господи, я просто слишком стар для этого дерьма!
аффтар: PornoGraffity
фэндом: Big Bang
бэта: ---------------
название: Фбсолютно Пьяный ЦЫганский Блюз
рейтинг: R
пейринг: G-Top.
жанр: AU, Romance, Drama
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои принадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: АУ. просто красивое АУ. надеюсь))
статус: 4\?
Размер:
Лав Сонг
Сынхён смотрит, как серый рассвет вспарывает дорогущий номер на двадцатом этаже "Grand Hilton Seoul". Он сидит на софе цвета белого вина, атлас обшивки приятно холодит кожу. Джиён дремлет у него на руках, свернувшись нелепым угловатым калачиком. Сынхёну ужасно хочется, чтобы так было всегда, чтобы всё это не закончилось, чтобы эти трое суток, которые они провели в этом номере - стали началом, точкой отсчёта, а не разовым приключением. Джиён беспокойно вздыхает во сне и чуть сильнее сжимает руку Сынхёна.
Сынхён думает, что всё это - застрелиться. Просто застрелиться и не жить. И вовсе не потому, что у него на руках лежит мальчик; вовсе не потому, что у него вовсе не такие сногсшибательные ножки, как он привык; даже не потому, что Джиён - бродяжка с четырьмя классами образования. Всё это полный апокалипсис, потому что Сынхён знает: жить вот так, как он живёт, Джиён не сможет. Даже не захочет. Просто они слишком разные.
Сынхён легонько перебирает торчащие джиёновы волосы, тяжело вздыхает и, подхватив его на руки, относит на кровать. Джиён улыбается во сне, притягивает Сынхёна к себе и Сынхён засыпает.
- Где тебя черти носили?
Тэян никогда не сердится, точнее - никогда не сердился до этого. Он стоит, оперевшись плечом о округлый бок "вольцвагена", скрестив руки на груди. Джиён виновато вжимает голову в плечи - ему нечего сказать.
- Ну? Трое суток. Я думал, тебя убили. Я думал, ты там остался. Я уже не знал, что думать. Где шлялся?
Впервые в жизни Джиён злится на Тэяна. Он резко поднимает голову, натягивает широкую ухмылку.
- Трахался.
- Трое суток?
- Трое суток.
- Чего заплатил?
Теян сердится уже меньше, потому что Джиён живой и Джиён вернулся.
- Ничего не заплатил.
Это звучит жалко, Джиён не успевает хоть что-то сделать со своим голосом. Теперь он чувствует себя идиотом.
- Ты придурочный. - уже совсем беззлобно говорит Тэян. - Сегодня вечером уезжаем.
К вечеру Джиён напивается в ноль.
Когда Сынхён просыпается один в огромной постели, он не особо удивляется. Он знал, что так будет. Но он рассчитывал хотя бы на прощание. Ему пусто и как-то тухло. Он долго стоит под ледяным душем - старается смыть с себя запах Джиёна. Не Джиёна даже - гостиничного шампуня, вина, сигарет. Всё равно Джиёна. Потому что с нотками тонкого аромата его пота.
Ничерта не выходит, запах, кажется, въелся в ноздри, в каждую пору кожи.
Сынхён влюбился. Это понятно так явно, что даже смешно. А спорить с самим собой Сынхён не привык. Осталось только одно - разобраться, как теперь с этим всем жить. Он никогда не влюблялся до этого, старался уберечь себя от этого чувства, как мог. Потому что прекрасно понимал: он однолюб. И угробить жизнь на ту, которая не сможет быть с ним до старости - как-то неинтересно.
А теперь вот, получите-распишитесь. И вовсе не "та", а "тот". Да и с "до старости", мягко говоря, туго. Вопрос стоит максимум о "до завтра". Это делает Сынхёна глубоко несчастным.
Солнце клонится к закату, Сынхён вспоминает, как мечтательно прикрывались глаза Джиёна, когда тот говорил, что скоро отправится на юг со своей бандой.
Юг.
Сынхён срывается с места, влетает в свою машину и, врезав по газам, молится о том, чтобы они ещё не уехали. Чтобы успеть.
За городом жгут костры. Точнее - один костёр. Сынхён не ждёт, он буквально скатывается с обочины и замирает только у насыпи, врезаясь взглядом в Джиёна.
Джиён пьян феерически, он бледный и совсем больной. Пиджак в пятнах грязи, порван на рукаве. Когда он поворачивается в своём странном танце, Сынхён видит, что на спине тоже, подкладка болтается жалким лоскутком. Сынхён сглатывает.
- Ааааай, пропащий! Вина! Ещё вина, чего терять!
