. Онью должен оставить парнишку у канализационной трубы.. ну, помнишь, мы там как-то гуляли.
- Нихера я не помню. Ты прикинь, сколько я должен был в себя влить, чтобы попереться с тобой в такую задницу.
Джиёну страшно хочется курить, но бронхи болят просто нещадно от количества вчерашнего курева. От этого он делается не только злым, но и несчастным.
- У нас есть какая-нибудь хрень от головы?
- Ножичек. - ласково говорит Топ, но сразу одёргивается, - Шутка, не бесись только. У меня где-то тут был пентазоцин. Принести?
Топу хватает одного взгляда покрасневших глаз, чтобы пулей вылететь из спальни.
На следующий день Джиён в первый раз в жизни видит, как из ровной дырочки в виске течёт кровь: густая, почти чёрная, чуть поблескивающая в слабом свете фонарика. Эту пулю, конечно, выпустил Топ. Сам Джиён немножечко промазал, попав неизвестному парню в живот. Рана была не смертельной, так что Топу пришлось за ним подчищать.
- Я криворукий мудак. - жалуется Джиён, покручивая в руках вчера подаренный пистолет. - Я вообще какой-то дерьмовый.
Джиён просто феерически ненавидит, когда у него что-то не получается. Он останавливается и садится на корточки. Топ проходит ещё несколько шагов, пока не обнаруживает это. Он оборачивается и улыбается своей придурочной, детской улыбкой.
- Ну что ты, Джи-ёёённи. Ты молодец. Я, когда в первый раз в тушку стрелял, вообще только в ногу попал. Это если учесть, что тушка стояла у стены, а не шла, как сегодня. Так что ты молодец. Немножечко потренируешься, и всё будет хорошо.
Джиён фыркает, но уже себя прощает. Самого себя простить для его - плёвое дело. Топ подходит к нему близко-близко, садится на корточки и берёт джиёново лицо в свои мозолистые лапищи.
- Давай жить вместе? Ты мне нравишься.
Джиён выпадает от такой придурковатой прямолинейности. Смотрит на Топа во все глаза.
- Нахрена?
Топ улыбается теперь иначе, и Джиён в этой улыбке видит, какой Топ взрослый, сколько он всего прошёл. И какой он, по-настоящему, серьёзный. Даже немного пугается этого.
- Ну как... я же сказал - ты мне нравишься. С тобой весело, ты умеешь стрелять и ты меня не боишься. Мы и так почти постоянно вместе, пьём, работаем... Мне кажется, что это облегчит жизнь нам обоим. И ещё, ты в меня влюблён.
У Джиёна отвисает челюсть, а Топ, мудила железобетонный, снова нацепляет маску недалёкого дурачка и жмурится, словно сделал приятную, мелкую гадость.
- Ты озверел?
Только сейчас Джиён понимает, что Топ так и держит его за лицо. Он ненавидит свои слабости, он ненавидит быть подчинённым, он ненавидит, когда его тыкают носом в эти слабости. Но в Топа он действительно влюблён.
- Сучка. Ты - отвратительная, мелочная, мерзкая сучка.
Никхун сжимает волосы брата на затылке, запрокидывая его голову. Он в бешенстве. Он в неописуемой ярости, особенно от того, что Хёнсын спокойно и ядовито улыбается, не смотря на то, что ему больно.
- Я знаю, мой дорогой. Спасибо за хорошие слова.
Никхун тяжело дышит, у него даже пот на лбу выступил. Он отталкивает младшего брата резким движением и резко отворачивается.
- Я пристрелю тебя. Закажу этим крысоловам. Я тебя уничтожу.
Только час назад Никхун узнал о сделке, заключённой между Хёнсыном и Ёном с Юном. Весь последний месяц Наследный Принц Хай-Сити был сам не свой от бессильной злобы, потому что крысоловы щедро предоставили Хёнсыну шанс самому рассказать о ней братцу. Никхун строил нехилые планы на это дельце, уже планировал, как потратить деньги. А Ён и Юн играли в молчанку, даже не пустили его, Принца, в свой кабинет, когда тот решил спуститься в Даун-Таун и разобраться лично. А тут - такие новости.
- Крысоловы работают на меня. - елейным голоском напоминает Хёнсын, сдерживаясь, чтобы не потереть затылок, - и, к тому же, хрен меня заставишь спуститься в эту помойку. Так что просто смирись, детка, что я тебя обыграл.
- Я это так не оставлю.
