господи, я просто слишком стар для этого дерьма!
аффтар: AkiTaka
мыло: [email protected]
фэндом: Sug\MUCC
бэта:
название: ребёнок
рейтинг: PG-13
пейринг: Takeru\Tatsuro
жанр: romannce
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои пренадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: странный для меня фандом. . история отношения Такачки с группой SuGя их всегда ненавидел. Но! Мэйкинги творят чудеса и когда это белобрысое чудо орало про "Shoooousukeeee!!!" и "LOVE SCREAM PATY", моё сердце дрогнуло. я сразу его всего увидел. прочувствовал. влюбился, чего греха таить) к тому же, я не люблю MUCC совсем. но что делать, если тут Татсуро и ни кто другой?)^^ к тому же я совершенно не представляю, какой он, по этому пришлось импровизировать. Так что, если что, тапками не швырять. тяжела и неказиста жизнь фанфикшера, друзья мои)
за пейринг спасибо бро, ибо сам Таке не желал мне говорить, кого хочет видеть с собой. история романтичная и просто о снеге и простуженных ушах. вот. третий, чтоли, мой фик НЕ по Газетто))
посвящение: в подарок любимому бро.
да простит меня Великая Страна Япония, Японский Император и PSC. *дважды хлопнул в ладошки* (и бро мой меня да простит)
странное
- Таке... Таке, ты такой.. Ты волшебный. Ты - особенный. - Последнее слово звучит на выдохе и особенно искренне. - Ты... В тебя невозможно не влюбляться каждый день. Невозможно не хотеть держать тебя за руку, дышать твоим запахом, ревновать тебя к каждой встречной. И к каждому встречному тоже невозможно не ревновать. Ты же всё это знаешь... Идиот, её Богу...
Я показал себе язык и отошёл от зеркала.
- Таке, Таке... Ещё и имя себе это выдумал. Придурок.
Меня зовут Такеру. Я циник и язва. Меня мало что беспокоит в этой жизни за исключением... Нет исключений. Я красив, популярен, востребован и практически богат. Что ещё нужно?
Всё к чёрту.
Меня зовут Такеру. Правдивость средней паршивости. Никакой я не циник, не урод и не звезда. Сегодня у меня день самокопания плюс саможаление. За окном всё серое, не разобрать ни времени года-суток, ни страны, в которой стоит дом, за окнами которого и происходит всё это безобразие. В доме - я. На мне любимые широкие штаны и кофта с такими длинными рукавами, что их можно привязать к обоим сторонам улицы и я ещё несколько метров пройду. На голове бардак, на столе - чай с мёдом.
У меня свой дом. Небольшой, но просторный. Весь мой. Как мечталось в детстве. А теперь я сижу в его центре, размазываю комочки мёда по стенкам остывающего чая и я такой маленький, что эти стены, наверное, меня не замечают. А чего этим стенам до какого-то Таке? Я копил на этот дом с самого первого выступления. Несколько лет. Теперь он мой. Это делает меня немного счастливее и чуточку потерянным.
Тут есть занавески, есть коврики перед дверями, толстые одеяла в спальне, целая орава смешных чашек на кухне. Всякие штуки для чистки обуви, кафеля, кожанной мебели и прочая чепуха. Огромный холодильник, я заботливо и упёрто его заполняю по мере опустевания.
Ко мне редко кто-то приходит. По началу я так гордился своим одиночеством, что не хотел никого пускать в свой мирок. А теперь как-то глупо что-то менять. Пустовато.
Интересно, а меня можно полюбить? Вот Ишихара-сан говорит, что запросто. Ему легко говорить, он женат, у него ребёнок и такая толпа бывших\нынешних любовников и любовниц, что мне делается слегка дурно. А я даже до сих пор не могу понять, кто мне нужен. Каким он должен быть. Или какой. Вот в этом и проблема.
Маленький и смешной Таке в глупой кофтище сидит на новеньком полу с подогревом и думает единственную и простоую мысль. Я никогда никого не любил. Так, чтобы дышать нечем, чтобы сердце билось и замирало, словно точно выверенный алгоритм пульса безнадёжно повреждён. Чтобы так... Как в этих глупых фильмах и книгах. Как у Масато. Как у Руки-сан и Рэйты-сан.
А я не хочу, как у них! Не хочу. Зачем мне это? Я хочу, чтобы всё так, как только у меня может быть. Говорят, что все влюблённые похожи на детей: совершенно одинаковые и нелепые.
Но у меня уже давно есть план: когда я влюблюсь - буду взрослым и сильным. Спокойным и рассудительным. Чтобы ни за что не сказали, что Такеру совершенно такой же, как все. И ещё, чтобы не сказали "подумаешь, влюбился! посмотрите на него." Не позволю. На мою любовь будут ровняться. И завидовать. Осталась мелочь.
Влюбиться.
Ха, ерунда. Чего мне стоит? Вот возьму и влюблюсь! Да так, что обо мне, точнее о нас - все говорить будут!
... Скучно... Надоело думать. Надоело сидеть дома, чёртов отпуск. Помнится, Юджи говорил, что сегодня должна быть какая-то выставка дико модного фотографа. Если честно, я ничего не понимаю в современном искусстве, но.. Это всяко лучше, чем дома торчать. К тому же, надо делать вид, что я страшно гламурный тусовщик. А то тот же Юджи с Чию на пару меня съедят, наверное.
- Юджи, привет. Пошли на выставку сегодня?
- Эмм.. Слушай, я не могу, извини. Мы с Чию идём в новый бар, там Алисы играют. Пошли с нами?
- Да ну. Не люблю бары, ты же знаешь. - Настроение стремительно полетело к отметке "паршиво".
- Ты обижаешься? - Он всегда задаёт этот вопрос с ужасом. Конечно. Если Таке обижается, это кошмар.
- Да нет. - Равнодушно. - С чего бы?
- Чёрт, Такеру, не обижайся! Ну пожалуйста! Я правда не могу! Я уже пообещал себя куче народу! Ну Такеру, ну не дуйся...
- Куча народу. Хорошо. Да не дуюсь я, правда. Просто скучно смертельно...
- Я позвоню приятелю своему, оставлю для тебя пригласительный на эту выставку, хорошо?..
- Спасибо. Да, это будет неплохо.
Так. Что одеть? Ненавижу этот вопрос. Высовываюсь на улицу. Давольно прохладно, да ещё и небо серое. Значит быть куртке замшевой, узким джинсам и высоким сапогам. Надоело выряжаться, как малолетний фанат ХеллоКитти. И шарф, я вечно застужаю уши. Шарф огромный, пушистый и белый, как снег.
Галерея оказалась не так уж и далеко. У меня нет машины: все деньги ушли на дом. Так что проезжающее мимо такси оказалось как никогда кстати. Обещанное мне приглашение оказалось милой открыткой размером со школьный портфель.
В галерее много народу, все такие модные, кивают с умным видом на каждую фотографию. Ничего в этом не понимаю! Разве что только одна фотография. Чёрно-белая, огромная, очень тёмная. На ней лицо какого-то парня, европейца. У него такие печальные глаза... Я у него уже минут пятнадцать стою. Стало немного жарко, стягиваю шарф и повязываю его на сумку. Очень красивая работа, всё-таки...
Но тут подходит толпа каких-то шумных интеллектуалов и я решаю покинуть этот храм искусства. Надо выпить кофе и съесть чего-нибудь сладнеького. Как только выхожу на улицу (снег, кстати, так и не пошёл) сразу торможу такси. Мне показалось, или мнея кто-то окликнул?...
Надо заехать домой. Переодеться, взять денег... ЧЁРТ!!! Я потерял свой шарф?! Чёёёёрт... Я потерял свой шарф. Свой любимый шарф! Что за день?...
Не успеваю толком расстроится, как раздаётся звонок в дверь. Кто бы это мог быть?.. Бог Снега пришёл посмеяться, что я теперь окончательно простужу уши?
- Кто там?.. - Если честно, ко мне никогда без предупреждения не приходят. Пытаюсь рассмотреть пришедшего через матовое стекло двери.
- Этто... Я.. Ты шарф потерял. - Голос низкий, немного шершавый. Странный. - Я его тебе принёс..
Открываю дверь. Пошёл мелкий снег. Именно в тот момент, когда я поднял на него глаза. Он смотрит на меня, очень странно улыбается и говорит что-то про то, что хотел меня догнать, но я слишком быстро сел в такси. Он высокий. Очень. Какой-то мрачный. Это идёт изнутри него. Тяжёлый взгляд, прямые чёрные волосы в хвост. Одет во что-то совсем мне непонятное. Странный. И улыбается. А я не могу слова сказать. Протягиваю руку за своим шарфом.
- ... и я поехал за твоим такси. - Кивает назад. Там стоит просто огромный мотоцикл. Мамочка, как мило... - Вот, бери.
Киваю глупо. Очень глупо киваю и беру шарф. Над сказать "спасибо", человек за мной ехал...
- Спасибо... Он мой любимый... - Зачем ему это знать?
- Не пригласишь на кофе в знак благодарности?
Чёрт. Нет, нет, нет! Не приглашу! Ко мне друзья-то не заходят почти... Хлопаю глазами.
- Понял. - Он хоть и улыбается, но говорит как-то медленно. Очень спокойно. Словно прошёл уже все круги ада, и теперь ему на всё плевать. Ужасно высокий. - Тогда пошли куда-нибудь? Я хочу выпить. А ты заплатишь. А то как-то невежливо выходит.
- Выпить? За рулём?
- Ага. - Вселенское спокойствие. Даже равнодушие. Он разворачивается и идёт к своему монстру. - Жду тебя.
- Но...!
А он махнул мне рукой, типа "ничего не знаю". Кошмар.
Нет, нужно его отблагодарить. Может не так скучно будет? Быстро влезаю в другие джинсы, не такие тонкие, убираю чёлку ободком и вылетаю в снежную пыль. Сам не понимаю, зачем. И почему так волнуюсь.
Он сидит на своём байке, вытянув длинные ноги в обтягивающих брюках и курит. Выдыхает дым в снег, чуть задрав голову. Интересно, этому парню хоть до чего-то есть дело?... На середине пути сбавляю шаг. Хочется рассмотреть его, но на расстоянии. Он медленно поворачивает голову и кивает себе за спину.
- Прыгай.
- Это может быть опасно.
- Я ещё не пил. - Я уже говорил, что он очень странно улыбается? - Не бойся, не уроню. Садись.
- Но...
- Что ты, как девчонка? - Его смех оказался таким же странным, как он сам. - Я постараюсь не гнать сильно.
Он протянул мне шлем и я, чёрт знает почему, взял его. Ну вот, волосы примнутся... Стою, как дурак, на голову сыплет снег, со шлемом в руках.
- Одевай и садись. И шарф намотай, а то уши простудишь.
Я сел. Что мне оставалось? И только я сел, как этот... индивид тут же дал по газам. Всё вокруг замелькало так быстро, что у меня голова закружилась. Я вцепился в его мягкую кожанную куртку как в спасательный круг, зажмурился и прижался к нему так, чтобы шарф не слетел. И это называется "не гнать сильно"?!
Через минут десять этого кошмара он так же резко затормозил у какого-то неприятного на вид заведения. Оглянулся на меня. Хмыкнул.
- Тебе, наверное, такие заведения не по вкусу, ребёнок. - Ещё немного подумал. Я стараюсь отдышаться. Руки разжать не хватает сил. - Да. Ладно, поехали в другое место.
- Только... Помедленней... - Как выяснилось, у меня пересохло горло. Интересно, почему я не спросил его имени?
- Не бойся, ребёнок. - Он не говорит, он как-то шелестит. Это скорее интригует.
- М. - Киваю и чуть расслабляю руки. А то как-то глупо выглядит.
Тихий ресторанчик. В такие ходят семьями. Я - никогда не ходил. Уютно, мягко. Приятно. Он садится и жестом предлагает мне сделать то же самое.
- Что будешь? - Он углубляется в изучение меню, а официант смотрит на меня. Чёрт, неужели узнал?.. Поднимаю на него умоляющие глаза.
- Чай.. С мёдом. - Мой голос больше похож на писк котёнка. Ужас какой.
Мой "похититель" ещё долго смотрит в меню, потом на меня.
- Угощаешь? - Киваю. - Хорошо. Тогда мне вот этот коктейльчик, кофе и салат. Любой. - И улыбается снова.
- А Вы, молодой человек? Только чай?
Боже, да я и чаю не хочу! Хотя...
- Чизкейк с шоколадом. И сок. Апельсиновый.
Официант уходит, загадочно улыбаясь, а этот парень уставляется на меня. Неуютно. Словно под кожу лезет.
- Татсуро.
- Что "Татсуро"?
- Я - Татсуро. Какой-то ты странный, ребёнок.
- Я не ребёнок. - Щёки сами собой обиженно надуваются. - Я Таке. Такеру. Очень приятно. - Слегка наклоняю голову.
А Татсуро вдруг рассыпается колючим смехом. Похоже на ёлочные иголки.
- А говоришь - не ребёнок...
Стоп! Татсуро? Тот самый?... Ничего себе... Я конечно не фанат такой музыки, но когда тебя ворует живая легенда...
Видимо, эти мысли рисуются у меня на лице: Татсуро чуть раздражённо выдыхает и откидывается на спинку.
- Афтограф не дам.
- А мне и не нужно. - Показываю самый кончик языка. - Я сам могу тебе дать. (на этом моменте аффтар пошлячно поднял бровки и улыбнулся, как Хироки^^)
- Хм? С чего бы?
Обидно. Скрещиваю руки на груди и тоже откидываюсь назад. Сдуваю прядь чёлки с лица.
- Даа...Видимо, работа в крутой компании не означает тотальную популярность... Как печально...
Вот теперь он явно ничего не понимает. Даже вперёд подался немного.
- Ты о чём?
- PSC. Ну, есть такая компания... - Ехидно щурюсь. Обычно я чувствую себя неуютно с чужими людьми. Но с ним всё иначе. Будь он хоть трижды легенда и трижды мрачный суровый рокер.
- Есть... - Кивает. - И что?
- Я в ней работаю. Ну, музыка, гастроли.. Этим не только MUCC занимаются.
- Извини... - Совсем потерялся. Йес! Будет, что внукам рассказать! Самого Татсуро засмущал! - Просто я...
- ... только GazettE знаю, потому что они крутые и тяжеляк играют, ага. SuG. Это моя группа. Я вокалист. Вот. Приятно познакомиться ещё раз.
- Ну ты даёшь, ребёнок... - Кажется, он немного потрясён. Льстит, хоть и не пойми, с чего.
- Я тебе представился. Та-тсу-рооо.
- Прости-прости, Та-ке-ру-кун!
Он странный. Такой... Непонятный. Высокий. И очень взрослый.
- Сколько тебе лет?
- 22. Будет скоро. - Ну вот, сейчас начнётся...
