господи, я просто слишком стар для этого дерьма!
аффтар: PornoGraffity
фэндом: Big Bang
бэта: ---------------
название: Абсолютно Пьяный Цыганский Блюз
рейтинг: пока G
пейринг: G-Top.
жанр: AU, Romance, Drama
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои принадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: АУ. просто красивое АУ. надеюсь))
статус: 3\?
Размер: 1080 слов
Пятые Сутки
Сынхён уже почти час смотрит в одну точку и пьяно тяжело дышит. В нём - пустота. Пустота и литр самого дорогого виски. С ноткой презрения: из головы никак не лезут пересохшие, припухшие губы, выговаривающие "я люблю тебя". Сынхён помнит это детально, пожалуй даже слишком. Он понимает только одно: в этом Джиёне он не понимает вообще ничего, слоно они говорят на разных языках. Как вообще так можно было?! Как язык-то повернулся?
У шлюхи - шлюхово.
И, не смотря на это, Сынхён, с неким отвращением к себе, понимает, что Джиён ему нравится. Сильно, до слегка немеющих губ. Хотя, вполне возможно, что это только алкоголь и слишком много сигарет для него, почти не курящего.
Но Джиён всё равно ему нравится.
Сынхён нетрезво хмыкает, когда вертит в руках мобильный. Интересно, а Джиён пользоваться таким умеет? Хоть видел такой хоть раз: сенсорный, стильный гробик ха хренсот долларов?
Сынхён сам не умеет.
Как его найти? Зачем искать? Какого чёрта? Надо спать.
Сынхён вызывает такси и, заранее себя ненавидя, называет свой домашний адрес. Хоть и понимает прекрасно, что прошло всего несколько часов - у него есть все шансы застать Джиёна.
Но он едет домой. Дурак. "Красивый".
У Джиёна заплетаются ноги. Он нисколько не протрезвел, голова начинает трещать и к горлу подкатывает.
Жжёт глаза. Он идёт, упорно, все силы уходят на то, чтобы заставлять сокращаться каждую мышцу в отдельности. Это хорошо - пока можно не думать.
Он сотню раз говорил эти слова: томно, тихо, истерично, страстно - он делал всё, чтобы заработать больше, чтобы отработать хорошо.
Он никогда не чувствовал этих слов. Это как повторять непонятную формулу в математике - главное, сделать соответствующее выражение лица.
Он никогда не чувствовал этих слов. До этой ночи.
Он подходит к догорающему костру, у которого, как всегда, наверняка сидит только полуночник-Тэян. Джиёна вдруг передёргивает от поистине суеверного ужаса: он вдруг понимает, что эта ночёвка - совсем не то место, где ему хочется быть. Его любимый "volkswagen" - не то место, где хочется спать. И, самое ужасное, Теян - не тот, совершенно не тот человек, с которым хочется быть.
- Джиёни?
У Тэяна с самого начала была какая-то особенно повышенная чувствительность к джиёновым настроениям.
Джиён выходит из спасительной темноты, ставит пакет перед другом и, не глядя ему в глаза, идёт дальше.
- Сигареты. Вино. Вроде, еда. я погуляю.
Шуршит полиэтилен, Джиён успевает сделать всего пару шагов.
- Джиён, он тебя обидел?
- Кто? - бесцветно, не оборачиваясь, лишь бы в глаза не смотреть.
- Этот. - тихо говорит Тэян и добавляет: - "Красивый".
Джиён с трудом сглатывает. Ему очень холодно. Он лохматит себе волосы на затылке и натужно смеётся.
- Ай, что ты говоришь! Хорошо заплатил, много взял. Устал я.
Джиён затылком чувствует внимательный тэянов взгляд. Шуршит полиэтилен, звякает стекло.
- Да... Неплохо... - тихий вздох, - костёр догорит через час. У тебя есть час.
Стоящий спиной к рыжему огню чувствует себя неуместно и глупо, сконфуженно опускает руку и, что-то утвердительно буркнув, уходит в поле.
Он. Не. Понимает. Как. С. Собой. Таким. Быть. В гибком, тощем себе тесно, губы покалывает, сердце бьётся без ритма. Хочется лечь на живот, щекой к земле прижаться и чтобы перестало. Больно уж невыносимо. Нельзя, сейчас - никак нельзя простудиться - холодает.
Джиён возвращается раньше отведённого времени, умывается ледяной водой из пластиковой бутыли и садится рядом с Тэяном. Берёт пачку сигарет, бездумно вертит её в руках.