Сынхён видит, как этот, кажется, Тэян, неприязненно поджимает губы, но протягивает Джиёну целую бутылку. Джиён задирает голову и льёт вино в широко раскрытый рот, смеётся, кашляет и снова танцует.
Джиёну очень плохо. От этого Сынхёну больно физически.
Кто-то дерёт струны на гитаре, звучит там-там и губная гармошка: какофония звуков и запахов - Сынхёну дурнеет. Джиён скачет вокруг костра, что ведьма на шабаше. Сынхён делает шаг из своего укрытия.
Тэян хочет его остановить, но не успевает: Джиён замечает пришедшего. Замирает, словно его на паузу поставили.
- Красивый...
- Иди ко мне.
Сынхён глупо протягивает Джиёну обе руки, но тот не шевелится. Только недоверчиво голову на бок склоняет.
- Иди ко мне?
- Аааай, налей вина, сердцу отрады! - воет Джиён, снова смеётся, кружась подходит к Сынхёну и останавливается в метре. Сынхён холкой чувствует напряжение Тэяна.
- Джиёна, хватит пить, поехали. - бурчит Сынхён.
Джиён хихикает, делает шаг, но в этот момент Сынхён всё портит: достаёт из кармана пачку денег и протягивает, хоть и неуверенно.
- Ты забыл взять деньги...
Сынхён не хотел. Он правда не хотел. Просто он отвратительно плох в тонкости человеческих душ. Он протягивает деньги не как плату за секс. не как плату в принципе. Просто этим людям нужны деньги. у него есть, он хочет помочь.
Когда Джиён делает следующий шаг, Сынхён детально видит его широкую, искрящуюся, ослепительную улыбку, ровные влажные зубы, приподнятые щёки. А по вискам текут слёзы.
- Ай, Красивый...
Джиён оказывается совсем близко, хватает Сынхёна за грудки, дёргает на себя и приближается губами к его губам, почти вплотную. Шумно вздыхает, облизывается, чуть задев сынхёнову нижнюю губу языком и выдыхает каркающий смешок.
- Ай. Хейт. Зис. Лав. Сонг. - раздельно, чётко выговаривает он.
Отпускает Сынхёна, медленно отходит, словно отваливается. И повторяет, уже более мелодично:
- Ай хейт зис лав сонг! Ай хейт зис лав сонг!
Джиён начинает кружиться, раскинув руки, льёт вино мимо рта, оно течёт по его щеке и подбородку, ломкой шее. Джиён смеётся в голос и всё повторяет эти слова.
- Ай, Красивый, да что ж я не поэт, не пластиковый мальчик из телевизора - какая песня получилась бы! Аааааай хейт зис лав сооооонг!!!!
Сынхён не шевелится, не дышит и боится. Он понимает, что всё сломал и уже не сможет поправить.
Джиён вдруг замирает, смотрит Сынхёну прицельно в глаза и щурится.
- Я тебя ненавижу. Я никогда тебя не прощу. Моё сердце не продаётся.
Потом Джиён снова смеётся, подхватывает очередную бутылку вина и, кружась, горланя, смеясь, заплетаясь, уходит прочь от костра.
Порыв совсем уже холодного ветра треплет Сынхёна по щеке и он словно просыпается. он смотрит на чёрную фигурку на фоне синеющего неба. Он чувствует, что всё очень плохо.
У костра становится тихо, только всё более редкие крики Джиёна разрезают наступающую ночь.
Сынхён чувствует, как жжёт правую щёку, правое плечо, всю правую половину - жжёт близостью огня. И как замерзает, до мурашек промерзает левая половина тела.
Сердце - слева.
Сынхён вздрагивает и хочет идти туда, к Джиёну. Попытаться оправдаться. Джиён там, уже метрах в трёхсот, что-то весело кричит, Сынхён разбирает, как он опять поднимает бутылку ко рту, потом отбрасывает её и вдруг падает.
Становится совсем тихо. Сынхён подрывается.
Но его мягко берут за плечо. Тэян намного ниже, но даже так - вызывает какую-то оторопь.
- Уходи, Красивый. Уходи совсем, ты уже сделал всё, что мог. Он тебя правда не простит. И деньги свои убери. Купи себе другое развлечение.
Сынхён смотрит на серьёзного, строгого Тэяна, как на судью, выносящего смертный приговор. Он боится дышать.
- и не пытайся его искать, Красивый.
- Он простудится там...
- Он привык. Он ко всему привык. Всё, уходи.
Когда Сынхён оглядывается в последний раз, через боковое стекло машины, он видит, как Тэян бредёт туда, где упал Джиён. Сынхён плавно вдавливает педаль газа и уезжает. Совсем.
3 - Пятые Сутки
2 - Мотель
1 - За Городом Жгут Костры
фэндом: Big Bang
бэта: ---------------
название: Фбсолютно Пьяный ЦЫганский Блюз
рейтинг: R
пейринг: G-Top.