Никхун, как распоследняя истеричка, хлопает дверью и оставляет Хенсына расплываться в счастливой улыбке. Он подходит к своему зеркалу, садится на парчовый пуфик и принимается наводить макияж. Он думает о том, что в его сейфе лежит триста пятьдесят тысяч, о том, что это заработок только за последние полмесяца и о том, что Никхун не знает даже о существовании этого сейфа. Он так счастлив, так рад и лёгок сейчас, что даже готов признать Юна и Ёна людьми. Просто так, на радостях.
Хёнсын немного напрягается, закончив с макияжем, потому что вдруг понимает, что нажал на красную кнопку этой выходкой. Он и в детстве-то нехило получал, когда обводил братца вокруг пальца. С возрастом и наёбы и месть - стали жёстче. Сейчас Никхун может действительно нанять киллера. И, зная этого самовлюблённого, хитрого, на ленивого красавчика, Хёнсын уверен, что нанимать он будет именно того, кто выполняет его заказы. Ни имени, ни какой-либо другой информации о киллере Хёнсын не знает, но рисковать он не хочет. Поэтому он вспоминает давешнее желание признать в крысоловах людей и набирает номер Чунхёна.
- У меня есть подозрение, что мой придурочный брат, - без приветствия начинает Принцесса, когда слышит сонное "даа?" в трубке, - захочет нанять вашего киллера для меня.
- И?
- Передай ему, что я заплачу в три раза больше, сколько бы он не предложил, если заказ поступит. И вам заплачу, - добавляет Хёнсын, неприязненно скривившись, - за любую информацию и за передачу сообщения.
Чунхён на том конце смеётся и соглашается. Заработать денег хотят все.
Хенсын остаётся, в целом, довольным переговорами и отправляется пройтись по любимому городу.
Онью закрывает глаза, отвернувшись. Ему больно так, что перед глазами плывут цветные круги.
Он работает Проводником уже два месяца, он совсем не тратит денег, он никогда не отказывается от заказов.
Темин болеет. Болеет сильно, возможно - смертельно. Гноящаяся рана на его левом локте стала почти чёрной, выпуклой и пахучей. Онью тратит только на самые необходимые лекарства. Темин никогда не жалуется, только плачет тихонько в подушку по ночам, прижимая руку к животу. Темину очень больно. Он мало ест, ещё меньше - разговаривает.
Онью проклинает порошок, который сделал это с тем, кого он любит. Он проклинает эту жизнь, этот город, эти танцы. Он работает.
Вчера он потратил часть отложенных денег на врача, потому что у Темина был сильный жар, он лежал в бреду, мокрый, тощий, иссиня-бледный. Врач дал три месяца крайним сроком.
Темин просыпается к вечеру и плачет открыто, узнав, что ему больше нельзя танцевать. Никогда.
У Онью не находится ни одного слова утешения. Он только меняет повязку на локте, осторожно накладывая остро пахнущую спиртом мазь.
- Терпи. Надо терпеть. Иначе я не смогу тебе помочь.
- Зачем? Зачеееем??? - Темин воет, старается выдернуть руку, но сил не хватает. - Если мне нельзя танцевать...
- У тебя по-прежнему есть я. - еле слышно говори Онью, закрепляет бинт и гладит Темина по голове.
Тогда, вернувшись с первой вылазки, он был чертовски прав, почувствовав, что тогда начался конец.
3 - Два Брата
2 - Киллер
1 - Проводник
Интро
фэндом: SHINee, Big Bang, B2ST, 2PM, SuJu, etc
бэта: ------------
название: Пьеса для механической жизни
рейтинг: R
пейринг: OnTae, G-Top, 2JUN, HyunSeung, Nichkhun, KyuHyun
жанр: AU, angst, darcfic, drama
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои принадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: наркотики, алкоголизм, постапокалипсис.
статус: 5\?
Размер: 2064 слова
Сгиб Локтя - Да куда ж тебя понесло-то! - Онью сердится, он совершенно плюёт на субординацию, у него отсутствует чувство иерархии. - Умереть приспичило? Так изволь дохнуть не тогда, когда я за тебя отвечаю.
Один из клиентов, сосватанный Дуджуном, как самый борзый, которого зовут Кюхён, оборачивается на Проводника и надменно кривится. Но, всё же, отходит от самого края провала. Они идут по минус двадцать шестому ярусу, под Районом JY-2-Pm. Всего в трёх ярусах до Дна. И этому придурку пришло в голову свеситься через хлипкое ограждение и поорать какую-то херню. Всё же Онью ненавидит богатеньких долбоёбов из Хай-Сити.
- И не надо на меня так смотреть. И дыхательную маску не снимай, если правда хочешь жить. И, умоляю тебя, не ори так больше.