- Большой. - Этот смешок похож на комочек белой ваты под ёлкой. Не такой, как были раньше.
- Отстань, мистер Большой-и-Взрослый Татсуро. Сейчас уйду не расплатившись.
- Я знаю твой адрес, ребёнок. Так что не отвертишься.
Потом мы говорим о странном, пьём глинтвейн. Я много смеюсь, дурачусь, Татсуро говорит ровно, я понимаю, что его мрачность - это только внешнее. Он добрый. Гламурный, разбирается в шмотках покруче Чию и Мияви, наверное. Забавно так. А ещё он очень одинокий. Не тоскливо и как-то там ещё, а просто - одинокий. Мне кажется, он не особо от этого страдает. Факт просто.
Потом мы едем на его мотоцикле, я ору, как резанный, потому что выпил много, но Татсуро больше и мне страшно. Но добираемся до моего дома. Я целый.
- Ты один живёшь?
- Да. Всю жизнь об этом мечтал.
- Не скучно?
- Иногда.
- Не пригласишь?
- Извини.
- Снег усиливается. Береги уши.
Откуда он знает? Он подходит вдруг близко-близко и натягивает мне шарф по самые глаза. Пар из его рта напоминает старинные гравюры.
- Я заеду за тобой как-нибудь. - Среднее между вопросом и утверждением.
- М. - Среднее между "да" и "да, конечно!"
Татсуро улыбается, и я смотрю сквозь матовое стекло на удаляющиеся красные лампочки его мотоцикла.
***
Третий день подряд ловлю себя на том, что постоянно прислушиваюсь к звукам за окнами. Смешно от самого себя.
Сегодня была репетиция, такая долгая, наверное, год. Я не думаю о Татсуро. Просто постоянно чего-то жду, тоненько и еле-заметно. Это как в детстве за месяц до Рождства.
После репетиции Юджи потащил меня н какую-то очередную модную тусовку. Точнее Юджи и Чию. Они всегда вместе, как мне кажется, скоро страстутся. Им лишь бы только тусоваться. Тусовка оказалась смертельно скучной, не смотря даже на дико пьяного Бё-сана, который ближе к ночи устроил сеанс стриптиза. Брр, ну и что в этом хорошего и интересного?...
- Чию, я домой. - А чтобы не стал отговаривать, широко зеваю.
- Как ты ещё со скуки не повесился?
- Сейчас почти одиннадцать вечера. Мы работали с девяти утра. Тебе не кажется логичным то, что я устал?
- Уговорил! Ладно, скажу Юджи. Послезавтра эфир.
Прищуриваюсь и даю ему щелбана.
- Я знаю, Чи-ю-кун! Не умничай моного, морщинки на лбу появятся.
- Да?! О, Боже, нет! Всё, больше никогда не буду умничать!
Он всегда так делает. Актёр, ага. Сделал перепуганное лицо и умчался в толпу. Наверное, к своему близнецу Юджи.
Выхожу на улицу. Ветер. Сильный и ощутимо холодный. А утром было солнышко, я не взял шарф. Блин, скорее бы такси.
Такси прибыло минут через десять. Я успел замёрзнуть и расстроиться. Всю дорогу проболтал с Масато ни о чём.
- Ладно, я приехал домой. До воскресенья.
Складываю телефон, расплачиваюсь с таксистом. На дорожке к двери дома виднеются заметённые мелким снегом следы. Видимо шёл снег. Почтальён, чтоли, приходил?..
Подхлжу к двери. На коврике лежит клочёк бумаги. Криво вырванный из болкнота. Желтоватая бумага, без линеек. Хм. Странно.
Захожу в дом, снимаю сапоги. Захожу на кухню, кладу листок на стол. Переодеваюсь в домашнее, ставлю чайник. Банка с мёдом оказывается почти пустой.
- Вот невезуха... В магазин идти лень...
Ладно. Сажусь за стол с чашкой горячего мятного чая. Долго смотрю на листок бумаги. Интересно, от кого это?.. Открываю. Лист сложен вчетверо.
Ровные, очень мелкие канджи.
"Где тебя носит, ребёнок? Я тебя почти три часа ждал. Дети должны быть дома в девять часов вечера. Между прочим я замёрз."
Перечитываю несколько раз. Потом ещё разок. Да, я не ошибся. "...три часа ждал." Сам не понимая, почему, расплываюсь в глупой улыбке. Это так... Приятно?
Ну да. Взрослый, совсем взрослый мужик. Звезда и всё прочее. Сидел на своём мотоцикле у моего дома. Мне хочетсяпредставить всё в мелочах: кожанная куртка с клёпками под горлом, узкие джинсы. Волосы собраны в свободный хвост и прядки над ушами выбились. Он курит, олицетворяя просто буддийское спокойствие. Сыплет мелкий снег, остаётся на его плечах и исчезает в прозрачных облачках сигаретного дыма.
Он ждал меня. Меня. Почему?
- Я не ребёнок...
Почему-то я не могу перестать улыбаться.
Весь следующий день сижу дома. Долго себя отговаривал, но, всё же, поискал в интеренете немного о нём. 31 год. Мама дорогая. На сцене уже целых тринадцать лет. Ого-го. "В 2000 году 8 июня на live-выступлении в Синдзюку, вокалист MUCC Ивагами Татцуро заявляет, что TATOO умер, и отныне он будет петь под своим настоящим именем - Татсуро. " Боже, да он псих. Хотя... Шутка вполне в его духе. Аж холодок по коже пробежал.
Потом решаю навести порядок. Разобрать свои листы с текстами. Послушать музыку. Потом иду в магазин, надо купить мёд, молоко и сладкого.
А в воскресенье у нас эфир, в пять часов уже надо быть на радио. Перед выходом из дома пишу записку и прикрепляю к двери. "У меня эфир, буду дома после девяти."
Эфир оказался весёлым и шумным. Не хочу даже уточнять, благодаря кому.
До дома меня подвёз Масато.
- Что это?
Смотрю на свой дом. И улыбаюсь до ушей. Быстро беру сумку и наматываю шарф.
- Гости. Ладно, до вторника.
- Ага... Гости... - Масато смешно покачал головой и уехал. Кажется, он сильно удивился.
Подхожу к этому огромному железному чудищу. Татсуро, как я и предпологал, курит, глядя в небо. Тихоько кашляю.
- Привет, ребёнок.
- Интересно, ты помнишь моё имя?
- Такеру. - Кивает. - Поехали?
Киваю и сажусь за его спиной. Он передаёт мне шлем.
- Держись. Хотя сегодня честно поедем медленней.
Мы едем куда-то, я рад, что не идёт снег. Татсуро что-то напевает, это можно услышать, если незаметно приложить ухо к его спине. Как-то всё странно. Мы едем бесконечно-долго, постоянно куда-то сворачиваем и я уже перестал следить за маршрутом. С Татсуро очень спокойно. Я просто точно знаю, что он защитит меня от всего на свете. Может быть...?
Мы останавливаемся недалеко от Токийской Телебашни. И как мы сюда попали?
- Хочешь морожного? - Чаще всего его голос похож на низкий гул. Сейчас - тихий и немного смущённый.
- Татсуро. Я не ребёнок, говорю же! Хватит уже. - Улыбаюсь и утыкаюсь люом в его спину. - Но морожного хочу.
Он слезает с мотоцикла и протягивает мне руку. Такую широкую и сильную ладонь в кожанной перчатке без пальцев. Киваю с улыбкой и слезаю сам. Он хмыкает, убирает руки в карманы и идёт к площади перед башней. Иду за ним. Сумка не очень удобная, постоянно слетает с плеча. Вешаю её на локоть, но так тоже неудобно: я не успел вынуть всё барахло, которое мне сегодня дал Чию, какие-то диски.
- Давай.
- Что давать?
- Господи, ребёнок. Не глупи.
Он берёт мою сумку и закидывает её на плечо. А мне начинает нравится то, как он говорит слово "ребёнок". Не высокомерно, как-то тепло. Улыбаюсь. Он так смешно смотрится, весь в чёрном и с моей большой белой сумкой, на которой висят брелки из гозового меха и блестючих клубничек.
- Очень мило.
- Хочешь на обзорную площадку?
- Хочу.
Мы поднимаемся на бесконечно-долгом лифте, Татсуро молчит и смотрит на меня.. Не могу определить, как. От этого немного неуютно.
- Я про тебя почитал в интернете.
- Я про тебя тоже. Твоя выходка с обьявлением собственной смерти чудо, как хороша.
- Вот как. А про тебя очень мало всего. Точнее много, но всё не по делу. Я даже послушал немного.
- Не уверен, что хочу слышать твоё мнение. - Двери лифта открываются и мы идём в ресторан.
- Ну.. это очень... мило.
- Я же говорил.
- Нет, мне ндаже кое что понравилось. - И он на меня глянул так, что я вздрогнул. Серьёзно и предельно-внимательно. Киваю.
- Могу сказать о тебе тоже самое, кроме слова "мило".
- Спасибо. - Татсуро плодходит к ресепшену. - Столик у окна есть? На двоих.
Администратор кивает и ведёт нас к столику. Маленькому и уютному. У самой прозрачной стены. Опускаю глаза и вижу огромный Токио под собой.
- Я тут никогда не был. - Улыбаюсь немного виновато. И в правду веду себя, как ребёнок.
Татсуро неопределённо хмыкает, садится за стол и сразу достаёт сигареты. Отрываю взгляд от города, кишащего крохотными огоньками и смотрю на него. Кажется, произошла та самая "мелочь".
Когда он тушит сигарету о дно пепельницы, я сажусь напротив.
- Расскажи мне что-нибудь.
- Например?
Он пожимает плечами, показывая, что это не имеет значения.
- А ты любишь современное искусство?
- Не особо. Со скуки пошёл на ту выставку.
- Вот и я. Должен был пойти с Юджи, но он умчался на другую тусовку. Он страшно любит модные места.
- Это тот маленький и смешной? На девчёнку похож, да?
- Только при нём не вздумай этого сказать! - Смеюсь. Юджи ужасно бесится, когда его называют женственным. - Будет апокалипсис.
- Грозный гитарист. - Татсуро смеётся, тихо и похоже на мокрый туман. Это так странно. А у меня сердце заволакивает теплом: он даже запомнил состав моей группы. Это так приятно! Так...
- Ужасно грозный. А ты со своими дружишь?
- Ну как... С Мия часто пить ходим. С Юккэ интересно поговорить. А Саточи чаще всего тихий. Но если выпьет - ложись и прикрывай голову. С ними весело. И очень легко работать.
- Мне кажется, что я не слышал басиста лучше Юккэ-сан. - Это правда. Я вчера сидел и слушал. Громко, конечно и грубо. Но музыканты у Татсуро просто убиться от зависти.
- Я ему передам. Он порадуется.
Подходит официантка и ставит на столик огромную миску морожного. Просто гиганскую. Смотрю на неё в ужасе. Потом рядом появляется чашка кофе, чёрного, как его глаза, красивый бокал с чем-то красно-жёлтым, дымящимся и пахнущим апельсинами.
- Что это?
- Я не знал, какое ты любишь. - И это для него тоже очень просто. Обычно. - И я взял всего подряд.
- Я это год есть буду.
- Справишься, ребёнок. - Улыбается и смотрит в окно.
Потом рассказывает о Мия-сан, очень много и подробно. Думаю, они хорошие друзья. Я ковыряю морожное, оно вкусное и вокруг пахнет его сигаретами. Я генавижу табачный дым. А сейчас нравится. Точно. Всё совпадает.
- Татсуро...
- М?
- Покатай меня.
Он встаёт, проходит мимо меня и треплет меня по волосам.
- Поехали.
А теперь всё стало немного иначе. Теперь мне так хочется его обнять, ухватиться за его куртку. Ещё несколько часов назад это было так просто, а теперь - страшно.
- Ты чего? Держись.
- М. - Киваю, но сижу, как сидел, вцепившись в свою сумку.
- Ребёнок, ты свалишься. Хватайся давай.
Кажется, мои щёки стали пунцовыми. Татсуро слезает с мотоцикла и заглядывает мне в глаза. Долго смотрит. Его глаза смеются. Я смущаюсь всё больше.
- Двигайся. - Не понимаю. - Давай, двигайся. - Он подталкивает меня ближе к рулю. Потом садится сзади и я оказываюсь в кольце его рук. Уютно и ужасно смущает. Он одевает на меня защитный шлем и кладёт руки на руль. - Немного голову наклони, чтобы я дорогу видел. Поехали?
- Поехали.
И снова мимио пробегают улицы и огни витрин. Только я не обращаю внимания. Теперь мне совсем хорошо слышно то, что он напевает. Какая-то красивая мелодия, хоть он и фальшивит немного. Это так мило.
Так, Такеру! А ну ка прекрати вести себя, как идиот! Кто там говорил, что будет вести себя, как взрослый человек? А то мало того, что он тебя ребёнком считает, так ты ещё и радостно это подтверждаешь! Дурак, честное слово. Так что успокойся и возьми себя в руки.
Самобичевание мне всегда помогало. Хоть вышло расслабиться немного. Татсуро едет без шлема. Мне мой тоже не нравится.
- Останови, пожалуйста! - Стараюсь погромче. Мотоцикл останавливается. - Хочу снять эту штуку. Ничего не видно в ней.
- Это опасно, между прочим. Да и полиция не порадуется.
- Но ты же со мной.
Аргумент оказался весомым. Теперь хорошо. Только холодно и в уши дует. Наматываю шарф. Татсуро смеётся и мы едем дальше.
- Почему ты меня ждал тогда? У моего дома. - Говорить не очень удобно, но я начинаю скучать.
- Чёрт его знает. Приехал потому что.
- Хорошо. А почему ты приехал?
- Ребёнок. - Строго. Нет уж.
- Ну почему?
- Потому что хотел тебя увидеть.
- Вот как.
Снова молчим. Мне нравится ехать, скорость и то, что он рядом. Через некоторое время я начинаю зевать. Смотрю на маленькие часы на приборной панели. Начало третьего ночи.
- Ночь на дворе.
- Спать хочешь? Тогда сейчас отвезу тебя.
Мы доезжаем до дома, это оказывается очень близко.
Стоим у его мотоцикла. Смотрю ему в глаза. Он улыбается почти незаметно.
А я поднимаюсь на носочки. Этого всё равно мало. Поднимаю руки и беру его за ворот куртки.
- Наклонись немного.
Его глаза смеются громко и весело. Наклоняется. А я пркасаюсь к его губам. Не особо мягким, прокуренным. Забавно. И странно. Отстраняюсь.
- Ты не ответил.
- Ребёнок. Ты делаешь просто восхитительные глупости.
Останавливаюсь в последний момент и не дуюсь. Всё. Ребёнок больше не будет ребёнком.