жанр: AU, Romance, Drama
Дисклаймер: всё правда, всё так и было, сам всё видел. Герои принадлежат мне, БВА-ХА-ХА! рублю кучу бабла на шантаже. да-да-да) шутка.
размещение: с моего величайшего соизволения.
предупреждение: АУ. просто красивое АУ. надеюсь))
статус: 4\?
Размер:
Лав Сонг
Сынхён смотрит, как серый рассвет вспарывает дорогущий номер на двадцатом этаже "Grand Hilton Seoul". Он сидит на софе цвета белого вина, атлас обшивки приятно холодит кожу. Джиён дремлет у него на руках, свернувшись нелепым угловатым калачиком. Сынхёну ужасно хочется, чтобы так было всегда, чтобы всё это не закончилось, чтобы эти трое суток, которые они провели в этом номере - стали началом, точкой отсчёта, а не разовым приключением. Джиён беспокойно вздыхает во сне и чуть сильнее сжимает руку Сынхёна.
Сынхён думает, что всё это - застрелиться. Просто застрелиться и не жить. И вовсе не потому, что у него на руках лежит мальчик; вовсе не потому, что у него вовсе не такие сногсшибательные ножки, как он привык; даже не потому, что Джиён - бродяжка с четырьмя классами образования. Всё это полный апокалипсис, потому что Сынхён знает: жить вот так, как он живёт, Джиён не сможет. Даже не захочет. Просто они слишком разные.
Сынхён легонько перебирает торчащие джиёновы волосы, тяжело вздыхает и, подхватив его на руки, относит на кровать. Джиён улыбается во сне, притягивает Сынхёна к себе и Сынхён засыпает.
- Где тебя черти носили?
Тэян никогда не сердится, точнее - никогда не сердился до этого. Он стоит, оперевшись плечом о округлый бок "вольцвагена", скрестив руки на груди. Джиён виновато вжимает голову в плечи - ему нечего сказать.
- Ну? Трое суток. Я думал, тебя убили. Я думал, ты там остался. Я уже не знал, что думать. Где шлялся?
Впервые в жизни Джиён злится на Тэяна. Он резко поднимает голову, натягивает широкую ухмылку.
- Трахался.
- Трое суток?
- Трое суток.
- Чего заплатил?
Теян сердится уже меньше, потому что Джиён живой и Джиён вернулся.
- Ничего не заплатил.
Это звучит жалко, Джиён не успевает хоть что-то сделать со своим голосом. Теперь он чувствует себя идиотом.
- Ты придурочный. - уже совсем беззлобно говорит Тэян. - Сегодня вечером уезжаем.
К вечеру Джиён напивается в ноль.
Когда Сынхён просыпается один в огромной постели, он не особо удивляется. Он знал, что так будет. Но он рассчитывал хотя бы на прощание. Ему пусто и как-то тухло. Он долго стоит под ледяным душем - старается смыть с себя запах Джиёна. Не Джиёна даже - гостиничного шампуня, вина, сигарет. Всё равно Джиёна. Потому что с нотками тонкого аромата его пота.
Ничерта не выходит, запах, кажется, въелся в ноздри, в каждую пору кожи.
Сынхён влюбился. Это понятно так явно, что даже смешно. А спорить с самим собой Сынхён не привык. Осталось только одно - разобраться, как теперь с этим всем жить. Он никогда не влюблялся до этого, старался уберечь себя от этого чувства, как мог. Потому что прекрасно понимал: он однолюб. И угробить жизнь на ту, которая не сможет быть с ним до старости - как-то неинтересно.
А теперь вот, получите-распишитесь. И вовсе не "та", а "тот". Да и с "до старости", мягко говоря, туго. Вопрос стоит максимум о "до завтра". Это делает Сынхёна глубоко несчастным.
Солнце клонится к закату, Сынхён вспоминает, как мечтательно прикрывались глаза Джиёна, когда тот говорил, что скоро отправится на юг со своей бандой.
Юг.
Сынхён срывается с места, влетает в свою машину и, врезав по газам, молится о том, чтобы они ещё не уехали. Чтобы успеть.
За городом жгут костры. Точнее - один костёр. Сынхён не ждёт, он буквально скатывается с обочины и замирает только у насыпи, врезаясь взглядом в Джиёна.
Джиён пьян феерически, он бледный и совсем больной. Пиджак в пятнах грязи, порван на рукаве. Когда он поворачивается в своём странном танце, Сынхён видит, что на спине тоже, подкладка болтается жалким лоскутком. Сынхён сглатывает.
- Ааааай, пропащий! Вина! Ещё вина, чего терять!