- Скоро будет холодно. Год неудачный.
Джиён вскидывается - прекрасно понимает, что это значит.
- Юг?
- Ага. - Тэян мечтательно вздыхает, - решили завтра ехать. Ну, то есть, уже сегодня.
- Нет! - сказалось раньше, чем подумалось. - Я слишком устал. Давай ещё пару дней подождём?
А вдруг вернётся? Он же так смотрел...
К четвёртым суткам у Джиёна заканчиваются адекватные аргументы, хотя правда холодает. В ход идут любые, Джиён становится припадочным, почти не ест, совсем не спит, только дремлет. Не расстаётся с бутылкой красного, то песни горланит глупые, то тенью бродит в стороне.
Тэяну это не нравится. Он понял всё почти сразу, только вот смелости высказаться в себе не нашёл.
В пятую ночь Джиён напивается совсем сильно, становится смешлив и криклив.
Не придёт Красивый. В сказках всё случается на третью ночь, Джиён сам сделал свою жизнь сказкой, третья ночь давно минула.
Дурак Джиён. Дурак битый, недалёкий. У Красивого (Джиён всё никак не может заставить себя называть его по имени) - имя, деньги, работа в каком-нибудь огромном ящике из стекла и металла, дорогая машина и дорогие длинноногие девочки. Что за глупости - зачем ему бездомный мальчишка.
Впервые в жизни Джиён ненавидит свою жизнь, свой драный на рукаве пиджак, свою свободу.
- Джиён...
Он не даёт себе напугаться, замереть, подумать что-либо. Он просто встаёт, оборачивается и смотрит на чёрные, густые, идеальные брови. В глаза смотреть страшно: если и самому себе признаться сил нет, то уж ему...
- Красивый.. - не улыбаться не выходит, от улыбки больно скулам и колет в груди.
- Такси. Ждёт.
Сынхён не вынимает рук из карманов короткой кожаной куртки, у него строгий чёрный шарф и кеды все в блёстках на ногах. От этих блёсток Джиёну, почему-то, становится больно.
Джиён кивает, на секунду оборачивается к Тэяну и просто идёт за Сынхёном.
Сынхён молчит душно и вкусно, таксис косится на них в зеркало заднего вида, но молчит.
От страха, от того, что Джиёну себя так много, он хамеет, разваливается на заднем сидении и кончиками пальцев поглаживает сынхёново бедро. Сынхён сосредоточенно смотрит прямо перед собой.
- Куда едем?
Хочется спросить, почему он так долго, где шлялся, почему вообще приехал.
- В нормальный отель.
В слове "нормальный" Джиён слишком отчётливо слышит брезгливое "дорогой" и только хмыкает.
- Заплатишь? - Джиён страшно нервничает, словно шутит, хотя знать ответ ему необходимо жизненно.
Такси останавливается, Сынхён рассчитывается и смотрит на Джиёна так, словно спрашивает "ты идиот?". От этого взгляда становится ещё непонятнее. Да, он идиот.
Джиён забывает своё смущение от окружающей дороговизны сразу, как только забирается Сынхёну на колени и лезет целовать. Сынхён улыбается как-то по-домашнему и треплет его по холке.
- Сначала в душ.
- Вместе?
Шампунь пахнет одуряюще-дорого, почти опьяняет. Но больше пьянят руки Сынхёна, мягко гладящие по волосам. Джиён жмурится от пены и удовольствия, как маленький. Улыбается. Хочется, чтобы это вошло у Сынхёна в привычку.
А потом всё теряет всякий смысл, когда, волей-неволей, приходится вытягиваться в струнку, стонать в голос - громко и жарко. Иначе - просто не выходит. Джиёну правда хорошо под Сынхёном. Так хорошо, что почти хочется прекратить.
Сынхёну, кажется, хорошо тоже, он мягко прикрывает глаза в чёрных ресницах, закусывает губу, гудит из самой груди.
На секунду Джиёну кажется, что всё рухнуло, потому что Сынхён правда его больше не отпустит никуда.
2 - Мотель
1 - За Городом Жгут Костры
фэндом: Big Bang
бэта: ---------------
название: Абсолютно Пьяный Цыганский Блюз
рейтинг: пока G
пейринг: G-Top.
жанр: AU, Romance, Drama
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои принадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: АУ. просто красивое АУ. надеюсь))
статус: 3\?