- С чего бы это? - Кюхён оглядывает Онью, который никогда дыхательных масок не носит, даже тут. - Чем я тебя хуже?
- Тем, что ты привык к чистому воздуху Хай-Сити, ясно? И вообще - тут не очень-то можно шуметь. Если, конечно, не хочешь близко познакомиться с местными крысами, для которых шум означает только одно: приближение обеда.
Кюхён хочет что-то возразить, но затыкается. Остальные трое, соблюдающие правила, обозначенные Онью, тоже помалкивают, хотя смотрят на Онью с некой смесью неодобрения и восхищения: мало кому, кроме Принца и Принцессы, придёт в голову так разговаривать с Бургомистром.
Кюхён одёргивает плотную брезентовую куртку и идёт дальше. Но Онью быстро его обгоняет, притормозив за плечо.
- И я иду первым. Или ты хочешь поменяться местами и стать Проводником? Скатертью дорожка.
Третьи сутки первой в жизни Проводника Онью вылазки подходят к концу. Он устал, особенно устал раздражаться. Хотя старался он из последних сил, старался сделать всё по высшему классу: и еда вонючая, из консервных банок; и переходы по самым сложным углам Лабиринта; и путешествие мимо Крысиного пристанища - на безопасном расстоянии, но все "прелести" этого места он показал отлично. Все четверо, хоть и храбрятся да выпендриваются, но явно в некоем благоговейном шоке. Онью с некоторым злорадством отмечает, что такими грязными, вонючими, уставшими - эти четверо никогда не были. Одно только это осознание делает путешествие не таким отвратительным. И деньги он получил вперёд. Онью идёт, внимательно следя за каждым шагом, напрягает жабры, стараясь чувствовать каждого из клиентов. Чтобы не отстали и никуда не влезли.
Третьи сутки подходят к концу.
- Ну и как?
Темин сияет, как новенькая ши, хочет обнять Онью, но тот не позволяет.
- Устал. Я страшно грязный. Я ел крыс. - на этих словах Онью кривится, он, всё-таки, отвык от такой пищи. - И Верхние - просто отвратительные. Но, кажется, остались довольны.
Онью идёт в комнату, отведённую для мытья, раздевается и садится в большую лохань мягкого металла. Темин приходит почти сразу, садится на подогнутые колени рядом с Онью и аккуратно льёт тёплую, чуть желтоватую воду ему на голову. Онью улыбается и закрывает глаза, когда вода течёт на гулкое дно грязными потоками.
- Я купил мыла в "Раю". - тихо говорит Темин и шуршит полиэтиленом. - Вообще-то, такое мыло хрен достанешь, но Ён сказал, что тобой доволен и отдал за полцены.
- Да? Ничего себе, ты молодец.
- Это не я молодец, а ты. За мои танцульки я такого не получаю никогда.
Онью что-то напрягает в этих словах. Слово "танцульки". Никогда ещё Темин не говорил так о самом святом, что есть в его жизни.
Мыло пахнет одуряюще, пряно и тепло. Темин мылит волосы Онью, мягко водит пальцами по голове, тихо что-то напевая. Онью не открывает глаза и наслаждается моментом так, словно он - один из последних. Темин берёт кусок мягкой ткани и мягко трёт Онью плечи и спину, иногда поливая раскрасневшуюся от этого кожу из кувшина.
Онью словно знает, что это - начало конца.
Когда они собираются спать, Темин не снимает рубашку с длинными рукавами. Онью, почему-то, не просит её снять. Просто боится, на подсознании. Жабры неприятно склеиваются.
- Привет, Драг! - Топ сияет, как придурочный.
- Ты обещал.
Джиён поджимает губы, он зол и растрёпан: вчера он перебрал с бензином, да и растворитель с молоком, который он пил на спор - явно был лишним. Теперь у него болит горло, болят бронхи, спина, кишки и задница. Впрочем, вспомнить, что вчера он ещё и трахался - он не может.
- Джи-ёёён. - послушно и довольно поправляется Топ. - Взбодрись! У меня классненькие новости!
Новости. Джиён медленно звереет. Нет, сначала он был в откровенном, но весьма приятном шоке, обнаружив Топа в своей постели. Обычно этот громила, одним взглядом убивающий стариков и детей, всегда трусливо сваливал, если Джиёну явно грозило похмелье. Но сейчас эта сияющая морда его бесит неимоверно.
- Какие? Мы все скоро сдохнем?
- Не мы, не мы! - Топ уже одет, уже прихлёбывает что-то из обколотой чашки, от которой несёт машинным маслом. - Но кое-кто - точно.