А Татсуро вдруг сгребает меня в охапку, прижимает к себе и целует. Я чувствую всю его силу. Внутреннюю, безграничную. Спокойствие в нём бурлит пастельными пятнами. Целоваться с ним приятно. Я один раз целовался с парнем: мы как-то ужасно напились с Юджи и нам стало интересно. Но с Татсуро всё иначе. Как-то серьёзно.
Чёрт подери, я влюбился. В первый раз в жизни. В голове начинает гудеть. А Татсуро меня отпускает, хлопает по голове и улыбается. Иначе: свободно. Тепло.
- Я заеду завтра и твоя работа меня мало беспокоит.
- Репетиция у меня...
- И у меня. Так что после. В восемь.
Репетиция у меня в четыре, нифига не успею.
- В девять. И давай в "Sora"? Неплохое место, тихое. Знаешь?
- Знаю.
***
Выхожу из студии с Чию и Масато. Юджи и Пей остались что-то дорабатывать.
Прямо перед дверями здания стоит Татсуро. Мотоцикла нет.
- Это же Татсуро-сан. - Говорит Чию и как-то смешно сглатывает.
- Татсуро. - Киваю.
- Что он тут делает?..
- Йо, ребёнок. - Он отлепляет себя от стены и тушит сигарету о мусорку.
- Привет.
- Непонял я чего-то. - Говорит Чию и переводит ошарашенный взгляд с меня на Татсуро и обратно.
- Ты чего не на колёсах?
- Погулять хочу. Пойдём?
- Пока-пока, ребят. В четверг в три. - Показываю им "виктори" страшно довольный собой и иду к нему. - Пошли.
- На днях я видел Татсуро у дома Таке. Таке сказал, что это его гость. - Тихо сказал Масато. Мне хочется крикнуть "ЙЕС!", но я спокойно иду дальше.
- Куда пойдём?
- Давай. - Он спокойно берёт меня за руку, когда мы сворачиваем за угол. У него очень сильные руки. Мне нравится. - Может в парк какой-нибудь?
- Я немного вырос из этого.
- Не придумывай. Ты любишь воздушные шары?
Смотрю на него, как на дурака. Люблю конечно. Ужасно люблю. Только фигу я в этом признаюсь. Пожимаю плечами.
- Ребёнок, не сторй из себя большого и взрослого. Тебе это не идёт.
- Ничего я не строю. Ладно, в парк, если хочешь.
- "Если хочешь". - Он хмыкает. - А я, между прочим, влюбился.
- И в кого?
- В одного забавного ребёнка.
Боже, как у него всё просто!
- Это надо было сказать как-то романтичнее, мне кажется.
Татсуро останавливается, встаёт передо мной и смотрит сверху вниз. Улыбается загадочно.
- Такеру. Я влюбился, как мальчишка. В тебя. Вот. По этому предлагаю тебе руку и сердце.
В довершение этой, по истине потрясающей тирады, он опускается на одно колено и протягивает мне руку. Мне становится смешно и очень... Хочется прижать ладошки к лицу и запищать.
- Романтичнее не могу, прости.
А я кладу руку в его протянутую ладонь и улыбаюсь, как могу спокойно.
- Принято.
Он встаёт и снова смотрит на меня. Теперь серьёзно и немного мрачно.
- Я ревнивый собсвенник. Я мрачный индивидуалист, эгоист и часто бываю циником. Я люблю выпить и погонять на байке. Я не прощаю измен и часто сержусь. "Принято" по-прежнему?
Я немного думаю. Прикидываю.
- Я обидчивый, капризный романитк. Я ценю одиночество и общесво своих друзей. Я не знаю, ревнив ли я, потому что никогда не влюблялся раньше. Я щепетильный аккуратист и люблю порядок во всём. Я всегда делаю то, что хочу. И очень придираюсь к мелочам. Ну как?
- Принято. - Странно, как у него получилось так скопировать мои интонации?
Мы берёмся за руки и идём в парк развлечений. Татсу пытается впихнуть мне воздушные шары, морожное и посадить меня на все карусели. Думаю, ему это много интересней, чем мне . Это так приятно. Я не соглашаюсь, потому что всё должно идти по моему плану.
- Я заеду за тобой через час, хорошо, ребёнок?
- Давай я сам доеду. Я не барышня, ничего со мной не случится.
- Как скажешь. Тогда через час в "Sora".
За два месяца наших отношений этот бар стал "нашим" местом. Татсу часто бывает у меня дома. Это немного странно для меня и всё ещё непривычно. К нему я ходить не люблю: типично холостяцкая квартирка, ужасный бардак и всё тёмное.
Я познакомился с его согруппниками. Юккэ-сан очень хороший человек. С ним легко и "можно". Сам не понимаю, почему, но Татсу разрешает мне дружить с ним. И я познакомил его со своими ребятами. Чию впал в какой-то благоговейный ступор и теперь постоянно у меня расспрашивает о Татсу. А Юджи откровенно ржёт над тем, что "дружит с геем". И ещё над тем, что у меня такой большой, старый и мрачный мужчина. Всё так мило. Нет, Пей не вполне нас понимает, но молчит в тряпочку. И правильно. Кстати, как и Саточи-сан.
Татсу таскает меня по всем возможным детским мероприятиям, покупает мне плюшенвые игрушки и кормит сладким. Мне пока никак не удаётся доказать ему, что я взрослый.
- Здравствуй, ребёнок. - В баре темно и "наш" столик в самом углу: он целует меня в щёку.
- Здравствуй, щенок. Я скучал.
Слово "щенок" появилось случайно и моментально к нему привязалось. В этом прозвище нет ничего высокомерного или что-то вроде того. Просто он похож на щенка. И носится за мной так же. Мне нравится. Татсу постоянно заставляет меня чувствовать себя любимым и нужным.
- Я тоже. - Он затаскивает мои ноги себе на колени. -Что у тебя на голове?
- Волосы. - Смеюсь и растягиваю одну кудряшку. Если честно - идиотство страшное, но работа есть работа.
- Они розовые и круглые.
- Новый имидж группы.
- У всех такие?
- Нет, тлолько я удостоился. Не нравится?
- Не очень.
- Как грубо.
- За то правда. - Он тоже легонько дёрнул меня за прядку. - Но я люблю тебя.
- Я тебя тоже, щенок. - Я целую его родинку на щеке. Эта родинка меня просто завораживает.
На первый взгляд, в щенке нет ничего, над чем можно было бы умилиться, нежно улыбнуться или что-то ещё. Но это только на первый взгляд. На фоне его грубости, замкнутости, так мило выглядят его редкие улыбки. Нежность кажется совсем огромной. Его забота немного отеческая. Я люблю его. Сильно. И не думал, что могу так.
- Я хочу кофе. Покуришь?
Я не курю и не нлюблю, когда курят. И ещё, до него я не любил кофе. Но теперь я пью его тоннами и обожаю, когда он курит рядом.
- Я завтра пойду на одну вечеринку. Это на всю ночь.
- С кем?
- С ребятами. Напоим Саточи, поржом.
- С кем ещё?
- Должен быть Гара с Тэтсу, Сатоши, наверное. Ну.. Он полюбому с собой Рё притащит. Акира возможно с Тадаши.
Удивительно, но я уже давно выучил все эти имена. Хотя Татсу так и не запомнил и половины мои знакомых.
- Рё? - Скрещиваю руки на груди. Мненравится Рё. Он весёлый и милый. Больной немного на голову, но это придаёт ему очарования. Пожалуй, он нравится мне слишком.
- Ревнуешь?
- Ревную.
- Малыш, я бы позвал тебя с собой, но ты там со скуки повесишься.
- Да я понимаю. Просто для проформы ругаюсь. Кури давай. - Мне принесли кофе. - Тогда я завтра с Торой по магазинам погуляю.
- На Гиндза?
- Наверное.
- Подожди. Тора?
- Ой, щенок, ну не начинай, а?
Татсу никогда не сердится "для проформы". Он просто нечеловечески ревнивый.
- Я не начинаю. Тора мне не нравится.
- Почему, интересно?
- Потому что. - Он прикуривает и выпускает тонкую струйку дыма в мой кофе.
- Не вредничай. У Торы невеста есть. И он её любит.
- Всё равно.
- Хорошо. Тогда с кем мне можно пойти? Юккэ-сан идёт с стобой. Или мне весь день дома сидеть прикажешь?
- Приказал бы, да ты не послушаешься.
- Я тебе сейчас в нос дам.
А он жмурится, улыбается и целует меня в висок.
- Просто я волнуюсь.
- Просто ты мне не доверяешь и ты слишком не уверен в себе.
- Ребёнок, ты зараза. Ладно уж, иди со своим Торой. Но лучше с кем-нибудь другим.
- С кем?
- С Майкой например.
- Щенок, ты идиот? Я видел Майю один раз в жизни.
- Ладно. Тора победил.
- Кретин.
***
Мы сидим у меня дома, я пытаюсь отредактировать новый текст, а Татсу сосредоточенно наматывает рукав моей любимой кофты себе на запястие.
- Двадцать один оборот.
- Что?
- Зачем тебе такая дурная кофта?
- Чтобы тебе было чем знаяться.
- Таке, я хочу погулять. В каком-нибудь смешном месте. Ты слишком много работаешь.
Я слишком много работаю, я хочу в смешное место, огромный торт и дурачиться. Но я не могу себе этого позволить. С появлением щенка в моей жизни детство кончилось.
- Смешных мест мне на работе хватает.
- Вредина. Почему ты постоянно что-то из себя строишь?
- Ты о чём?
- Проехали.
Татсу постоянно бурчит про то, что я себе напридумывал. Что быть взрослым мне не идёт. А у меня Семья. Ответственность и обязательства. Плюс работа, друзья и Юджи со своими тусовками. Я хочу стать взрослым. Я хочу... я хочу и всё будет именно так.
Татсу мрачнеет. Сердится. Много молчит.
Мы вместе уже пол года.
После моего очередного отказа пойти кататься на каруселях:
- Таке. Если ты не перестанешь вести себя подобным образом, я тебя брошу.
Я распахиваю на него глаза. Он часто угрожал, но не расставанием. Пугаюсь. Правда пугаюсь. Но я уже так привык к своей роли..
- Ну ты чего, щенок? Что тебе не нравится?
Он отходит на пару шагов вперёд и снова смотрит в небо. Он так делал до того, как мы стали встречаться. Это немного пугает. Потому что его такого совершенно невозможно понять. Он весь в себе. И снова чувствуется это вселенское спокойствие, граничещее с равнодушием.
- Я хочу заезжать за тобой. Провожать до дома. Покупать тебе глупости. Учиться у тебя дурачиться и смеяться над ерундой. Ухаживать за тобой, понимаешь? - Он оборачивается и его глаза холодные. Сглатываю. - Потому что ты ребёнок. Я полюбил ребёнка. А кто сейчас стоит передо мной, я не знаю. Зазнавшийся, потерявшийся в своих глупых "планах" парень. Я не могу любить его. Я люблю Такеру. С идиотской белой сумкой, в огромном шарфе. Того, который смущается обнимать меня, сидя на моём мотоцикле. Того парня, который радовался, как дитё, когда смотрел на Токио с высоты телебашни.
На глаза наворачиваются слёзы. Мысленно даю себе пинка и не могу сказать ни слова. Это больно. Чертовски.
- Ну вот. - Подходит ближе и наклоняется к моему лицу. - Ты же хочешь расплакаться. Но нет, тебе имидж не позволяет.
- Татсу...
- В общем так. Либо ты начинаешь быть самим собой и прекращаешь этот идиотизм, или нам не по пути.
Ещё одна мысленная пощёчина опять удерживает слёзы, я рад, что держал руки в карманах, их можно со всей силы сжать в кулаки. Он смотрит на меня выжидательно, руки тоже в карманах, согнулся чуть ли не в двое. Сейчас я особенно остро чувствую разницу в росте.
- Тату, но почему? Почему ты не позволяешь мне быть взрослым? Самостоятельным, сильным? Это плохо чтоли? Я не понимаю!
- Я не неразрешаю тебе "быть взрослым". Подрастёшь, повзрослеешь по-настоящему и пожалуйста. Просто я ненавижу притворства. Особенно бессмысленного. - Он не двигается, прожигает меня своими колючими чёрными глазами. Хочется кинуться ему на шею, спрятаться.
- Почему ты думаешь, что это пртиворство? - Не дуть щёки. Смотреть смело. Доказать.
- Потому что это оно и есть.
- Нет.
- Что ж. - Татсу выпрямляется, поднимает голову к небу и потягивается. - Ааа, спина затекла. - Такое весёлое равнодушие, словно мы говорим о чём-то обычном. - Так тому и быть. Такеру-кун, не глупи больше, пожалуйста. И теперь думай не только о своих прихотях, хорошо? - Я хлопаю глазами. Не расплакаться. Боже, он сейчас это скажет!.. Паника больно бьёт по солнечному сплетению. А Татсу легонько хлопает меня по макушке. - Ну.. Тогда пока? Береги себя. Жалко, что так вышло: оказаться менее дорогим, чем твои глупости.
И уходит.
Прямой, длинный. Равнодушный. Совсем чужой. Хочется закричать, побежать, влепиться щекой в его спину, ни за что не отпускать. Вымолить прощения.
Но такие, как Татсуро - не возвращаются.
Медленно разворачиваюсь и иду в противоположную сторону. Теперь нет смысла прятать слёзы. И можно завыть в голос. И мазать слёзы по щекам, проклинать это чёртово лето, подступающий сентябрь, идти в никуда.
Вот так. Молодец, Таке. Потерял того, которого любишь.
Дней пять-шесть прошло. Не хожу на студию, не выхожу из дома. Он должен приехать. Должен! Постоянно вслушиваюсь в тишину за окнами. Иногда кажется, что тормозит мотоцикл. Тогда я выбегаю из дома и смотрю на пустую дорожку. Татсу не приедет. И не позвонит. Он всё решил. В этом мы с ним похожи. И во имя чего я всё это делал?..
Горло, кажется, ссохлось от затянувшегося молчания. Парни обходятся моими сухими смс и ничего не требуют. Только Чию каждый вечер интересуется, жив ли я. Отправляю пустые смс: жив. Жив, хоть и не хочется.
Потом проходит ещё одна неделя, превращённая в немую кашу из страхов и бессонницы. По дому разбросаны его мелочи: зажигалка, огромная майка, карандаш для глаз, зубная щётка. Его кружка на кухне, его полотенце в ванной. Всё это представляется мне вовсе невыносимым. Какие-то его записочки, когда он уезжал утром и не хотел меня будить.
Интересно, ему плохо? Плохо без меня? Не может же щенок взять так просто и разлюбить меня?
Не может. Точно не может! Боже, я долен его вернуть. Иначе я просто свихнусь. Хотябы попытаться. Доказать ему...
Трубку он берёт не сразу. Голос собранный и спокойный. Мне думается, что он долго думал, отвечать ли на звонок. Страшно.