Размер: 1080 слов
Пятые Сутки
Сынхён уже почти час смотрит в одну точку и пьяно тяжело дышит. В нём - пустота. Пустота и литр самого дорогого виски. С ноткой презрения: из головы никак не лезут пересохшие, припухшие губы, выговаривающие "я люблю тебя". Сынхён помнит это детально, пожалуй даже слишком. Он понимает только одно: в этом Джиёне он не понимает вообще ничего, слоно они говорят на разных языках. Как вообще так можно было?! Как язык-то повернулся?
У шлюхи - шлюхово.
И, не смотря на это, Сынхён, с неким отвращением к себе, понимает, что Джиён ему нравится. Сильно, до слегка немеющих губ. Хотя, вполне возможно, что это только алкоголь и слишком много сигарет для него, почти не курящего.
Но Джиён всё равно ему нравится.
Сынхён нетрезво хмыкает, когда вертит в руках мобильный. Интересно, а Джиён пользоваться таким умеет? Хоть видел такой хоть раз: сенсорный, стильный гробик ха хренсот долларов?
Сынхён сам не умеет.
Как его найти? Зачем искать? Какого чёрта? Надо спать.
Сынхён вызывает такси и, заранее себя ненавидя, называет свой домашний адрес. Хоть и понимает прекрасно, что прошло всего несколько часов - у него есть все шансы застать Джиёна.
Но он едет домой. Дурак. "Красивый".
У Джиёна заплетаются ноги. Он нисколько не протрезвел, голова начинает трещать и к горлу подкатывает.
Жжёт глаза. Он идёт, упорно, все силы уходят на то, чтобы заставлять сокращаться каждую мышцу в отдельности. Это хорошо - пока можно не думать.
Он сотню раз говорил эти слова: томно, тихо, истерично, страстно - он делал всё, чтобы заработать больше, чтобы отработать хорошо.
Он никогда не чувствовал этих слов. Это как повторять непонятную формулу в математике - главное, сделать соответствующее выражение лица.
Он никогда не чувствовал этих слов. До этой ночи.
Он подходит к догорающему костру, у которого, как всегда, наверняка сидит только полуночник-Тэян. Джиёна вдруг передёргивает от поистине суеверного ужаса: он вдруг понимает, что эта ночёвка - совсем не то место, где ему хочется быть. Его любимый "volkswagen" - не то место, где хочется спать. И, самое ужасное, Теян - не тот, совершенно не тот человек, с которым хочется быть.
- Джиёни?
У Тэяна с самого начала была какая-то особенно повышенная чувствительность к джиёновым настроениям.
Джиён выходит из спасительной темноты, ставит пакет перед другом и, не глядя ему в глаза, идёт дальше.
- Сигареты. Вино. Вроде, еда. я погуляю.
Шуршит полиэтилен, Джиён успевает сделать всего пару шагов.
- Джиён, он тебя обидел?
- Кто? - бесцветно, не оборачиваясь, лишь бы в глаза не смотреть.
- Этот. - тихо говорит Тэян и добавляет: - "Красивый".
Джиён с трудом сглатывает. Ему очень холодно. Он лохматит себе волосы на затылке и натужно смеётся.
- Ай, что ты говоришь! Хорошо заплатил, много взял. Устал я.
Джиён затылком чувствует внимательный тэянов взгляд. Шуршит полиэтилен, звякает стекло.
- Да... Неплохо... - тихий вздох, - костёр догорит через час. У тебя есть час.
Стоящий спиной к рыжему огню чувствует себя неуместно и глупо, сконфуженно опускает руку и, что-то утвердительно буркнув, уходит в поле.
Он. Не. Понимает. Как. С. Собой. Таким. Быть. В гибком, тощем себе тесно, губы покалывает, сердце бьётся без ритма. Хочется лечь на живот, щекой к земле прижаться и чтобы перестало. Больно уж невыносимо. Нельзя, сейчас - никак нельзя простудиться - холодает.
Джиён возвращается раньше отведённого времени, умывается ледяной водой из пластиковой бутыли и садится рядом с Тэяном. Берёт пачку сигарет, бездумно вертит её в руках.
- Скоро будет холодно. Год неудачный.
Джиён вскидывается - прекрасно понимает, что это значит.
- Юг?
- Ага. - Тэян мечтательно вздыхает, - решили завтра ехать. Ну, то есть, уже сегодня.
- Нет! - сказалось раньше, чем подумалось. - Я слишком устал. Давай ещё пару дней подождём?