Сынхён видит, как этот, кажется, Тэян, неприязненно поджимает губы, но протягивает Джиёну целую бутылку. Джиён задирает голову и льёт вино в широко раскрытый рот, смеётся, кашляет и снова танцует.
Джиёну очень плохо. От этого Сынхёну больно физически.
Кто-то дерёт струны на гитаре, звучит там-там и губная гармошка: какофония звуков и запахов - Сынхёну дурнеет. Джиён скачет вокруг костра, что ведьма на шабаше. Сынхён делает шаг из своего укрытия.
Тэян хочет его остановить, но не успевает: Джиён замечает пришедшего. Замирает, словно его на паузу поставили.
- Красивый...
- Иди ко мне.
Сынхён глупо протягивает Джиёну обе руки, но тот не шевелится. Только недоверчиво голову на бок склоняет.
- Иди ко мне?
- Аааай, налей вина, сердцу отрады! - воет Джиён, снова смеётся, кружась подходит к Сынхёну и останавливается в метре. Сынхён холкой чувствует напряжение Тэяна.
- Джиёна, хватит пить, поехали. - бурчит Сынхён.
Джиён хихикает, делает шаг, но в этот момент Сынхён всё портит: достаёт из кармана пачку денег и протягивает, хоть и неуверенно.
- Ты забыл взять деньги...
Сынхён не хотел. Он правда не хотел. Просто он отвратительно плох в тонкости человеческих душ. Он протягивает деньги не как плату за секс. не как плату в принципе. Просто этим людям нужны деньги. у него есть, он хочет помочь.
Когда Джиён делает следующий шаг, Сынхён детально видит его широкую, искрящуюся, ослепительную улыбку, ровные влажные зубы, приподнятые щёки. А по вискам текут слёзы.
- Ай, Красивый...
Джиён оказывается совсем близко, хватает Сынхёна за грудки, дёргает на себя и приближается губами к его губам, почти вплотную. Шумно вздыхает, облизывается, чуть задев сынхёнову нижнюю губу языком и выдыхает каркающий смешок.
- Ай. Хейт. Зис. Лав. Сонг. - раздельно, чётко выговаривает он.
Отпускает Сынхёна, медленно отходит, словно отваливается. И повторяет, уже более мелодично:
- Ай хейт зис лав сонг! Ай хейт зис лав сонг!
Джиён начинает кружиться, раскинув руки, льёт вино мимо рта, оно течёт по его щеке и подбородку, ломкой шее. Джиён смеётся в голос и всё повторяет эти слова.
- Ай, Красивый, да что ж я не поэт, не пластиковый мальчик из телевизора - какая песня получилась бы! Аааааай хейт зис лав сооооонг!!!!
Сынхён не шевелится, не дышит и боится. Он понимает, что всё сломал и уже не сможет поправить.
Джиён вдруг замирает, смотрит Сынхёну прицельно в глаза и щурится.
- Я тебя ненавижу. Я никогда тебя не прощу. Моё сердце не продаётся.
Потом Джиён снова смеётся, подхватывает очередную бутылку вина и, кружась, горланя, смеясь, заплетаясь, уходит прочь от костра.
Порыв совсем уже холодного ветра треплет Сынхёна по щеке и он словно просыпается. он смотрит на чёрную фигурку на фоне синеющего неба. Он чувствует, что всё очень плохо.
У костра становится тихо, только всё более редкие крики Джиёна разрезают наступающую ночь.
Сынхён чувствует, как жжёт правую щёку, правое плечо, всю правую половину - жжёт близостью огня. И как замерзает, до мурашек промерзает левая половина тела.
Сердце - слева.
Сынхён вздрагивает и хочет идти туда, к Джиёну. Попытаться оправдаться. Джиён там, уже метрах в трёхсот, что-то весело кричит, Сынхён разбирает, как он опять поднимает бутылку ко рту, потом отбрасывает её и вдруг падает.
Становится совсем тихо. Сынхён подрывается.
Но его мягко берут за плечо. Тэян намного ниже, но даже так - вызывает какую-то оторопь.
- Уходи, Красивый. Уходи совсем, ты уже сделал всё, что мог. Он тебя правда не простит. И деньги свои убери. Купи себе другое развлечение.
Сынхён смотрит на серьёзного, строгого Тэяна, как на судью, выносящего смертный приговор. Он боится дышать.
- и не пытайся его искать, Красивый.
- Он простудится там...
- Он привык. Он ко всему привык. Всё, уходи.
Когда Сынхён оглядывается в последний раз, через боковое стекло машины, он видит, как Тэян бредёт туда, где упал Джиён. Сынхён плавно вдавливает педаль газа и уезжает. Совсем.
3 - Пятые Сутки
2 - Мотель
1 - За Городом Жгут Костры