- Чего молчишь?
А я не могу издать ни звука: горло заболело и все мысли исчезли. Я же не успел даже подумать, что сказать.
- Ребёнок?..
Стискиваю зубы и набираю в грудь воздуха.
- Привет. - Голос ужасно шершавый, неприятный. У меня. И ноги становятся ватными.
- Привет. Простыл?
- Молчал много.
- М.
Пауза. Я так боялся этих пауз! Мне нужно придумать.. придумать Слова.
- Татсу...
Слышу какой-то шум на заднем плане. Кажется, голос Мия-сан. Лоб обдаёт жаром. Он ждёт. Кажется, ему скучно.
- Чем... чем занят?
- Стою в аэропорту, жду самолёт.
- Куда?...
- В Париж.
У MUCC сейчас нет гастролей. Я это точно знаю.
- Зачем?
- Это допрос? - Смешинка каркающая, не его. Не его. Не мне.
- Нет.
- Ты что-то хотел?
- Да.
- И?...
- Хотел тебя поцеловать. - Смущение такое глупое, что вываливается в трубку тихим всхлипом.
- Извини. - Ни грамма сожаленя.
- Щенок... Я не могу без тебя.
Слёзы. Глупые и огромные, как в детстве. Я больше не буду кусать губы и сдерживаться.
- Я... Я.. люблю тебя...
- Ты плачешь? - Лёгкий налёт вопросительной интонации. Словно для вежливости. Молчу. Только всхлипываю. Прижимаю трубку к уху изо всех сил. - Ребёнок?
- Да?...
- Ты плачешь. - Он улыбается?! Он улыбается там! Мне так больно, а он!...
- М. - Что-то похожее на утверждение.
- Почему?
- Потому что.. Потому что я без тебя. Потому что мне страшно и холодно. Потому что ты не надевал на меня щарф и у меня болят уши! - Обвинения. Обида, огромная и болезненная. - Потому что ты летишь в Париж и не говоришь мне зачем.
- Ребёнок, сейчас лето.
- Всё равно болят. Им нельзя ветра. Зачем тебе в Париж?
- Я должен отчитываться? - Откровенное веселье.
Как пощёчина.
- Нет.
- Я лечу в парижский Диснейленд с Рютаро. Потому что он захотел.
Ещё одна пощёчина. Ревность. Это не какой-то там "укол", это как пулей на вылет: огромная, злая.
- Почему?...
- Потому что ты не хотел.
- Я хотел.
- Но не говорил этого. Извини, мне нужно идти. Лечи уши.
- НЕТ! Не клади трубку! Пожалуйста! Татсу... Щенок, не лети! Ну пожалуйста! Щенок...
- Ребёнок, не кричи так. Ты ревнуешь?
- Не одному тебе ревновать.
- Помнится, меня ни кто не остановил, когда я уходил.
Мне померещилось, или в его голосе точно такая же обида?
- Прости. Я должен был...
- Должен. Но не остановил. Что изменилось, ребёнок? Две недели прошло. Скучно стало?
- Не говори такие страшные вещи. - Жалобно.
- Я говорил тебе, что умею быть грубым. - Альтернатива "извини". Бурчит. Господи, КАК я его люблю!...
- Щенок, не лети, пожалуйста...
- И что ты предлогаешь?
- Отведи меня куда-нибудь... - Слёзы уже не текут, но голос стал совсем противным. И голова болит. И... - В смешное место.
- Я не ослышался?
- Нет. Я хочу в смешное место, сладкого и с тобой.
- Хм. Но я пообещал Рюто. Мы уже багаж сдали.
- Плевать! Рюто не ребёнок! Он поймёт!
- А ты? Ребёнок? - Снова улыбается. Я слышу.
Секундно молчу. Закусываю губу.
- Ребёнок. - Тихо. Ненавижу здаваться. Но я люблю. И всё тут.
- Что ты сказал?
- Чёрт подери, щенок! Я сказал, что я ребёнок, да! Глупый капризный ребёнок, который хочет, чтобы его покатали на мотоцикле! Немедленно!
- Какой злой ребёнок. - Если его не знать, можно подумать, что он издевается. Нет, я же её слышу. Такую тихую нежность в голосе.
- Татсу, ты меня разлюбил? - В лоб. И замираю. Потому что он молчит. Долго. Непозволительно долго.
- Не знаю.
Телефон выскальзывает из рук и падает на колени. Во мне что-то оборвалось. Через несколько секунд из динамика раздаётся тихое "да чёрт с этим Парижем" и короткие гудки.
Потом время замирает на бесконечные сорок с лишним минут. Срастается в одно мгновение. Вздрагиваю от писка телефона. "Выходи давай".
Вскакиваю и как угорелый несусь через всю комнату, сшибая что-то по пути, врезаюсь в стену, не могу открыть дверь. Наконец она потдаётся, я бегу по дорожке, забыв одеть шлёпки, слёзы снова застилают глаза, потому что вот он, стоит в нескольких метрах перед своим монстром чуть склонив голову. Стоит, он приехал! Бегу со всех ног. Кажется, что если опаздаю хоть на секунду, он исчезнет. Не сбавляя скорости хватаю его за плечи, подпрыгиваю и обнимаю ногами, крепко скрестив их за его спиной. Утыкаюсь носом в его шею. Он немного пошатнулся, но устоял.
- Щенок... - Я ему всю рубашку слезами измажу. - Щенок...
А он осторожно меня обнимает, потдерживает и молчит.
- Не разлюбил. - Тихо, но так тепло. И строго. Сердится. Потому что я глупый.
- Я глупый, ужасно глупый... Щенок, не оставляй меня...
- Я уже отвык от тебя. Ты такой маленький... - Он чуть подпрыгивает, чтобы я не свалился и кладёт одну руку мне на затылок. Чуть поворачивает голову и кусает за ухо. - Перестань плакать.
Только головой мотаю. Не получится перестать. Потому что было очень страшно.
- Я хочу в смешное место. - Тихо. Капризно.
Он сжимает меня так сильно, что становится нечем дышать.
- Я большой дяденька для смешных мест. И ты, кажется, тоже.
- Нет. Я хочу. Мне можно.
Он коротко смеётся.
- И чего ребёнок ещё хочет?
Обнимаю его крепче, прижимаюсь, как могу. И больше никогда не отпущу. Ни за что.
- Ребёнок хочет сидеть на твоём мотоцикле, быстро ехать, визжать и...
Отрываюсь от его шеи и заглядываю в глаза. Потом целую. Нежно, как могу. Виновато, как могу. Он отвечает не сразу, сдержанно, словно наказывает.
- Может ты ещё и шар воздушный хочешь?
- И новую сумку. От старой брелок отлетел. - Надуваю губы.
- Розовый. И пушистый.
- Точно. - Улыбаюсь. - Ты простишь меня?
Татсу смотрит мне в глаза и улыбается тоже. Я снова ощущаю его огромное спокойствие: безграничное и прозрачное, как океан.
- Глупо злиться на детей. И обижаться тоже глупо. Это по твоей части.
- Щенок, прости меня. Пожалуйста. Я больше не буду.
А Тасу вдруг смеётся в голос, разворачивается и сажает меня на сидение мотоцикла. Присаживается на корточки и смеётся. Гормко и так непривычно. Немного теряюсь даже.
- Господи, какое же ты дитё! "Я больше не буду" ! Ты бы ещё "Дяденька" добавил. Нет, я люблю тебя, ребёнок. Люблю.
Он кладёт голову на мои колени, успокаивается и проводит кончиком пальца по моей ноге.
- Твои волосы. Мне нравится цвет. Лучше, чем то розовое недоразумение.
Мы молчим какое-то время и я так счастлив, что не чувствую кончиков пальцев. Только то, как бешенно бьётся сердце в жилке на шее. Хочется визжать и прыгать. Или просто дойти до дома и валяться на пушистом ковре до завтра. Перебираю его гладкие влосы.
- Пошли. - Он поднимает голову. - Переоденешься и будет тебе смешное место. Чёрт, да ты босой!
Татсу встаёт, перекидывает меня через плечо и несёт в дом. Я смеюсь громко и колочу его по спине.
- Иди одевайся. А я пока выпью чего-нибудь.
- Твоя перельница в ящике, где всегда.
Я иду в гардеробную. Господи, мне самому страшно представить то, на сколько я его люблю: в моём доме - пепельница. Долго мучаюсь с выбором одежды. Теперь мне хочется капризничать постоянно.
- Щеноооок! Иди сюда! Помоги мне!!!
Он входит в комнату, зажав в зубах сигарету и держит перельницу в руке.
- Не кури на меня.
- Чего кричишь? - Он так красиво мотает головой, чтобы убрать чёлку с лица.
Вылезаю из кучи одежды и подхожу. Татсу прислонился плечом к косяку и мне достаточно встать на носочки, чтобы дотянуться до его щеки губами. Целую свою любимую родинку и возвращаюсь к насущной проблеме. Трагедии скорее.
- Что мне одеть? Это или это? - Показываю майку-платье в звёздочках и белую толстовку в сиреневых пятнах. - Или вот это? - Короткий джинсовый конбенизон.
- Последнее можешь выбросить. А вот эта тряпочка более глупая. - Указывает на майку и стряхивает перел с сигареты. Я морщу нос.
- Испортишь мне цвет лица. Ладно, сам разберусь.
Татсу уходит вниз, я быстро одеваюсь, закалываю чёлку и кидаю в небольшкю чёрную сумку кошелёк и мобильник. Спускаюсь вниз.
- Я готов. - Встаю перед ним и поворачиваюсь вокруг себя.
- Потрясающе. - Когда он так говорит, я совершенно не могу понять, что он думает.
- А мне нравится. - Надуваю щёки и одёргиваю подол этого чуда в звёздочках. Под ним розовые леггинсы до колена и золотые кеды.
- Мне тоже. Это от **** (тут имя дико модного японского дизайнера, я их нихера не знаю)?
- Ага. Тогда пойдём?
Татсу целует меня в висок и открывает передо мной дверь.
- Я принцесса? - Смеюсь.
- Маленькая принцесса. Запрыгивай.
- Только я шлем не одену. Волосы помну.
- Интересно, чего тебе стоило всё это время держать себя в руках и не говорить мне всего этого? И не... не одевать всего этого. Тебе правда нравится?
- Кошмарных усилий! - Делаю круглые глаза и сажусь поближе к рулю. - Нравится.
- Тебе идёт. - Он садится за мной и обнимает. Дышит в затылок. - Придурок.
- Чего это? - Вскидываюсь и пытаюсь обернуться.
- Того. Поехали.
Он заводит свою громадину и мы мчимся на такой огромной скорости, что я сразу начинаю визжать во весь голос. Татсу смеётся и едет ещё быстрее. Полиция нас не поймает. Просто не заметит. Он тормозит у большущего торгового центра, мы ходим по магазинам. Мне не позволяют покупать "то, что вышло из моды в прошлом сезоне" или то, что "от дизайнера, изжившего себя". Господи, это я-то принцесса? За то я получаю порцию любимого морожного в небольшом ресторанчике. Татсу копается в пакетах и вдруг одевает на меня большие белые пушистые наушники.
- И не снимай. Меня уже достали твои уши.
- Спасибо. - Так приятно. Так.. что не сказать. Кажется, краснею.
- Ты покраснел.
Бурчу что-то невнятное и продолжаю ковырять ложкой морожное.
- Давай напьёмся? - В его голосе звучит немного сумасшедшее веселье.
- Щенок. Спаивать малолетних - уголовно наказуемое деяние.
- Слова-то какие знаешь... - Присвистывает. - Двадцать один есть? Так что всё в порядке.
- И что ты со мной пьяным будешь делать? - Улыбаюсь лукаво.
- Соблазнять. - Пложимает плечами. Как о само собой разумеющемся. А я снова краснею.
Татсу наклоняется через столик и шепчет мне то, от чего я просто заливаюсь румянцем и вжимаю голову в плечи.
- С детьми такого не делают.
- Ну... Побудешь немного взрослым ребёнком.
- Ты мне из-за этого бросил, между прочим.
- А ты только в этом контексте будешь взрослым.
- Хорошо устроился. - Улыбаюсь ехидно.
- Кто бы сомневался.
Мне кажется, что Татсу счастлив смотреть на меня такого. И мне стало легко. И к чертям все эти глупости про "не как у всех". У меня и так всё не как у всех. Потому что с Татсу.
Потом мы едем в какой-то бар, пьём ужасно много и наглеем до того, что целуемся прямо за столиком. Татсу говорит, что хочет устроить вечеринку в честь нашего примирения и требует позвать всех моих парней. И даже Тору. Я округляю глаза.
-А чего мне Тора? У него невеста, а у тебя - я. Думаю, что парень с невестой проигрывает.
Я вешаюсь ему на шею, говорю глупости и требую идти гулять.
Мы идём по полупустым улицам, орём песни X-Japan дурными голосами, я постоянно спотыкаюсь и забываю слова. Я сто лет не был таким пьяным и счастливым. Наверное даже никогда.
Потом такси везёт нас ко мне домой, щенок путается в своих кедах в прихожей и не желает выпускать сигарету изо рта.
- В спальню ты тоже с сигаретой пойдёшь? - Я со своими кедами кое как разобрался.
Он поднимает на меня глаза полные восторга. Он так похож на щенка сейчас, что я снова смеюсь.
- Сейчас. - Добирается до кухни, тушит окурок и возвращается. Берёт меня за руку и тянет наверх, в спальню.
- Знаешь... Мне кажется, что алкоголь плохо влияет на.. мужчин. - Смущаюсь и хихикаю совсем глупо.
- Чёрт... Точно. Тогда... Соблазнение подождёт до утра.
Он толкает меня на кровать, падает рядом и пытается расстегнуть рубашку, лёжа на спине. Я решаю ему помочь, усаживаюсь сверху. А пуговицы такие мелкие...
- Таке. - Поднимаю на него глаза. Он ужасно серьёзный. И так редко зовёт меня по имени. - Я люблю тебя.
- А где "ребёнок"?
- Вот тут. - Переворачивает меня на спину и нависает сверху.
- Кто говорил про "подождёт до утра"? - Смеюсь громко, потому что немного страшно.
- Не бойся. Тебе всё понравится.
Он снимает-таки рубашку, потом долго возится с моими леггинсами и мы засыпаем поверх покрывала. Капризный ребёнок и его взрослый щенок.
И я ничего не боюсь. Он ни за что не допустит, чтобы мне было плохо.