А вдруг вернётся? Он же так смотрел...
К четвёртым суткам у Джиёна заканчиваются адекватные аргументы, хотя правда холодает. В ход идут любые, Джиён становится припадочным, почти не ест, совсем не спит, только дремлет. Не расстаётся с бутылкой красного, то песни горланит глупые, то тенью бродит в стороне.
Тэяну это не нравится. Он понял всё почти сразу, только вот смелости высказаться в себе не нашёл.
В пятую ночь Джиён напивается совсем сильно, становится смешлив и криклив.
Не придёт Красивый. В сказках всё случается на третью ночь, Джиён сам сделал свою жизнь сказкой, третья ночь давно минула.
Дурак Джиён. Дурак битый, недалёкий. У Красивого (Джиён всё никак не может заставить себя называть его по имени) - имя, деньги, работа в каком-нибудь огромном ящике из стекла и металла, дорогая машина и дорогие длинноногие девочки. Что за глупости - зачем ему бездомный мальчишка.
Впервые в жизни Джиён ненавидит свою жизнь, свой драный на рукаве пиджак, свою свободу.
- Джиён...
Он не даёт себе напугаться, замереть, подумать что-либо. Он просто встаёт, оборачивается и смотрит на чёрные, густые, идеальные брови. В глаза смотреть страшно: если и самому себе признаться сил нет, то уж ему...
- Красивый.. - не улыбаться не выходит, от улыбки больно скулам и колет в груди.
- Такси. Ждёт.
Сынхён не вынимает рук из карманов короткой кожаной куртки, у него строгий чёрный шарф и кеды все в блёстках на ногах. От этих блёсток Джиёну, почему-то, становится больно.
Джиён кивает, на секунду оборачивается к Тэяну и просто идёт за Сынхёном.
Сынхён молчит душно и вкусно, таксис косится на них в зеркало заднего вида, но молчит.
От страха, от того, что Джиёну себя так много, он хамеет, разваливается на заднем сидении и кончиками пальцев поглаживает сынхёново бедро. Сынхён сосредоточенно смотрит прямо перед собой.
- Куда едем?
Хочется спросить, почему он так долго, где шлялся, почему вообще приехал.
- В нормальный отель.
В слове "нормальный" Джиён слишком отчётливо слышит брезгливое "дорогой" и только хмыкает.
- Заплатишь? - Джиён страшно нервничает, словно шутит, хотя знать ответ ему необходимо жизненно.
Такси останавливается, Сынхён рассчитывается и смотрит на Джиёна так, словно спрашивает "ты идиот?". От этого взгляда становится ещё непонятнее. Да, он идиот.
Джиён забывает своё смущение от окружающей дороговизны сразу, как только забирается Сынхёну на колени и лезет целовать. Сынхён улыбается как-то по-домашнему и треплет его по холке.
- Сначала в душ.
- Вместе?
Шампунь пахнет одуряюще-дорого, почти опьяняет. Но больше пьянят руки Сынхёна, мягко гладящие по волосам. Джиён жмурится от пены и удовольствия, как маленький. Улыбается. Хочется, чтобы это вошло у Сынхёна в привычку.
А потом всё теряет всякий смысл, когда, волей-неволей, приходится вытягиваться в струнку, стонать в голос - громко и жарко. Иначе - просто не выходит. Джиёну правда хорошо под Сынхёном. Так хорошо, что почти хочется прекратить.
Сынхёну, кажется, хорошо тоже, он мягко прикрывает глаза в чёрных ресницах, закусывает губу, гудит из самой груди.
На секунду Джиёну кажется, что всё рухнуло, потому что Сынхён правда его больше не отпустит никуда.
2 - Мотель
1 - За Городом Жгут Костры
-
-
21.11.2011 в 09:10тонко. слишком.
этим дышать... можно... нужно.
После тебя курить хочется.
Хочется из сердца вынуть, перестать чувствовать.
потому что даже без музыки это как-то... очень и слишком.
Хочу знать дальше...
потому что "не отпустит никуда" как последний гвоздь в гроб...
-
-
21.11.2011 в 10:18Дальше будет, непременно, иначе я умру.
-
-
21.11.2011 в 14:49-
-
21.11.2011 в 15:00-
-
21.11.2011 в 15:00-
-
21.11.2011 в 19:18*мажет сопли по рыжей морде*
как я себе представила, только ещё лучше.
спасибо)))