Джиён заставляет себя приподняться на локте и уставиться на Топа. Раз он такой счастливый, но при нём нет бутыли с молочком - его нездоровой страстью – значит, есть только два варианта: либо он кого-то грохнул, либо собирается.
- Кто?
- Да я понятия не имею, но какая разница! Вчера, когда ты уже был в невминозе, приходил Онью. Говорил, что у него сегодня уже пятая вылазка, и, наконец, мы нужны! ты прикинь! Убивать за денежку.
Джиён слабо крутит пальцем у виска и снова падает на подушки. Уж его-то эта перспектива не впирает. Нет, он конечно не наделён христианской любовью к ближним, о которой рассказывал всё тот же Топ, фанатеющий по бумажным древним книжкам. Да и Верхних нельзя назвать "ближними", даже обколовшись самым отменным дерьмом. Просто ему лень. Лень торчать в катакомбах Лабиринта, лень развлекать Топа, лень вообще всё.
- И когда?
Он бы и послал этого инфантильного киллера куда подальше, так не отстанет же.. Так что проще согласиться.
- Ну... Они выходят сегодня, вылазка двухдневная, так что завтра с утра надо быть на месте.
- И где? - Джиён садится на кровати и потирает виски.
- На минус семнадцатом, под JY-2-Pm. Онью должен оставить парнишку у канализационной трубы.. ну, помнишь, мы там как-то гуляли.
- Нихера я не помню. Ты прикинь, сколько я должен был в себя влить, чтобы попереться с тобой в такую задницу.
Джиёну страшно хочется курить, но бронхи болят просто нещадно от количества вчерашнего курева. От этого он делается не только злым, но и несчастным.
- У нас есть какая-нибудь хрень от головы?
- Ножичек. - ласково говорит Топ, но сразу одёргивается, - Шутка, не бесись только. У меня где-то тут был пентазоцин. Принести?
Топу хватает одного взгляда покрасневших глаз, чтобы пулей вылететь из спальни.
На следующий день Джиён в первый раз в жизни видит, как из ровной дырочки в виске течёт кровь: густая, почти чёрная, чуть поблескивающая в слабом свете фонарика. Эту пулю, конечно, выпустил Топ. Сам Джиён немножечко промазал, попав неизвестному парню в живот. Рана была не смертельной, так что Топу пришлось за ним подчищать.
- Я криворукий мудак. - жалуется Джиён, покручивая в руках вчера подаренный пистолет. - Я вообще какой-то дерьмовый.
Джиён просто феерически ненавидит, когда у него что-то не получается. Он останавливается и садится на корточки. Топ проходит ещё несколько шагов, пока не обнаруживает это. Он оборачивается и улыбается своей придурочной, детской улыбкой.
- Ну что ты, Джи-ёёённи. Ты молодец. Я, когда в первый раз в тушку стрелял, вообще только в ногу попал. Это если учесть, что тушка стояла у стены, а не шла, как сегодня. Так что ты молодец. Немножечко потренируешься, и всё будет хорошо.
Джиён фыркает, но уже себя прощает. Самого себя простить для его - плёвое дело. Топ подходит к нему близко-близко, садится на корточки и берёт джиёново лицо в свои мозолистые лапищи.
- Давай жить вместе? Ты мне нравишься.
Джиён выпадает от такой придурковатой прямолинейности. Смотрит на Топа во все глаза.
- Нахрена?
Топ улыбается теперь иначе, и Джиён в этой улыбке видит, какой Топ взрослый, сколько он всего прошёл. И какой он, по-настоящему, серьёзный. Даже немного пугается этого.
- Ну как... я же сказал - ты мне нравишься. С тобой весело, ты умеешь стрелять и ты меня не боишься. Мы и так почти постоянно вместе, пьём, работаем... Мне кажется, что это облегчит жизнь нам обоим. И ещё, ты в меня влюблён.
У Джиёна отвисает челюсть, а Топ, мудила железобетонный, снова нацепляет маску недалёкого дурачка и жмурится, словно сделал приятную, мелкую гадость.
- Ты озверел?
Только сейчас Джиён понимает, что Топ так и держит его за лицо. Он ненавидит свои слабости, он ненавидит быть подчинённым, он ненавидит, когда его тыкают носом в эти слабости. Но в Топа он действительно влюблён.
- Сучка. Ты - отвратительная, мелочная, мерзкая сучка.
Никхун сжимает волосы брата на затылке, запрокидывая его голову. Он в бешенстве. Он в неописуемой ярости, особенно от того, что Хёнсын спокойно и ядовито улыбается, не смотря на то, что ему больно.
- Я знаю, мой дорогой. Спасибо за хорошие слова.