OWARI
мыло: [email protected]
фэндом: Sug\MUCC
бэта:
название: ребёнок
рейтинг: PG-13
пейринг: Takeru\Tatsuro
жанр: romannce
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои пренадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: странный для меня фандом. . история отношения Такачки с группой SuGя их всегда ненавидел. Но! Мэйкинги творят чудеса и когда это белобрысое чудо орало про "Shoooousukeeee!!!" и "LOVE SCREAM PATY", моё сердце дрогнуло. я сразу его всего увидел. прочувствовал. влюбился, чего греха таить) к тому же, я не люблю MUCC совсем. но что делать, если тут Татсуро и ни кто другой?)^^ к тому же я совершенно не представляю, какой он, по этому пришлось импровизировать. Так что, если что, тапками не швырять. тяжела и неказиста жизнь фанфикшера, друзья мои)
за пейринг спасибо бро, ибо сам Таке не желал мне говорить, кого хочет видеть с собой. история романтичная и просто о снеге и простуженных ушах. вот. третий, чтоли, мой фик НЕ по Газетто))
посвящение: в подарок любимому бро.
да простит меня Великая Страна Япония, Японский Император и PSC. *дважды хлопнул в ладошки* (и бро мой меня да простит)
странное
- Таке... Таке, ты такой.. Ты волшебный. Ты - особенный. - Последнее слово звучит на выдохе и особенно искренне. - Ты... В тебя невозможно не влюбляться каждый день. Невозможно не хотеть держать тебя за руку, дышать твоим запахом, ревновать тебя к каждой встречной. И к каждому встречному тоже невозможно не ревновать. Ты же всё это знаешь... Идиот, её Богу...
Я показал себе язык и отошёл от зеркала.
- Таке, Таке... Ещё и имя себе это выдумал. Придурок.
Меня зовут Такеру. Я циник и язва. Меня мало что беспокоит в этой жизни за исключением... Нет исключений. Я красив, популярен, востребован и практически богат. Что ещё нужно?
Всё к чёрту.
Меня зовут Такеру. Правдивость средней паршивости. Никакой я не циник, не урод и не звезда. Сегодня у меня день самокопания плюс саможаление. За окном всё серое, не разобрать ни времени года-суток, ни страны, в которой стоит дом, за окнами которого и происходит всё это безобразие. В доме - я. На мне любимые широкие штаны и кофта с такими длинными рукавами, что их можно привязать к обоим сторонам улицы и я ещё несколько метров пройду. На голове бардак, на столе - чай с мёдом.
У меня свой дом. Небольшой, но просторный. Весь мой. Как мечталось в детстве. А теперь я сижу в его центре, размазываю комочки мёда по стенкам остывающего чая и я такой маленький, что эти стены, наверное, меня не замечают. А чего этим стенам до какого-то Таке? Я копил на этот дом с самого первого выступления. Несколько лет. Теперь он мой. Это делает меня немного счастливее и чуточку потерянным.
Тут есть занавески, есть коврики перед дверями, толстые одеяла в спальне, целая орава смешных чашек на кухне. Всякие штуки для чистки обуви, кафеля, кожанной мебели и прочая чепуха. Огромный холодильник, я заботливо и упёрто его заполняю по мере опустевания.
Ко мне редко кто-то приходит. По началу я так гордился своим одиночеством, что не хотел никого пускать в свой мирок. А теперь как-то глупо что-то менять. Пустовато.
Интересно, а меня можно полюбить? Вот Ишихара-сан говорит, что запросто. Ему легко говорить, он женат, у него ребёнок и такая толпа бывших\нынешних любовников и любовниц, что мне делается слегка дурно. А я даже до сих пор не могу понять, кто мне нужен. Каким он должен быть. Или какой. Вот в этом и проблема.
Маленький и смешной Таке в глупой кофтище сидит на новеньком полу с подогревом и думает единственную и простоую мысль. Я никогда никого не любил. Так, чтобы дышать нечем, чтобы сердце билось и замирало, словно точно выверенный алгоритм пульса безнадёжно повреждён. Чтобы так... Как в этих глупых фильмах и книгах. Как у Масато. Как у Руки-сан и Рэйты-сан.
А я не хочу, как у них! Не хочу. Зачем мне это? Я хочу, чтобы всё так, как только у меня может быть. Говорят, что все влюблённые похожи на детей: совершенно одинаковые и нелепые.
Но у меня уже давно есть план: когда я влюблюсь - буду взрослым и сильным. Спокойным и рассудительным. Чтобы ни за что не сказали, что Такеру совершенно такой же, как все. И ещё, чтобы не сказали "подумаешь, влюбился! посмотрите на него." Не позволю. На мою любовь будут ровняться. И завидовать. Осталась мелочь.
Влюбиться.
Ха, ерунда. Чего мне стоит? Вот возьму и влюблюсь! Да так, что обо мне, точнее о нас - все говорить будут!
... Скучно... Надоело думать. Надоело сидеть дома, чёртов отпуск. Помнится, Юджи говорил, что сегодня должна быть какая-то выставка дико модного фотографа. Если честно, я ничего не понимаю в современном искусстве, но.. Это всяко лучше, чем дома торчать. К тому же, надо делать вид, что я страшно гламурный тусовщик. А то тот же Юджи с Чию на пару меня съедят, наверное.
- Юджи, привет. Пошли на выставку сегодня?
- Эмм.. Слушай, я не могу, извини. Мы с Чию идём в новый бар, там Алисы играют. Пошли с нами?
- Да ну. Не люблю бары, ты же знаешь. - Настроение стремительно полетело к отметке "паршиво".
- Ты обижаешься? - Он всегда задаёт этот вопрос с ужасом. Конечно. Если Таке обижается, это кошмар.
- Да нет. - Равнодушно. - С чего бы?
- Чёрт, Такеру, не обижайся! Ну пожалуйста! Я правда не могу! Я уже пообещал себя куче народу! Ну Такеру, ну не дуйся...
- Куча народу. Хорошо. Да не дуюсь я, правда. Просто скучно смертельно...
- Я позвоню приятелю своему, оставлю для тебя пригласительный на эту выставку, хорошо?..
- Спасибо. Да, это будет неплохо.
Так. Что одеть? Ненавижу этот вопрос. Высовываюсь на улицу. Давольно прохладно, да ещё и небо серое. Значит быть куртке замшевой, узким джинсам и высоким сапогам. Надоело выряжаться, как малолетний фанат ХеллоКитти. И шарф, я вечно застужаю уши. Шарф огромный, пушистый и белый, как снег.
Галерея оказалась не так уж и далеко. У меня нет машины: все деньги ушли на дом. Так что проезжающее мимо такси оказалось как никогда кстати. Обещанное мне приглашение оказалось милой открыткой размером со школьный портфель.
В галерее много народу, все такие модные, кивают с умным видом на каждую фотографию. Ничего в этом не понимаю! Разве что только одна фотография. Чёрно-белая, огромная, очень тёмная. На ней лицо какого-то парня, европейца. У него такие печальные глаза... Я у него уже минут пятнадцать стою. Стало немного жарко, стягиваю шарф и повязываю его на сумку. Очень красивая работа, всё-таки...
Но тут подходит толпа каких-то шумных интеллектуалов и я решаю покинуть этот храм искусства. Надо выпить кофе и съесть чего-нибудь сладнеького. Как только выхожу на улицу (снег, кстати, так и не пошёл) сразу торможу такси. Мне показалось, или мнея кто-то окликнул?...
Надо заехать домой. Переодеться, взять денег... ЧЁРТ!!! Я потерял свой шарф?! Чёёёёрт... Я потерял свой шарф. Свой любимый шарф! Что за день?...
Не успеваю толком расстроится, как раздаётся звонок в дверь. Кто бы это мог быть?.. Бог Снега пришёл посмеяться, что я теперь окончательно простужу уши?
- Кто там?.. - Если честно, ко мне никогда без предупреждения не приходят. Пытаюсь рассмотреть пришедшего через матовое стекло двери.
- Этто... Я.. Ты шарф потерял. - Голос низкий, немного шершавый. Странный. - Я его тебе принёс..
Открываю дверь. Пошёл мелкий снег. Именно в тот момент, когда я поднял на него глаза. Он смотрит на меня, очень странно улыбается и говорит что-то про то, что хотел меня догнать, но я слишком быстро сел в такси. Он высокий. Очень. Какой-то мрачный. Это идёт изнутри него. Тяжёлый взгляд, прямые чёрные волосы в хвост. Одет во что-то совсем мне непонятное. Странный. И улыбается. А я не могу слова сказать. Протягиваю руку за своим шарфом.
- ... и я поехал за твоим такси. - Кивает назад. Там стоит просто огромный мотоцикл. Мамочка, как мило... - Вот, бери.
Киваю глупо. Очень глупо киваю и беру шарф. Над сказать "спасибо", человек за мной ехал...
- Спасибо... Он мой любимый... - Зачем ему это знать?
- Не пригласишь на кофе в знак благодарности?
Чёрт. Нет, нет, нет! Не приглашу! Ко мне друзья-то не заходят почти... Хлопаю глазами.
- Понял. - Он хоть и улыбается, но говорит как-то медленно. Очень спокойно. Словно прошёл уже все круги ада, и теперь ему на всё плевать. Ужасно высокий. - Тогда пошли куда-нибудь? Я хочу выпить. А ты заплатишь. А то как-то невежливо выходит.
- Выпить? За рулём?
- Ага. - Вселенское спокойствие. Даже равнодушие. Он разворачивается и идёт к своему монстру. - Жду тебя.
- Но...!
А он махнул мне рукой, типа "ничего не знаю". Кошмар.
Нет, нужно его отблагодарить. Может не так скучно будет? Быстро влезаю в другие джинсы, не такие тонкие, убираю чёлку ободком и вылетаю в снежную пыль. Сам не понимаю, зачем. И почему так волнуюсь.
Он сидит на своём байке, вытянув длинные ноги в обтягивающих брюках и курит. Выдыхает дым в снег, чуть задрав голову. Интересно, этому парню хоть до чего-то есть дело?... На середине пути сбавляю шаг. Хочется рассмотреть его, но на расстоянии. Он медленно поворачивает голову и кивает себе за спину.
- Прыгай.
- Это может быть опасно.
- Я ещё не пил. - Я уже говорил, что он очень странно улыбается? - Не бойся, не уроню. Садись.
- Но...
- Что ты, как девчонка? - Его смех оказался таким же странным, как он сам. - Я постараюсь не гнать сильно.
Он протянул мне шлем и я, чёрт знает почему, взял его. Ну вот, волосы примнутся... Стою, как дурак, на голову сыплет снег, со шлемом в руках.
- Одевай и садись. И шарф намотай, а то уши простудишь.
Я сел. Что мне оставалось? И только я сел, как этот... индивид тут же дал по газам. Всё вокруг замелькало так быстро, что у меня голова закружилась. Я вцепился в его мягкую кожанную куртку как в спасательный круг, зажмурился и прижался к нему так, чтобы шарф не слетел. И это называется "не гнать сильно"?!
Через минут десять этого кошмара он так же резко затормозил у какого-то неприятного на вид заведения. Оглянулся на меня. Хмыкнул.
- Тебе, наверное, такие заведения не по вкусу, ребёнок. - Ещё немного подумал. Я стараюсь отдышаться. Руки разжать не хватает сил. - Да. Ладно, поехали в другое место.
- Только... Помедленней... - Как выяснилось, у меня пересохло горло. Интересно, почему я не спросил его имени?
- Не бойся, ребёнок. - Он не говорит, он как-то шелестит. Это скорее интригует.
- М. - Киваю и чуть расслабляю руки. А то как-то глупо выглядит.
Тихий ресторанчик. В такие ходят семьями. Я - никогда не ходил. Уютно, мягко. Приятно. Он садится и жестом предлагает мне сделать то же самое.
- Что будешь? - Он углубляется в изучение меню, а официант смотрит на меня. Чёрт, неужели узнал?.. Поднимаю на него умоляющие глаза.
- Чай.. С мёдом. - Мой голос больше похож на писк котёнка. Ужас какой.
Мой "похититель" ещё долго смотрит в меню, потом на меня.
- Угощаешь? - Киваю. - Хорошо. Тогда мне вот этот коктейльчик, кофе и салат. Любой. - И улыбается снова.
- А Вы, молодой человек? Только чай?
Боже, да я и чаю не хочу! Хотя...
- Чизкейк с шоколадом. И сок. Апельсиновый.
Официант уходит, загадочно улыбаясь, а этот парень уставляется на меня. Неуютно. Словно под кожу лезет.
- Татсуро.
- Что "Татсуро"?
- Я - Татсуро. Какой-то ты странный, ребёнок.
- Я не ребёнок. - Щёки сами собой обиженно надуваются. - Я Таке. Такеру. Очень приятно. - Слегка наклоняю голову.
А Татсуро вдруг рассыпается колючим смехом. Похоже на ёлочные иголки.
- А говоришь - не ребёнок...
Стоп! Татсуро? Тот самый?... Ничего себе... Я конечно не фанат такой музыки, но когда тебя ворует живая легенда...
Видимо, эти мысли рисуются у меня на лице: Татсуро чуть раздражённо выдыхает и откидывается на спинку.
- Афтограф не дам.
- А мне и не нужно. - Показываю самый кончик языка. - Я сам могу тебе дать. (на этом моменте аффтар пошлячно поднял бровки и улыбнулся, как Хироки^^)
- Хм? С чего бы?
Обидно. Скрещиваю руки на груди и тоже откидываюсь назад. Сдуваю прядь чёлки с лица.
- Даа...Видимо, работа в крутой компании не означает тотальную популярность... Как печально...
Вот теперь он явно ничего не понимает. Даже вперёд подался немного.
- Ты о чём?
- PSC. Ну, есть такая компания... - Ехидно щурюсь. Обычно я чувствую себя неуютно с чужими людьми. Но с ним всё иначе. Будь он хоть трижды легенда и трижды мрачный суровый рокер.
- Есть... - Кивает. - И что?
- Я в ней работаю. Ну, музыка, гастроли.. Этим не только MUCC занимаются.
- Извини... - Совсем потерялся. Йес! Будет, что внукам рассказать! Самого Татсуро засмущал! - Просто я...
- ... только GazettE знаю, потому что они крутые и тяжеляк играют, ага. SuG. Это моя группа. Я вокалист. Вот. Приятно познакомиться ещё раз.
- Ну ты даёшь, ребёнок... - Кажется, он немного потрясён. Льстит, хоть и не пойми, с чего.
- Я тебе представился. Та-тсу-рооо.
- Прости-прости, Та-ке-ру-кун!
Он странный. Такой... Непонятный. Высокий. И очень взрослый.
- Сколько тебе лет?
- 22. Будет скоро. - Ну вот, сейчас начнётся...
- Большой. - Этот смешок похож на комочек белой ваты под ёлкой. Не такой, как были раньше.
- Отстань, мистер Большой-и-Взрослый Татсуро. Сейчас уйду не расплатившись.
- Я знаю твой адрес, ребёнок. Так что не отвертишься.
Потом мы говорим о странном, пьём глинтвейн. Я много смеюсь, дурачусь, Татсуро говорит ровно, я понимаю, что его мрачность - это только внешнее. Он добрый. Гламурный, разбирается в шмотках покруче Чию и Мияви, наверное. Забавно так. А ещё он очень одинокий. Не тоскливо и как-то там ещё, а просто - одинокий. Мне кажется, он не особо от этого страдает. Факт просто.
Потом мы едем на его мотоцикле, я ору, как резанный, потому что выпил много, но Татсуро больше и мне страшно. Но добираемся до моего дома. Я целый.
- Ты один живёшь?
- Да. Всю жизнь об этом мечтал.
- Не скучно?
- Иногда.
- Не пригласишь?
- Извини.
- Снег усиливается. Береги уши.
Откуда он знает? Он подходит вдруг близко-близко и натягивает мне шарф по самые глаза. Пар из его рта напоминает старинные гравюры.
- Я заеду за тобой как-нибудь. - Среднее между вопросом и утверждением.
- М. - Среднее между "да" и "да, конечно!"
Татсуро улыбается, и я смотрю сквозь матовое стекло на удаляющиеся красные лампочки его мотоцикла.
***
Третий день подряд ловлю себя на том, что постоянно прислушиваюсь к звукам за окнами. Смешно от самого себя.
Сегодня была репетиция, такая долгая, наверное, год. Я не думаю о Татсуро. Просто постоянно чего-то жду, тоненько и еле-заметно. Это как в детстве за месяц до Рождства.
После репетиции Юджи потащил меня н какую-то очередную модную тусовку. Точнее Юджи и Чию. Они всегда вместе, как мне кажется, скоро страстутся. Им лишь бы только тусоваться. Тусовка оказалась смертельно скучной, не смотря даже на дико пьяного Бё-сана, который ближе к ночи устроил сеанс стриптиза. Брр, ну и что в этом хорошего и интересного?...
- Чию, я домой. - А чтобы не стал отговаривать, широко зеваю.
- Как ты ещё со скуки не повесился?
- Сейчас почти одиннадцать вечера. Мы работали с девяти утра. Тебе не кажется логичным то, что я устал?
- Уговорил! Ладно, скажу Юджи. Послезавтра эфир.
Прищуриваюсь и даю ему щелбана.
- Я знаю, Чи-ю-кун! Не умничай моного, морщинки на лбу появятся.
- Да?! О, Боже, нет! Всё, больше никогда не буду умничать!
Он всегда так делает. Актёр, ага. Сделал перепуганное лицо и умчался в толпу. Наверное, к своему близнецу Юджи.
Выхожу на улицу. Ветер. Сильный и ощутимо холодный. А утром было солнышко, я не взял шарф. Блин, скорее бы такси.
Такси прибыло минут через десять. Я успел замёрзнуть и расстроиться. Всю дорогу проболтал с Масато ни о чём.
- Ладно, я приехал домой. До воскресенья.
Складываю телефон, расплачиваюсь с таксистом. На дорожке к двери дома виднеются заметённые мелким снегом следы. Видимо шёл снег. Почтальён, чтоли, приходил?..
Подхлжу к двери. На коврике лежит клочёк бумаги. Криво вырванный из болкнота. Желтоватая бумага, без линеек. Хм. Странно.
Захожу в дом, снимаю сапоги. Захожу на кухню, кладу листок на стол. Переодеваюсь в домашнее, ставлю чайник. Банка с мёдом оказывается почти пустой.
- Вот невезуха... В магазин идти лень...
Ладно. Сажусь за стол с чашкой горячего мятного чая. Долго смотрю на листок бумаги. Интересно, от кого это?.. Открываю. Лист сложен вчетверо.
Ровные, очень мелкие канджи.
"Где тебя носит, ребёнок? Я тебя почти три часа ждал. Дети должны быть дома в девять часов вечера. Между прочим я замёрз."
Перечитываю несколько раз. Потом ещё разок. Да, я не ошибся. "...три часа ждал." Сам не понимая, почему, расплываюсь в глупой улыбке. Это так... Приятно?
Ну да. Взрослый, совсем взрослый мужик. Звезда и всё прочее. Сидел на своём мотоцикле у моего дома. Мне хочетсяпредставить всё в мелочах: кожанная куртка с клёпками под горлом, узкие джинсы. Волосы собраны в свободный хвост и прядки над ушами выбились. Он курит, олицетворяя просто буддийское спокойствие. Сыплет мелкий снег, остаётся на его плечах и исчезает в прозрачных облачках сигаретного дыма.
Он ждал меня. Меня. Почему?
- Я не ребёнок...
Почему-то я не могу перестать улыбаться.
Весь следующий день сижу дома. Долго себя отговаривал, но, всё же, поискал в интеренете немного о нём. 31 год. Мама дорогая. На сцене уже целых тринадцать лет. Ого-го. "В 2000 году 8 июня на live-выступлении в Синдзюку, вокалист MUCC Ивагами Татцуро заявляет, что TATOO умер, и отныне он будет петь под своим настоящим именем - Татсуро. " Боже, да он псих. Хотя... Шутка вполне в его духе. Аж холодок по коже пробежал.
Потом решаю навести порядок. Разобрать свои листы с текстами. Послушать музыку. Потом иду в магазин, надо купить мёд, молоко и сладкого.
А в воскресенье у нас эфир, в пять часов уже надо быть на радио. Перед выходом из дома пишу записку и прикрепляю к двери. "У меня эфир, буду дома после девяти."
Эфир оказался весёлым и шумным. Не хочу даже уточнять, благодаря кому.
До дома меня подвёз Масато.
- Что это?
Смотрю на свой дом. И улыбаюсь до ушей. Быстро беру сумку и наматываю шарф.
- Гости. Ладно, до вторника.
- Ага... Гости... - Масато смешно покачал головой и уехал. Кажется, он сильно удивился.
Подхожу к этому огромному железному чудищу. Татсуро, как я и предпологал, курит, глядя в небо. Тихоько кашляю.
- Привет, ребёнок.
- Интересно, ты помнишь моё имя?
- Такеру. - Кивает. - Поехали?
Киваю и сажусь за его спиной. Он передаёт мне шлем.
- Держись. Хотя сегодня честно поедем медленней.
Мы едем куда-то, я рад, что не идёт снег. Татсуро что-то напевает, это можно услышать, если незаметно приложить ухо к его спине. Как-то всё странно. Мы едем бесконечно-долго, постоянно куда-то сворачиваем и я уже перестал следить за маршрутом. С Татсуро очень спокойно. Я просто точно знаю, что он защитит меня от всего на свете. Может быть...?
Мы останавливаемся недалеко от Токийской Телебашни. И как мы сюда попали?
- Хочешь морожного? - Чаще всего его голос похож на низкий гул. Сейчас - тихий и немного смущённый.
- Татсуро. Я не ребёнок, говорю же! Хватит уже. - Улыбаюсь и утыкаюсь люом в его спину. - Но морожного хочу.
Он слезает с мотоцикла и протягивает мне руку. Такую широкую и сильную ладонь в кожанной перчатке без пальцев. Киваю с улыбкой и слезаю сам. Он хмыкает, убирает руки в карманы и идёт к площади перед башней. Иду за ним. Сумка не очень удобная, постоянно слетает с плеча. Вешаю её на локоть, но так тоже неудобно: я не успел вынуть всё барахло, которое мне сегодня дал Чию, какие-то диски.
- Давай.
- Что давать?
- Господи, ребёнок. Не глупи.
Он берёт мою сумку и закидывает её на плечо. А мне начинает нравится то, как он говорит слово "ребёнок". Не высокомерно, как-то тепло. Улыбаюсь. Он так смешно смотрится, весь в чёрном и с моей большой белой сумкой, на которой висят брелки из гозового меха и блестючих клубничек.
- Очень мило.
- Хочешь на обзорную площадку?
- Хочу.
Мы поднимаемся на бесконечно-долгом лифте, Татсуро молчит и смотрит на меня.. Не могу определить, как. От этого немного неуютно.
- Я про тебя почитал в интернете.
- Я про тебя тоже. Твоя выходка с обьявлением собственной смерти чудо, как хороша.
- Вот как. А про тебя очень мало всего. Точнее много, но всё не по делу. Я даже послушал немного.
- Не уверен, что хочу слышать твоё мнение. - Двери лифта открываются и мы идём в ресторан.
- Ну.. это очень... мило.
- Я же говорил.
- Нет, мне ндаже кое что понравилось. - И он на меня глянул так, что я вздрогнул. Серьёзно и предельно-внимательно. Киваю.
- Могу сказать о тебе тоже самое, кроме слова "мило".
- Спасибо. - Татсуро плодходит к ресепшену. - Столик у окна есть? На двоих.
Администратор кивает и ведёт нас к столику. Маленькому и уютному. У самой прозрачной стены. Опускаю глаза и вижу огромный Токио под собой.
- Я тут никогда не был. - Улыбаюсь немного виновато. И в правду веду себя, как ребёнок.
Татсуро неопределённо хмыкает, садится за стол и сразу достаёт сигареты. Отрываю взгляд от города, кишащего крохотными огоньками и смотрю на него. Кажется, произошла та самая "мелочь".
Когда он тушит сигарету о дно пепельницы, я сажусь напротив.
- Расскажи мне что-нибудь.
- Например?
Он пожимает плечами, показывая, что это не имеет значения.
- А ты любишь современное искусство?
- Не особо. Со скуки пошёл на ту выставку.
- Вот и я. Должен был пойти с Юджи, но он умчался на другую тусовку. Он страшно любит модные места.
- Это тот маленький и смешной? На девчёнку похож, да?
- Только при нём не вздумай этого сказать! - Смеюсь. Юджи ужасно бесится, когда его называют женственным. - Будет апокалипсис.
- Грозный гитарист. - Татсуро смеётся, тихо и похоже на мокрый туман. Это так странно. А у меня сердце заволакивает теплом: он даже запомнил состав моей группы. Это так приятно! Так...
- Ужасно грозный. А ты со своими дружишь?
- Ну как... С Мия часто пить ходим. С Юккэ интересно поговорить. А Саточи чаще всего тихий. Но если выпьет - ложись и прикрывай голову. С ними весело. И очень легко работать.
- Мне кажется, что я не слышал басиста лучше Юккэ-сан. - Это правда. Я вчера сидел и слушал. Громко, конечно и грубо. Но музыканты у Татсуро просто убиться от зависти.
- Я ему передам. Он порадуется.
Подходит официантка и ставит на столик огромную миску морожного. Просто гиганскую. Смотрю на неё в ужасе. Потом рядом появляется чашка кофе, чёрного, как его глаза, красивый бокал с чем-то красно-жёлтым, дымящимся и пахнущим апельсинами.
- Что это?
- Я не знал, какое ты любишь. - И это для него тоже очень просто. Обычно. - И я взял всего подряд.
- Я это год есть буду.
- Справишься, ребёнок. - Улыбается и смотрит в окно.
Потом рассказывает о Мия-сан, очень много и подробно. Думаю, они хорошие друзья. Я ковыряю морожное, оно вкусное и вокруг пахнет его сигаретами. Я генавижу табачный дым. А сейчас нравится. Точно. Всё совпадает.
- Татсуро...
- М?
- Покатай меня.
Он встаёт, проходит мимо меня и треплет меня по волосам.
- Поехали.
А теперь всё стало немного иначе. Теперь мне так хочется его обнять, ухватиться за его куртку. Ещё несколько часов назад это было так просто, а теперь - страшно.
- Ты чего? Держись.
- М. - Киваю, но сижу, как сидел, вцепившись в свою сумку.
- Ребёнок, ты свалишься. Хватайся давай.
Кажется, мои щёки стали пунцовыми. Татсуро слезает с мотоцикла и заглядывает мне в глаза. Долго смотрит. Его глаза смеются. Я смущаюсь всё больше.
- Двигайся. - Не понимаю. - Давай, двигайся. - Он подталкивает меня ближе к рулю. Потом садится сзади и я оказываюсь в кольце его рук. Уютно и ужасно смущает. Он одевает на меня защитный шлем и кладёт руки на руль. - Немного голову наклони, чтобы я дорогу видел. Поехали?
- Поехали.
И снова мимио пробегают улицы и огни витрин. Только я не обращаю внимания. Теперь мне совсем хорошо слышно то, что он напевает. Какая-то красивая мелодия, хоть он и фальшивит немного. Это так мило.
Так, Такеру! А ну ка прекрати вести себя, как идиот! Кто там говорил, что будет вести себя, как взрослый человек? А то мало того, что он тебя ребёнком считает, так ты ещё и радостно это подтверждаешь! Дурак, честное слово. Так что успокойся и возьми себя в руки.
Самобичевание мне всегда помогало. Хоть вышло расслабиться немного. Татсуро едет без шлема. Мне мой тоже не нравится.
- Останови, пожалуйста! - Стараюсь погромче. Мотоцикл останавливается. - Хочу снять эту штуку. Ничего не видно в ней.
- Это опасно, между прочим. Да и полиция не порадуется.
- Но ты же со мной.
Аргумент оказался весомым. Теперь хорошо. Только холодно и в уши дует. Наматываю шарф. Татсуро смеётся и мы едем дальше.
- Почему ты меня ждал тогда? У моего дома. - Говорить не очень удобно, но я начинаю скучать.
- Чёрт его знает. Приехал потому что.
- Хорошо. А почему ты приехал?
- Ребёнок. - Строго. Нет уж.
- Ну почему?
- Потому что хотел тебя увидеть.
- Вот как.
Снова молчим. Мне нравится ехать, скорость и то, что он рядом. Через некоторое время я начинаю зевать. Смотрю на маленькие часы на приборной панели. Начало третьего ночи.
- Ночь на дворе.
- Спать хочешь? Тогда сейчас отвезу тебя.
Мы доезжаем до дома, это оказывается очень близко.
Стоим у его мотоцикла. Смотрю ему в глаза. Он улыбается почти незаметно.
А я поднимаюсь на носочки. Этого всё равно мало. Поднимаю руки и беру его за ворот куртки.
- Наклонись немного.
Его глаза смеются громко и весело. Наклоняется. А я пркасаюсь к его губам. Не особо мягким, прокуренным. Забавно. И странно. Отстраняюсь.
- Ты не ответил.
- Ребёнок. Ты делаешь просто восхитительные глупости.
Останавливаюсь в последний момент и не дуюсь. Всё. Ребёнок больше не будет ребёнком.
А Татсуро вдруг сгребает меня в охапку, прижимает к себе и целует. Я чувствую всю его силу. Внутреннюю, безграничную. Спокойствие в нём бурлит пастельными пятнами. Целоваться с ним приятно. Я один раз целовался с парнем: мы как-то ужасно напились с Юджи и нам стало интересно. Но с Татсуро всё иначе. Как-то серьёзно.
Чёрт подери, я влюбился. В первый раз в жизни. В голове начинает гудеть. А Татсуро меня отпускает, хлопает по голове и улыбается. Иначе: свободно. Тепло.