Никхун тяжело дышит, у него даже пот на лбу выступил. Он отталкивает младшего брата резким движением и резко отворачивается.
- Я пристрелю тебя. Закажу этим крысоловам. Я тебя уничтожу.
Только час назад Никхун узнал о сделке, заключённой между Хёнсыном и Ёном с Юном. Весь последний месяц Наследный Принц Хай-Сити был сам не свой от бессильной злобы, потому что крысоловы щедро предоставили Хёнсыну шанс самому рассказать о ней братцу. Никхун строил нехилые планы на это дельце, уже планировал, как потратить деньги. А Ён и Юн играли в молчанку, даже не пустили его, Принца, в свой кабинет, когда тот решил спуститься в Даун-Таун и разобраться лично. А тут - такие новости.
- Крысоловы работают на меня. - елейным голоском напоминает Хёнсын, сдерживаясь, чтобы не потереть затылок, - и, к тому же, хрен меня заставишь спуститься в эту помойку. Так что просто смирись, детка, что я тебя обыграл.
- Я это так не оставлю.
Никхун, как распоследняя истеричка, хлопает дверью и оставляет Хенсына расплываться в счастливой улыбке. Он подходит к своему зеркалу, садится на парчовый пуфик и принимается наводить макияж. Он думает о том, что в его сейфе лежит триста пятьдесят тысяч, о том, что это заработок только за последние полмесяца и о том, что Никхун не знает даже о существовании этого сейфа. Он так счастлив, так рад и лёгок сейчас, что даже готов признать Юна и Ёна людьми. Просто так, на радостях.
Хёнсын немного напрягается, закончив с макияжем, потому что вдруг понимает, что нажал на красную кнопку этой выходкой. Он и в детстве-то нехило получал, когда обводил братца вокруг пальца. С возрастом и наёбы и месть - стали жёстче. Сейчас Никхун может действительно нанять киллера. И, зная этого самовлюблённого, хитрого, на ленивого красавчика, Хёнсын уверен, что нанимать он будет именно того, кто выполняет его заказы. Ни имени, ни какой-либо другой информации о киллере Хёнсын не знает, но рисковать он не хочет. Поэтому он вспоминает давешнее желание признать в крысоловах людей и набирает номер Чунхёна.
- У меня есть подозрение, что мой придурочный брат, - без приветствия начинает Принцесса, когда слышит сонное "даа?" в трубке, - захочет нанять вашего киллера для меня.
- И?
- Передай ему, что я заплачу в три раза больше, сколько бы он не предложил, если заказ поступит. И вам заплачу, - добавляет Хёнсын, неприязненно скривившись, - за любую информацию и за передачу сообщения.
Чунхён на том конце смеётся и соглашается. Заработать денег хотят все.
Хенсын остаётся, в целом, довольным переговорами и отправляется пройтись по любимому городу.
Онью закрывает глаза, отвернувшись. Ему больно так, что перед глазами плывут цветные круги.
Он работает Проводником уже два месяца, он совсем не тратит денег, он никогда не отказывается от заказов.
Темин болеет. Болеет сильно, возможно - смертельно. Гноящаяся рана на его левом локте стала почти чёрной, выпуклой и пахучей. Онью тратит только на самые необходимые лекарства. Темин никогда не жалуется, только плачет тихонько в подушку по ночам, прижимая руку к животу. Темину очень больно. Он мало ест, ещё меньше - разговаривает.
Онью проклинает порошок, который сделал это с тем, кого он любит. Он проклинает эту жизнь, этот город, эти танцы. Он работает.
Вчера он потратил часть отложенных денег на врача, потому что у Темина был сильный жар, он лежал в бреду, мокрый, тощий, иссиня-бледный. Врач дал три месяца крайним сроком.
Темин просыпается к вечеру и плачет открыто, узнав, что ему больше нельзя танцевать. Никогда.
У Онью не находится ни одного слова утешения. Он только меняет повязку на локте, осторожно накладывая остро пахнущую спиртом мазь.
- Терпи. Надо терпеть. Иначе я не смогу тебе помочь.
- Зачем? Зачеееем??? - Темин воет, старается выдернуть руку, но сил не хватает. - Если мне нельзя танцевать...
- У тебя по-прежнему есть я. - еле слышно говори Онью, закрепляет бинт и гладит Темина по голове.
Тогда, вернувшись с первой вылазки, он был чертовски прав, почувствовав, что тогда начался конец.
3 - Два Брата
2 - Киллер
1 - Проводник
Интро
@темы: angst, 2PM, SuJu, G-TOP, crossver, OnTae, 2JUN, drama, экшен, AU, R, кошмар