- Я заеду завтра и твоя работа меня мало беспокоит.
- Репетиция у меня...
- И у меня. Так что после. В восемь.
Репетиция у меня в четыре, нифига не успею.
- В девять. И давай в "Sora"? Неплохое место, тихое. Знаешь?
- Знаю.
***
Выхожу из студии с Чию и Масато. Юджи и Пей остались что-то дорабатывать.
Прямо перед дверями здания стоит Татсуро. Мотоцикла нет.
- Это же Татсуро-сан. - Говорит Чию и как-то смешно сглатывает.
- Татсуро. - Киваю.
- Что он тут делает?..
- Йо, ребёнок. - Он отлепляет себя от стены и тушит сигарету о мусорку.
- Привет.
- Непонял я чего-то. - Говорит Чию и переводит ошарашенный взгляд с меня на Татсуро и обратно.
- Ты чего не на колёсах?
- Погулять хочу. Пойдём?
- Пока-пока, ребят. В четверг в три. - Показываю им "виктори" страшно довольный собой и иду к нему. - Пошли.
- На днях я видел Татсуро у дома Таке. Таке сказал, что это его гость. - Тихо сказал Масато. Мне хочется крикнуть "ЙЕС!", но я спокойно иду дальше.
- Куда пойдём?
- Давай. - Он спокойно берёт меня за руку, когда мы сворачиваем за угол. У него очень сильные руки. Мне нравится. - Может в парк какой-нибудь?
- Я немного вырос из этого.
- Не придумывай. Ты любишь воздушные шары?
Смотрю на него, как на дурака. Люблю конечно. Ужасно люблю. Только фигу я в этом признаюсь. Пожимаю плечами.
- Ребёнок, не сторй из себя большого и взрослого. Тебе это не идёт.
- Ничего я не строю. Ладно, в парк, если хочешь.
- "Если хочешь". - Он хмыкает. - А я, между прочим, влюбился.
- И в кого?
- В одного забавного ребёнка.
Боже, как у него всё просто!
- Это надо было сказать как-то романтичнее, мне кажется.
Татсуро останавливается, встаёт передо мной и смотрит сверху вниз. Улыбается загадочно.
- Такеру. Я влюбился, как мальчишка. В тебя. Вот. По этому предлагаю тебе руку и сердце.
В довершение этой, по истине потрясающей тирады, он опускается на одно колено и протягивает мне руку. Мне становится смешно и очень... Хочется прижать ладошки к лицу и запищать.
- Романтичнее не могу, прости.
А я кладу руку в его протянутую ладонь и улыбаюсь, как могу спокойно.
- Принято.
Он встаёт и снова смотрит на меня. Теперь серьёзно и немного мрачно.
- Я ревнивый собсвенник. Я мрачный индивидуалист, эгоист и часто бываю циником. Я люблю выпить и погонять на байке. Я не прощаю измен и часто сержусь. "Принято" по-прежнему?
Я немного думаю. Прикидываю.
- Я обидчивый, капризный романитк. Я ценю одиночество и общесво своих друзей. Я не знаю, ревнив ли я, потому что никогда не влюблялся раньше. Я щепетильный аккуратист и люблю порядок во всём. Я всегда делаю то, что хочу. И очень придираюсь к мелочам. Ну как?
- Принято. - Странно, как у него получилось так скопировать мои интонации?
Мы берёмся за руки и идём в парк развлечений. Татсу пытается впихнуть мне воздушные шары, морожное и посадить меня на все карусели. Думаю, ему это много интересней, чем мне . Это так приятно. Я не соглашаюсь, потому что всё должно идти по моему плану.
- Я заеду за тобой через час, хорошо, ребёнок?
- Давай я сам доеду. Я не барышня, ничего со мной не случится.
- Как скажешь. Тогда через час в "Sora".
За два месяца наших отношений этот бар стал "нашим" местом. Татсу часто бывает у меня дома. Это немного странно для меня и всё ещё непривычно. К нему я ходить не люблю: типично холостяцкая квартирка, ужасный бардак и всё тёмное.
Я познакомился с его согруппниками. Юккэ-сан очень хороший человек. С ним легко и "можно". Сам не понимаю, почему, но Татсу разрешает мне дружить с ним. И я познакомил его со своими ребятами. Чию впал в какой-то благоговейный ступор и теперь постоянно у меня расспрашивает о Татсу. А Юджи откровенно ржёт над тем, что "дружит с геем". И ещё над тем, что у меня такой большой, старый и мрачный мужчина. Всё так мило. Нет, Пей не вполне нас понимает, но молчит в тряпочку. И правильно. Кстати, как и Саточи-сан.
Татсу таскает меня по всем возможным детским мероприятиям, покупает мне плюшенвые игрушки и кормит сладким. Мне пока никак не удаётся доказать ему, что я взрослый.
- Здравствуй, ребёнок. - В баре темно и "наш" столик в самом углу: он целует меня в щёку.
- Здравствуй, щенок. Я скучал.
Слово "щенок" появилось случайно и моментально к нему привязалось. В этом прозвище нет ничего высокомерного или что-то вроде того. Просто он похож на щенка. И носится за мной так же. Мне нравится. Татсу постоянно заставляет меня чувствовать себя любимым и нужным.
- Я тоже. - Он затаскивает мои ноги себе на колени. -Что у тебя на голове?
- Волосы. - Смеюсь и растягиваю одну кудряшку. Если честно - идиотство страшное, но работа есть работа.
- Они розовые и круглые.
- Новый имидж группы.
- У всех такие?
- Нет, тлолько я удостоился. Не нравится?
- Не очень.
- Как грубо.
- За то правда. - Он тоже легонько дёрнул меня за прядку. - Но я люблю тебя.
- Я тебя тоже, щенок. - Я целую его родинку на щеке. Эта родинка меня просто завораживает.
На первый взгляд, в щенке нет ничего, над чем можно было бы умилиться, нежно улыбнуться или что-то ещё. Но это только на первый взгляд. На фоне его грубости, замкнутости, так мило выглядят его редкие улыбки. Нежность кажется совсем огромной. Его забота немного отеческая. Я люблю его. Сильно. И не думал, что могу так.
- Я хочу кофе. Покуришь?
Я не курю и не нлюблю, когда курят. И ещё, до него я не любил кофе. Но теперь я пью его тоннами и обожаю, когда он курит рядом.
- Я завтра пойду на одну вечеринку. Это на всю ночь.
- С кем?
- С ребятами. Напоим Саточи, поржом.
- С кем ещё?
- Должен быть Гара с Тэтсу, Сатоши, наверное. Ну.. Он полюбому с собой Рё притащит. Акира возможно с Тадаши.
Удивительно, но я уже давно выучил все эти имена. Хотя Татсу так и не запомнил и половины мои знакомых.
- Рё? - Скрещиваю руки на груди. Мненравится Рё. Он весёлый и милый. Больной немного на голову, но это придаёт ему очарования. Пожалуй, он нравится мне слишком.
- Ревнуешь?
- Ревную.
- Малыш, я бы позвал тебя с собой, но ты там со скуки повесишься.
- Да я понимаю. Просто для проформы ругаюсь. Кури давай. - Мне принесли кофе. - Тогда я завтра с Торой по магазинам погуляю.
- На Гиндза?
- Наверное.
- Подожди. Тора?
- Ой, щенок, ну не начинай, а?
Татсу никогда не сердится "для проформы". Он просто нечеловечески ревнивый.
- Я не начинаю. Тора мне не нравится.
- Почему, интересно?
- Потому что. - Он прикуривает и выпускает тонкую струйку дыма в мой кофе.
- Не вредничай. У Торы невеста есть. И он её любит.
- Всё равно.
- Хорошо. Тогда с кем мне можно пойти? Юккэ-сан идёт с стобой. Или мне весь день дома сидеть прикажешь?
- Приказал бы, да ты не послушаешься.
- Я тебе сейчас в нос дам.
А он жмурится, улыбается и целует меня в висок.
- Просто я волнуюсь.
- Просто ты мне не доверяешь и ты слишком не уверен в себе.
- Ребёнок, ты зараза. Ладно уж, иди со своим Торой. Но лучше с кем-нибудь другим.
- С кем?
- С Майкой например.
- Щенок, ты идиот? Я видел Майю один раз в жизни.
- Ладно. Тора победил.
- Кретин.
***
Мы сидим у меня дома, я пытаюсь отредактировать новый текст, а Татсу сосредоточенно наматывает рукав моей любимой кофты себе на запястие.
- Двадцать один оборот.
- Что?
- Зачем тебе такая дурная кофта?
- Чтобы тебе было чем знаяться.
- Таке, я хочу погулять. В каком-нибудь смешном месте. Ты слишком много работаешь.
Я слишком много работаю, я хочу в смешное место, огромный торт и дурачиться. Но я не могу себе этого позволить. С появлением щенка в моей жизни детство кончилось.
- Смешных мест мне на работе хватает.
- Вредина. Почему ты постоянно что-то из себя строишь?
- Ты о чём?
- Проехали.
Татсу постоянно бурчит про то, что я себе напридумывал. Что быть взрослым мне не идёт. А у меня Семья. Ответственность и обязательства. Плюс работа, друзья и Юджи со своими тусовками. Я хочу стать взрослым. Я хочу... я хочу и всё будет именно так.
Татсу мрачнеет. Сердится. Много молчит.
Мы вместе уже пол года.
После моего очередного отказа пойти кататься на каруселях:
- Таке. Если ты не перестанешь вести себя подобным образом, я тебя брошу.
Я распахиваю на него глаза. Он часто угрожал, но не расставанием. Пугаюсь. Правда пугаюсь. Но я уже так привык к своей роли..
- Ну ты чего, щенок? Что тебе не нравится?
Он отходит на пару шагов вперёд и снова смотрит в небо. Он так делал до того, как мы стали встречаться. Это немного пугает. Потому что его такого совершенно невозможно понять. Он весь в себе. И снова чувствуется это вселенское спокойствие, граничещее с равнодушием.
- Я хочу заезжать за тобой. Провожать до дома. Покупать тебе глупости. Учиться у тебя дурачиться и смеяться над ерундой. Ухаживать за тобой, понимаешь? - Он оборачивается и его глаза холодные. Сглатываю. - Потому что ты ребёнок. Я полюбил ребёнка. А кто сейчас стоит передо мной, я не знаю. Зазнавшийся, потерявшийся в своих глупых "планах" парень. Я не могу любить его. Я люблю Такеру. С идиотской белой сумкой, в огромном шарфе. Того, который смущается обнимать меня, сидя на моём мотоцикле. Того парня, который радовался, как дитё, когда смотрел на Токио с высоты телебашни.
На глаза наворачиваются слёзы. Мысленно даю себе пинка и не могу сказать ни слова. Это больно. Чертовски.
- Ну вот. - Подходит ближе и наклоняется к моему лицу. - Ты же хочешь расплакаться. Но нет, тебе имидж не позволяет.
- Татсу...
- В общем так. Либо ты начинаешь быть самим собой и прекращаешь этот идиотизм, или нам не по пути.
Ещё одна мысленная пощёчина опять удерживает слёзы, я рад, что держал руки в карманах, их можно со всей силы сжать в кулаки. Он смотрит на меня выжидательно, руки тоже в карманах, согнулся чуть ли не в двое. Сейчас я особенно остро чувствую разницу в росте.
- Тату, но почему? Почему ты не позволяешь мне быть взрослым? Самостоятельным, сильным? Это плохо чтоли? Я не понимаю!
- Я не неразрешаю тебе "быть взрослым". Подрастёшь, повзрослеешь по-настоящему и пожалуйста. Просто я ненавижу притворства. Особенно бессмысленного. - Он не двигается, прожигает меня своими колючими чёрными глазами. Хочется кинуться ему на шею, спрятаться.
- Почему ты думаешь, что это пртиворство? - Не дуть щёки. Смотреть смело. Доказать.
- Потому что это оно и есть.
- Нет.
- Что ж. - Татсу выпрямляется, поднимает голову к небу и потягивается. - Ааа, спина затекла. - Такое весёлое равнодушие, словно мы говорим о чём-то обычном. - Так тому и быть. Такеру-кун, не глупи больше, пожалуйста. И теперь думай не только о своих прихотях, хорошо? - Я хлопаю глазами. Не расплакаться. Боже, он сейчас это скажет!.. Паника больно бьёт по солнечному сплетению. А Татсу легонько хлопает меня по макушке. - Ну.. Тогда пока? Береги себя. Жалко, что так вышло: оказаться менее дорогим, чем твои глупости.
И уходит.
Прямой, длинный. Равнодушный. Совсем чужой. Хочется закричать, побежать, влепиться щекой в его спину, ни за что не отпускать. Вымолить прощения.
Но такие, как Татсуро - не возвращаются.
Медленно разворачиваюсь и иду в противоположную сторону. Теперь нет смысла прятать слёзы. И можно завыть в голос. И мазать слёзы по щекам, проклинать это чёртово лето, подступающий сентябрь, идти в никуда.
Вот так. Молодец, Таке. Потерял того, которого любишь.
Дней пять-шесть прошло. Не хожу на студию, не выхожу из дома. Он должен приехать. Должен! Постоянно вслушиваюсь в тишину за окнами. Иногда кажется, что тормозит мотоцикл. Тогда я выбегаю из дома и смотрю на пустую дорожку. Татсу не приедет. И не позвонит. Он всё решил. В этом мы с ним похожи. И во имя чего я всё это делал?..
Горло, кажется, ссохлось от затянувшегося молчания. Парни обходятся моими сухими смс и ничего не требуют. Только Чию каждый вечер интересуется, жив ли я. Отправляю пустые смс: жив. Жив, хоть и не хочется.
Потом проходит ещё одна неделя, превращённая в немую кашу из страхов и бессонницы. По дому разбросаны его мелочи: зажигалка, огромная майка, карандаш для глаз, зубная щётка. Его кружка на кухне, его полотенце в ванной. Всё это представляется мне вовсе невыносимым. Какие-то его записочки, когда он уезжал утром и не хотел меня будить.
Интересно, ему плохо? Плохо без меня? Не может же щенок взять так просто и разлюбить меня?
Не может. Точно не может! Боже, я долен его вернуть. Иначе я просто свихнусь. Хотябы попытаться. Доказать ему...
Трубку он берёт не сразу. Голос собранный и спокойный. Мне думается, что он долго думал, отвечать ли на звонок. Страшно.
- Чего молчишь?
А я не могу издать ни звука: горло заболело и все мысли исчезли. Я же не успел даже подумать, что сказать.
- Ребёнок?..
Стискиваю зубы и набираю в грудь воздуха.
- Привет. - Голос ужасно шершавый, неприятный. У меня. И ноги становятся ватными.
- Привет. Простыл?
- Молчал много.
- М.
Пауза. Я так боялся этих пауз! Мне нужно придумать.. придумать Слова.
- Татсу...
Слышу какой-то шум на заднем плане. Кажется, голос Мия-сан. Лоб обдаёт жаром. Он ждёт. Кажется, ему скучно.
- Чем... чем занят?
- Стою в аэропорту, жду самолёт.
- Куда?...
- В Париж.
У MUCC сейчас нет гастролей. Я это точно знаю.
- Зачем?
- Это допрос? - Смешинка каркающая, не его. Не его. Не мне.
- Нет.
- Ты что-то хотел?
- Да.
- И?...
- Хотел тебя поцеловать. - Смущение такое глупое, что вываливается в трубку тихим всхлипом.
- Извини. - Ни грамма сожаленя.
- Щенок... Я не могу без тебя.
Слёзы. Глупые и огромные, как в детстве. Я больше не буду кусать губы и сдерживаться.
- Я... Я.. люблю тебя...
- Ты плачешь? - Лёгкий налёт вопросительной интонации. Словно для вежливости. Молчу. Только всхлипываю. Прижимаю трубку к уху изо всех сил. - Ребёнок?
- Да?...
- Ты плачешь. - Он улыбается?! Он улыбается там! Мне так больно, а он!...
- М. - Что-то похожее на утверждение.
- Почему?
- Потому что.. Потому что я без тебя. Потому что мне страшно и холодно. Потому что ты не надевал на меня щарф и у меня болят уши! - Обвинения. Обида, огромная и болезненная. - Потому что ты летишь в Париж и не говоришь мне зачем.
- Ребёнок, сейчас лето.
- Всё равно болят. Им нельзя ветра. Зачем тебе в Париж?
- Я должен отчитываться? - Откровенное веселье.
Как пощёчина.
- Нет.
- Я лечу в парижский Диснейленд с Рютаро. Потому что он захотел.
Ещё одна пощёчина. Ревность. Это не какой-то там "укол", это как пулей на вылет: огромная, злая.
- Почему?...
- Потому что ты не хотел.
- Я хотел.
- Но не говорил этого. Извини, мне нужно идти. Лечи уши.
- НЕТ! Не клади трубку! Пожалуйста! Татсу... Щенок, не лети! Ну пожалуйста! Щенок...
- Ребёнок, не кричи так. Ты ревнуешь?
- Не одному тебе ревновать.
- Помнится, меня ни кто не остановил, когда я уходил.
Мне померещилось, или в его голосе точно такая же обида?
- Прости. Я должен был...
- Должен. Но не остановил. Что изменилось, ребёнок? Две недели прошло. Скучно стало?
- Не говори такие страшные вещи. - Жалобно.
- Я говорил тебе, что умею быть грубым. - Альтернатива "извини". Бурчит. Господи, КАК я его люблю!...
- Щенок, не лети, пожалуйста...
- И что ты предлогаешь?
- Отведи меня куда-нибудь... - Слёзы уже не текут, но голос стал совсем противным. И голова болит. И... - В смешное место.
- Я не ослышался?
- Нет. Я хочу в смешное место, сладкого и с тобой.
- Хм. Но я пообещал Рюто. Мы уже багаж сдали.
- Плевать! Рюто не ребёнок! Он поймёт!
- А ты? Ребёнок? - Снова улыбается. Я слышу.
Секундно молчу. Закусываю губу.
- Ребёнок. - Тихо. Ненавижу здаваться. Но я люблю. И всё тут.
- Что ты сказал?
- Чёрт подери, щенок! Я сказал, что я ребёнок, да! Глупый капризный ребёнок, который хочет, чтобы его покатали на мотоцикле! Немедленно!
- Какой злой ребёнок. - Если его не знать, можно подумать, что он издевается. Нет, я же её слышу. Такую тихую нежность в голосе.
- Татсу, ты меня разлюбил? - В лоб. И замираю. Потому что он молчит. Долго. Непозволительно долго.
- Не знаю.
Телефон выскальзывает из рук и падает на колени. Во мне что-то оборвалось. Через несколько секунд из динамика раздаётся тихое "да чёрт с этим Парижем" и короткие гудки.
Потом время замирает на бесконечные сорок с лишним минут. Срастается в одно мгновение. Вздрагиваю от писка телефона. "Выходи давай".
Вскакиваю и как угорелый несусь через всю комнату, сшибая что-то по пути, врезаюсь в стену, не могу открыть дверь. Наконец она потдаётся, я бегу по дорожке, забыв одеть шлёпки, слёзы снова застилают глаза, потому что вот он, стоит в нескольких метрах перед своим монстром чуть склонив голову. Стоит, он приехал! Бегу со всех ног. Кажется, что если опаздаю хоть на секунду, он исчезнет. Не сбавляя скорости хватаю его за плечи, подпрыгиваю и обнимаю ногами, крепко скрестив их за его спиной. Утыкаюсь носом в его шею. Он немного пошатнулся, но устоял.
- Щенок... - Я ему всю рубашку слезами измажу. - Щенок...
А он осторожно меня обнимает, потдерживает и молчит.
- Не разлюбил. - Тихо, но так тепло. И строго. Сердится. Потому что я глупый.
- Я глупый, ужасно глупый... Щенок, не оставляй меня...
- Я уже отвык от тебя. Ты такой маленький... - Он чуть подпрыгивает, чтобы я не свалился и кладёт одну руку мне на затылок. Чуть поворачивает голову и кусает за ухо. - Перестань плакать.
Только головой мотаю. Не получится перестать. Потому что было очень страшно.
- Я хочу в смешное место. - Тихо. Капризно.
Он сжимает меня так сильно, что становится нечем дышать.
- Я большой дяденька для смешных мест. И ты, кажется, тоже.
- Нет. Я хочу. Мне можно.
Он коротко смеётся.
- И чего ребёнок ещё хочет?
Обнимаю его крепче, прижимаюсь, как могу. И больше никогда не отпущу. Ни за что.
- Ребёнок хочет сидеть на твоём мотоцикле, быстро ехать, визжать и...
Отрываюсь от его шеи и заглядываю в глаза. Потом целую. Нежно, как могу. Виновато, как могу. Он отвечает не сразу, сдержанно, словно наказывает.
- Может ты ещё и шар воздушный хочешь?
- И новую сумку. От старой брелок отлетел. - Надуваю губы.
- Розовый. И пушистый.
- Точно. - Улыбаюсь. - Ты простишь меня?
Татсу смотрит мне в глаза и улыбается тоже. Я снова ощущаю его огромное спокойствие: безграничное и прозрачное, как океан.
- Глупо злиться на детей. И обижаться тоже глупо. Это по твоей части.
- Щенок, прости меня. Пожалуйста. Я больше не буду.
А Тасу вдруг смеётся в голос, разворачивается и сажает меня на сидение мотоцикла. Присаживается на корточки и смеётся. Гормко и так непривычно. Немного теряюсь даже.
- Господи, какое же ты дитё! "Я больше не буду" ! Ты бы ещё "Дяденька" добавил. Нет, я люблю тебя, ребёнок. Люблю.
Он кладёт голову на мои колени, успокаивается и проводит кончиком пальца по моей ноге.
- Твои волосы. Мне нравится цвет. Лучше, чем то розовое недоразумение.
Мы молчим какое-то время и я так счастлив, что не чувствую кончиков пальцев. Только то, как бешенно бьётся сердце в жилке на шее. Хочется визжать и прыгать. Или просто дойти до дома и валяться на пушистом ковре до завтра. Перебираю его гладкие влосы.
- Пошли. - Он поднимает голову. - Переоденешься и будет тебе смешное место. Чёрт, да ты босой!
Татсу встаёт, перекидывает меня через плечо и несёт в дом. Я смеюсь громко и колочу его по спине.
- Иди одевайся. А я пока выпью чего-нибудь.
- Твоя перельница в ящике, где всегда.
Я иду в гардеробную. Господи, мне самому страшно представить то, на сколько я его люблю: в моём доме - пепельница. Долго мучаюсь с выбором одежды. Теперь мне хочется капризничать постоянно.
- Щеноооок! Иди сюда! Помоги мне!!!
Он входит в комнату, зажав в зубах сигарету и держит перельницу в руке.
- Не кури на меня.
- Чего кричишь? - Он так красиво мотает головой, чтобы убрать чёлку с лица.
Вылезаю из кучи одежды и подхожу. Татсу прислонился плечом к косяку и мне достаточно встать на носочки, чтобы дотянуться до его щеки губами. Целую свою любимую родинку и возвращаюсь к насущной проблеме. Трагедии скорее.
- Что мне одеть? Это или это? - Показываю майку-платье в звёздочках и белую толстовку в сиреневых пятнах. - Или вот это? - Короткий джинсовый конбенизон.
- Последнее можешь выбросить. А вот эта тряпочка более глупая. - Указывает на майку и стряхивает перел с сигареты. Я морщу нос.
- Испортишь мне цвет лица. Ладно, сам разберусь.
Татсу уходит вниз, я быстро одеваюсь, закалываю чёлку и кидаю в небольшкю чёрную сумку кошелёк и мобильник. Спускаюсь вниз.
- Я готов. - Встаю перед ним и поворачиваюсь вокруг себя.
- Потрясающе. - Когда он так говорит, я совершенно не могу понять, что он думает.
- А мне нравится. - Надуваю щёки и одёргиваю подол этого чуда в звёздочках. Под ним розовые леггинсы до колена и золотые кеды.
- Мне тоже. Это от **** (тут имя дико модного японского дизайнера, я их нихера не знаю)?
- Ага. Тогда пойдём?
Татсу целует меня в висок и открывает передо мной дверь.
- Я принцесса? - Смеюсь.
- Маленькая принцесса. Запрыгивай.
- Только я шлем не одену. Волосы помну.
- Интересно, чего тебе стоило всё это время держать себя в руках и не говорить мне всего этого? И не... не одевать всего этого. Тебе правда нравится?
- Кошмарных усилий! - Делаю круглые глаза и сажусь поближе к рулю. - Нравится.
- Тебе идёт. - Он садится за мной и обнимает. Дышит в затылок. - Придурок.
- Чего это? - Вскидываюсь и пытаюсь обернуться.
- Того. Поехали.
Он заводит свою громадину и мы мчимся на такой огромной скорости, что я сразу начинаю визжать во весь голос. Татсу смеётся и едет ещё быстрее. Полиция нас не поймает. Просто не заметит. Он тормозит у большущего торгового центра, мы ходим по магазинам. Мне не позволяют покупать "то, что вышло из моды в прошлом сезоне" или то, что "от дизайнера, изжившего себя". Господи, это я-то принцесса? За то я получаю порцию любимого морожного в небольшом ресторанчике. Татсу копается в пакетах и вдруг одевает на меня большие белые пушистые наушники.
- И не снимай. Меня уже достали твои уши.
- Спасибо. - Так приятно. Так.. что не сказать. Кажется, краснею.
- Ты покраснел.
Бурчу что-то невнятное и продолжаю ковырять ложкой морожное.
- Давай напьёмся? - В его голосе звучит немного сумасшедшее веселье.
- Щенок. Спаивать малолетних - уголовно наказуемое деяние.
- Слова-то какие знаешь... - Присвистывает. - Двадцать один есть? Так что всё в порядке.
- И что ты со мной пьяным будешь делать? - Улыбаюсь лукаво.
- Соблазнять. - Пложимает плечами. Как о само собой разумеющемся. А я снова краснею.
Татсу наклоняется через столик и шепчет мне то, от чего я просто заливаюсь румянцем и вжимаю голову в плечи.
- С детьми такого не делают.
- Ну... Побудешь немного взрослым ребёнком.
- Ты мне из-за этого бросил, между прочим.
- А ты только в этом контексте будешь взрослым.
- Хорошо устроился. - Улыбаюсь ехидно.
- Кто бы сомневался.
Мне кажется, что Татсу счастлив смотреть на меня такого. И мне стало легко. И к чертям все эти глупости про "не как у всех". У меня и так всё не как у всех. Потому что с Татсу.
Потом мы едем в какой-то бар, пьём ужасно много и наглеем до того, что целуемся прямо за столиком. Татсу говорит, что хочет устроить вечеринку в честь нашего примирения и требует позвать всех моих парней. И даже Тору. Я округляю глаза.
-А чего мне Тора? У него невеста, а у тебя - я. Думаю, что парень с невестой проигрывает.
Я вешаюсь ему на шею, говорю глупости и требую идти гулять.
Мы идём по полупустым улицам, орём песни X-Japan дурными голосами, я постоянно спотыкаюсь и забываю слова. Я сто лет не был таким пьяным и счастливым. Наверное даже никогда.
Потом такси везёт нас ко мне домой, щенок путается в своих кедах в прихожей и не желает выпускать сигарету изо рта.
- В спальню ты тоже с сигаретой пойдёшь? - Я со своими кедами кое как разобрался.
Он поднимает на меня глаза полные восторга. Он так похож на щенка сейчас, что я снова смеюсь.
- Сейчас. - Добирается до кухни, тушит окурок и возвращается. Берёт меня за руку и тянет наверх, в спальню.
- Знаешь... Мне кажется, что алкоголь плохо влияет на.. мужчин. - Смущаюсь и хихикаю совсем глупо.
- Чёрт... Точно. Тогда... Соблазнение подождёт до утра.
Он толкает меня на кровать, падает рядом и пытается расстегнуть рубашку, лёжа на спине. Я решаю ему помочь, усаживаюсь сверху. А пуговицы такие мелкие...
- Таке. - Поднимаю на него глаза. Он ужасно серьёзный. И так редко зовёт меня по имени. - Я люблю тебя.
- А где "ребёнок"?
- Вот тут. - Переворачивает меня на спину и нависает сверху.
- Кто говорил про "подождёт до утра"? - Смеюсь громко, потому что немного страшно.
- Не бойся. Тебе всё понравится.
Он снимает-таки рубашку, потом долго возится с моими леггинсами и мы засыпаем поверх покрывала. Капризный ребёнок и его взрослый щенок.
И я ничего не боюсь. Он ни за что не допустит, чтобы мне было плохо.
OWARI
-
-
27.04.2010 в 22:24да простит меня Великая Страна Япония, Японский Император и PSC. *дважды хлопнул в ладошки* и не слова про меня!)))
ща буду читать)
под аццкую смесь Мукк-Саг-ЛМС)
-
-
27.04.2010 в 23:16-
-
27.04.2010 в 23:20я не прочитаю - вы с Тонкси мне не даете!))))
-
-
25.08.2010 в 15:36прочитал по твоей наводке
Как и ожидал, ни разу не пожалел об этом, просто даже не вспоминал, что читаю по просьбе
И, как возможно ожидалось от меня, появились ассоциации. Близко мне это
Вот, а больше я ничего не скажу х) С объяснениями у меня как всегда проблемы
-
-
25.08.2010 в 23:36-
-
27.08.2010 в 01:12сам балбес *лыбится*